Каменка (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич - Страница 26

К сожалению Гены, Молчана дома не оказалось. По всей видимости он до сих пор не вернулся из райцентра.

На всякий случай еще раз постучав в ворота, но так и не дождавшись ответа, Володаров вернулся обратно к себе. «Ну, — думал он, входя в тамбур, — раз Валеры дома нет, значит придется болтать с котом. Не самое веселое занятие — поощ-рять собственное безумие, но других вариантов я не знаю. Как обычно в селе вечера коротают? Пьют? Нет уж, увольте. Тут вся Каменка яркий пример пагубного влияния алкоголя на человеческий организм. Хоть в учебники пиши.».

Но и вечерней беседе с непонятным черным котом состо-ятся тоже было не суждено. В доме было тихо и пусто. Даже печка перестала потрескивать дровами, будто кто-то в один миг взял и просто выключил ее, повернул рубильник, отме-няющий огонь и тепло.

Окинув взглядом абсолютно чистую кухню, Володаров вдруг почувствовал себя совершенно одиноким, брошенным на самом краю земли. Наверное, так чувствует себя человек, очнувшийся на необитаемом острове. Растерянность, грусть и страх. Не самый лучший набор. Скорее даже один из худ-ших. Хотя, куда уж хуже? Работа не клеится, голова выки-дывает фокусы, село навевает печаль…

«А ну не раскисать, — скомандовал внутренний скептик. — Это всего лишь тоска по дому. Пройдет. Нужно отвлечься, вот и все. Найди себе занятие. Забей голову».

Первым, что пришло Володарову в голову, было умыться. Холодная вода всегда освежает и помогает собраться с мыс-лями. Зайдя в ванную, он набрал кружкой воды из ведра, склонился над раковиной и, как мог, умылся. Вода была не настолько холодной, как хотелось, но нужного эффекта до-биться помогла. Голова стала яснее.

Уже собираясь уходить, Володаров мельком взглянул на себя в зеркало, и ему в глаза бросился большой синяк на шее, который стал заметно меньше, чем утром. И это хоро-шо. Он совершенно не болел, и не хотелось бы ради него в райцентр лишний раз ехать.

Володаров, на всякий, случай осторожно потрогал белую точку в центре синяка, чтобы лишний раз убедиться, что все в порядке, тяжело вздохнул и побрел в гостиную, туда, где стоял шкаф с книгами. Выбор был скудный, не в пример Молчановскому, но это все же лучше, чем ничего. На верх-ней полке, облокотившись друг на друга, стояли два тол-стенных тома «Войны и мира» вместе с биографией Гагарина «Дорога в космос». На второй же, на боку, лежали четыре тома сочинений Есенина 1966 года выпуска.

В молодости Гена не особенно любил уроки русской лите-ратуры. Причина тому была проста, он считал, что застав-лять бедных детей читать на летних каникулах классику, со-вершенно далекую, чуждую современному ребенку, это со-вершенно точно насилие над несовершеннолетними. А после того, как на отрез отказавшись читать ту самую «Войну и мир» получил ремня, возненавидел ее лютой ненавистью. Отец весь вечер потратил на нравоучения. Мол, учителям виднее, у них учебная программа не просто так с потолка взята. Дескать, без этих крайне необходимых знаний не вый-дет из Гены Володарова человека. «Вырастешь оболтусом, — говорил он, — и будешь всю жизнь метлой махать!» Но даже с его непоколебимым отцовским авторитетом он так и не смог заставить своего упрямого сына пойти навстречу классике. Может быть именно поэтому Гена теперь был там, где он есть? Не дворник, конечно, но и не миллионер. Так, обыкно-венный сельский участковый… С другой стороны, те несчастные, что пошли на поводу у учебного плана тоже не особо блистали успехами.

Володаров взял в одну руку первый том сочинений Есе-нина, а в другую — биографию Гагарина. И та, и другая не предвещали ничего интересного, но у первой была хотя бы необычная обложка, матовая, темно серая со скромной надписью: «Сергей Есенин».

Володаров поставил биографию Гагарина обратно на пол-ку, затем пошел в спальню, лег на кровать и начал читать. Продлилось это не долго. Сон плавно просочился под веки, сделал их тяжелыми, и они сами собой закрылись.

Спираль времени сделала еще один оборот. Снова ночь в Каменке, снова Гена спит в одежде, и снова ему снится не-внятный кошмар. По-прежнему сознание парит в темноте, а откуда-то сбоку и сзади доносятся голоса.

