Доброе утро, Вегас (ЛП) - Стиви Киснер - Страница 35

Я надеялся, что смогу продержаться так долго.

***

Черт меня побери. Как мне заставить ее понять, что Так-и-Джен сегодня совсем не то же самое, что Так-и-Джен неделю назад. Должно быть, я неясно выразился тогда на кухне, когда удержался от поцелуя. Потому что, как только мы перебрались в гостиную, она завалилась на диван и использовала меня, как подушку для ног. Я положил руку на ее лодыжки просто потому, что больше некуда было ее пристроить. Я услышал тихий звук удовольствия с ее стороны дивана, но отказался воспринимать его, как что-то серьезное. Возможно, ей просто было удобно. И потом, когда она, как обычно, уснула на диване, я отнес ее в постель.

В ее постель.

Мне повезло, она не заправила кровать с утра, и укрыть ее одеялом было плевым делом. Скорее всего, она не будет рада утром обнаружить, что спала в джинсах, но я недостаточно доверял себе, чтобы снять их с нее.

И опять, я на какое-то время завис в дверях, наблюдая за моей личной Спящей Красавицей, перед тем как уйти в свою спальню.

Было без пятнадцати пять утра, когда я попытался сначала разбудить ее с помощью громких звуков, потом с помощью света. Ничего не помогало, пока я не поцеловал ее в лоб, только тогда она пошевелилась. И то, я сделал это только потому, что исчерпал все методы. Не помогло ни легонько потрясти ее, ни привести Литу, чтобы попрыгала по кровати. Повторить вчерашнюю операцию «Угости собак» даже не пришло мне в голову.

Не потому, что я пытался вести себя хорошо, просто у нас закончился бекон.

Она вздохнула и попыталась притянуть меня к губам, но я отстранился, напоминая себе, что не хотел быть временным вариантом.

Дженсен оставила дверь в ванную открытой, когда принимала душ. Полагаю, это было своеобразное приглашение, но единственный ответ, который она получила, это рожица, нарисованная мной на запотевшем зеркале перед тем, как закрыть дверь.

Она вела себя тише, чем обычно, пока делала макияж и прическу, и ее обычная гора сахара в чашке удвоилась, потому что вместо того, чтобы смотреть на свою ложку, она уставилась на меня и зачерпнула из сахарницы столько раз, что я сбился со счета.

Дженсен не произнесла ни слова, хотя было видно, что она заставляет себя этого не делать.

Она знала, чего я хочу, и настала ее очередь понять, чего хочет она .

Пока мы ехали на работу, она задумчиво водила рукой по консоли между водительским и пассажирским сиденьем, пока ее пальцы не коснулись моих ребер. Я подавил стон и решил позволить ей продолжить. Пока что. Ее пальцы гуляли по моему телу вверх-вниз, как будто она владела мной, и когда я не отстранился, прикосновения стали более уверенными.

Я не собирался начинать наш эфир с очередным стояком.

Как только ее рука добралась до пояса моих джинсов, я схватил ее и переместил на консоль между нами.

Джен переплела наши пальцы, и я не стал противиться.

Между нами было все отнюдь не в порядке, но я не был полным идиотом. Я жаждал чувствовать ее кожу любым возможным способом, каким только мог.

Но с этого момента настала ее очередь делать шаги навстречу.

И мы, безусловно, не будем раздеваться.

Глава 16

*Напоминай мне почаще*

Выходные пронеслись как тучи над городом и были настолько же приятными. Как я собирался провести два дня в непосредственной близости от Дженсен без того, чтобы раздеть ее и заставить задыхаться подо мной?

Не надо читать мне лекции о том, сколько времени мы с ней уже провели вместе, хорошо? В субботу и воскресенье мы лишены тех четырех часов притворной вежливости, в течение которых у меня нет искушения сорвать с нее одежду.

Хотя… если по правде, меня переполняло искушение раздеть ее и побезобразничать в студии. Но я этого не сделаю, потому что слишком люблю получать зарплату и не хочу оказаться бездомным.