— Я же тебе говорила? — эхом вибрирует женский голос. — У меня с этим все в порядке. Ты же знаешь… Нет, это все глупости. Так не положено.

Секунда молчания, сбивчивые мысли.

— Мы все успеваем, — продолжает голос. — Нет из-за тебя… Ну конечно…

— Да, папа! — присоединяется к разговору тонкий детский голосок.

— Куда ты так летишь?… Нет, не прекращу… Замолчи!.. Гена!

Володаров проснулся в холодном поту. Еще несколько мгновений он не мог понять, где находится. В голове еще не до конца выветрившийся кошмар путал мысли, а горящая над головой лампочка не давала понять, сколько который сейчас час. Да и, ко всему прочему, вчерашний недуг, кото-рый Молчан назвал сонным параличом, по всей видимости, повторился. Гена был не в силах пошевелить ничем, кроме глаз.

«Хорошо хоть не задыхаюсь, — подумал Володаров. — Вот это был бы фокус. Лежит себе человек, никого не трогает, и тут вдруг хлоп! Умирает в собственной постели не пойми от чего.»

Он рассмеялся, но ни одна мышца на его лице не шелох-нулась. Ощущение было странное и неприятное.

«Ну и что теперь делать? Лежать и ждать, пока все само пройдет? — он пробежался взглядом по комнате в поисках чего-нибудь, что могло бы хоть как-то отвлечь внимание от этой неприятной ситуации, занять мысли. — Если ни о чем не думать и расслабиться, то можно снова уснуть. В прошлый раз помогло. Ой! Нет! Зачем я подумал про сон? Теперь уснуть точно не получится…»

Блуждающий взгляд Володарова скользнул по комоду с зеркалом, затем по темному окну и перебежал на ковер, за-тем замер в нерешительности и снова вернулся к окну. Этой ночью в Каменке было пасмурно, а потому никаких лучей лунного света, теряющихся в лабиринте ореховых веток, ни-каких теней и прочей красоты. Только тьма, густая непро-глядная тьма. Этот эффект усиливался горящей лампой. Но Володарова эта темнота не смущала. Он видел такую бес-численное множество раз. Любой человек ее видел почти ежедневно, и страх перед ней остался в тех далеких време-нах, когда огонь был чудом, посланным богами. Гену волно-вало нечто иное. Там в глубине черного прямоугольника ок-на виднелись две уже знакомые красные точки. Глаза, пол-ные звериной жажды крови, из глубины ночного мрака смотрели прямо на Володарова, а он смотрел прямо в них.

Существо вернулось. Время сделало оборот, и все повто-рялось в точности, как вчера. Ночь, паралич и оно, пяляще-еся через окно на свою жертву.

Володаров сжался под этим взглядом, способным, каза-лось, проплавить самую прочную сталь. Вернее, ему показа-лось, что он сжался. Тело было все так же непослушно и глу-хо к любым попыткам вернуть контроль.

Тем временем две ярко красные точки сдвинулись с места и исчезли из виду. Володаров еще раз осмотрел окно. За стеклом осталась только темнота. Но не стоило обманывать-ся. Если все так, как он думает, если ужасный сон во сне по-вторится, тогда существо с красными глазами никуда не ушло. Сейчас оно обходит дом, переступает через аккурат-ные прямоугольники цветников, приближается по дорожке, усыпанной гравием, ко входной двери и…

Скрип. Да, все так и есть, между звуками своих собствен-ных нервных вдохов, Володаров услышал еще один, тот, ко-торый ему слышать совсем не хотелось, тот, которого он ждал. Это был скрип открывающейся входной двери.

«Соберись, Гена, — даже голос внутреннего скептика по-драгивал от напряжения. — Соберись и возьми себя в руки. Это просто плохой сон. Механизм, отвечающий за то, чтобы ты не брыкался во сне, отказал и ты видишь кошмар.»

Хотя еще утром из уст Молчана это оправдание звучало весьма убедительно, сейчас же Володаров не видел в нем ни единой даже малой крохи смысла. Ведь если он спит, тогда при чем здесь механизм пробуждения? А если не спит, тогда откуда взяться ночному кошмару?

От сумбурных мыслей его отвлек едва слышный шорох, доносившийся из гостиной. Существо приближалось. Оно было совсем рядом, там, за гранью поля зрения. Гена чув-ствовал его зловещее присутствие, как иногда зебра чувству-ет приближение льва. Но существо медлило. Оно не спешило заходить в спальню. Видимо, ему не нравился свет лампы.