И не предлагайте мне позависать с друзьями. Все они в той или иной степени в отношениях, и быть среди них единственным одиноким — только изводить себя. И черта с два я приведу с собой Дженсен, потому что если после этого она уедет в Финикс жить своей жизнью, то их подшучивания (или, боже упаси, сочувствие ) сделают только хуже.

Вторник еще не подошел к концу, а я уже мечтал впасть в мини-кому и очнуться в понедельник утром.

— Будет лучше для тебя перезвонить мне, ты, ничтожество. Не думай, что я поленюсь вернуться из Аризоны, чтобы притащить твою пятую точку в суд, — Джен нажала несколько кнопок на своем телефоне, выглядя так, будто хотела швырнуть его в стену.

Я пропустил начало разговора, потому что разжигал гриль, чтобы пожарить стейки, но не надо быть гением, чтобы понять, кому она пыталась дозвониться.

— Хозяин квартиры все еще не отвечает? И серьезно, Джен, пятая точка ?

Она скривилась.

— Мне это нисколько не поможет, если я скажу ему все, что думаю о его лживой заднице, — на ее лице медленно появилась дьявольская улыбка, которой и сам Гринч 32 бы позавидовал. — Я попридержу это в себе, пока не спущу в шредер договор аренды и не получу обратно свой залог.

— Так и случится. Он не сможет настоять на своем, ему не на что опереться.

Она фыркнула.

— Опереться? Да этому подонку понадобятся костыли, если он попробует наебать меня.

Ну вот, наебать и Дженсен в одном предложении.

Господи.

После ужина Джен свернулась калачиком на моей стороне дивана, чтобы смотреть фильм. И весь мой самоконтроль ушел на то, чтобы не вжать ее в подушки и не заставить забыть собственное имя.

***

— Честное слово, я нихрена не могу разгадать ее, док. — Как бы ни опротивело мне проводить время с этим парнем, но от этого напрямую зависела моя работа. И как я недавно осознал, мое психическое здоровье. Он был единственным человеком, с кем я мог поговорить о Джен, потому что был единственным, кто знал . — Она говорит, что между нами нет ничего, кроме похоти, а в следующее мгновение уже флиртует со мной в прямом эфире или засыпает на диване, пристроившись у меня на плече.

Доктор Купер усмехнулся, его пронзительный взгляд ужасал. Я прищурился и не удержался от повторного взгляда на него, только чтобы убедиться, что он не превратился в гейшу. Мысленно я произнес коротенькую молитву, чтобы этот парень больше не смеялся в непосредственной близости от меня, и постарался стереть с лица испуганное выражение.

— Мне жаль, — сказал он, хотя совсем так не выглядел, — но это нормальное поведение слабого пола. Я просто удивлен, что в вашем возрасте — сколько вам? Двадцать девять? — вы еще к этому не привыкли. Совсем забыл, что ваши самые длительные отношения закончились спустя три дня.

Я ощетинился, потому что это была не совсем правда. Была еще женщина (чье имя выветрилось у меня из головы), с которой я познакомился перед Днем Памяти 33 , и свой прощальный букет она получила только в следующий вторник. И что самое главное, обсуждали-то мы Дженсен, и обязательно было этому идиоту говорить о сексе . Неважно, в каком контексте было произнесено это слово, картинки начали возникать в моем мозгу как всплывающая реклама.

Фан-черт-тастически.

Я отогнал все мысли и постарался сосредоточиться на теме разговора.

— Я не живу в пузыре, доктор, и знаю, что такое женщины. Я намеренно самоустранялся до того момента, когда начиналась путаница и конфликты. На это больно смотреть. Я просто думал, что она… другая.

Он снова сложил пальцы шалашиком, точно по расписанию.

— Она и есть другая, Так. Настолько другая, что вы увлечены ею, и другая потому , что вы ею увлечены. Но если вам кажется, что она посылает смешанные сигналы, то это ничто по сравнению с тем, что она творит с собой.