Здравствуй, незнакомец (ЛП) - Клейпас Лиза - Страница 39

– Я тебя не слышала, – прошептала она. Гарретт чутко спала, и пол был скрипучим, как он подобрался к ней так тихо?

Склонившись над ней, Итан гладил её по волосам. Длинные завивающиеся локоны Гарретт были собраны в пучок на шее и перевязаны лентой. Его густые ресницы опустились, и он оглядел её, облачённую в простую белую ночную рубашку с маленькими складочками на лифе, фигурку. Итан осторожно положил руку ей на грудь, коснувшись кончиком среднего пальца впадины над ключицей, где заметно бился пульс. Его взгляд вернулся к её лицу.

– Гарретт... совершив этот поступок, мы только усугубим положение.

Прижавшись ртом к его челюсти, она вдохнула восхитительный аромат Итана и провела губами по гладко выбритой коже.

– Раздевайся, – прошептала она.

Гарретт почувствовала, как он сглотнул. Итан тяжело вздохнул и встал.

Усевшись на маленькой кровати, Гарретт наблюдала за тем, как он без спешки раздевался. Одна за другой, детали одежды летели на пол, собираясь в небрежную кучу.

Итан обладал самым красивым телосложением, которое Гарретт когда-либо видела: длинные и элегантные руки и ноги, широкие плечи и грудь, могучее тело закалённое и отполированное до блеска годами жестоких физических нагрузок. Свет от абажура из матового стекла цеплялся за многочисленные изгибы мышц, когда он двигался резкие контуры отблескивали серебряными полумесяцами. Она и так знала, что природа его не обделила, но ни что не шло в сравнение с тем, чтобы лицезреть это воочию. О, Итан выглядел необыкновенно. Красив с ног до головы. Здоровый самец в расцвете сил, абсолютно не стеснявшийся своей наготы.

А вот Гарретт, которую почти никогда не лишало самообладания обнажённое тело, нервничала, смущалась и тряслась от желания.

Перед тем, как вернуться в постель, Итан пробежался взглядом по личным вещам Гарретт, стоявшим на комоде и туалетном столике: набору перламутровых гребней и расчёсок, вышитой салфетке под лампу, которую она смастерила в школе, шкатулке для шпилек с вязаной крышкой, давний подарок мисс Примроуз, и маленькой фарфоровой баночке мази с миндальным маслом. Он задержался глазами на небольших предметах в рамке, висящей на стене, паре маленьких вязаных детских рукавичек, украшенных цветком из ленты на тыльной стороне.

– Моя мама сделала их для меня, – смущённо проговорила Гарретт. – Возможно, глупо вешать их на стену, но у меня очень мало вещей, которые с ней связаны. У неё были золотые руки.

Итан присел на кровать. Он взял её за руки и поднёс их к губам, целуя пальцы и ладони.

– Значит, вот от кого ты их унаследовала.

Гарретт подалась вперёд и прижалась щекой к его густой копне волос.

– Ты принёс картинку? – спросила она.

– Я оставил её возле двери.

Ненадолго опустив подбородок ему на плечо, она заметила прямоугольный свёрток, прислонённый к стене.

– Можно посмотреть?

– Потом, – ответил Итан. – Одному богу известно, зачем она тебе. Обезьяна выглядит одержимой мыслью об убийстве.

– Уверена, что у неё есть на то причины, – сказала она, отстраняясь, чтобы посмотреть на него. – Велосипедные сиденья могут вызывать раздражение и онемение промежности.

По какой-то причине Итану комментарий показался смешнее, чем был задуман. В его глазах промелькнуло веселье, и на щеке появилась ямочка. Гарретт не смогла удержаться и прикоснулась к соблазнительной маленькой впадинке кончиком пальца, наклонившись вперёд, она прижалась к ней губами.

– Каждый раз, когда я замечала, мне хотелось её поцеловать, – сообщила ему Гарретт.

– Что поцеловать?

– Ямочку на щеке.

Итан выглядел искренне озадаченным.

– У меня нет ямочки.

– Есть. Она появляется, когда ты улыбаешься. Разве никто тебе не говорил?

– Нет.

– Ты не замечал её в зеркале?

Во внешних уголках его глаз собрались морщинки.

– Обычно я не улыбаюсь, глядя в зеркало.

Он положил ладонь на шею Гарретт сзади и завладел её ртом с жарким, голодным напором. Она открылась навстречу шелковистому вторжению его языка, от изысканного вкуса Итана у неё закружилась голова. Он медленно опрокинул её на кровать, лениво целуя, не спеша подогревая ощущения. Нежные руки двигались по ночной рубашке, познавая формы тела Гарретт через тонкий муслин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Она неуверенно коснулась лёгкой поросли волос на его груди, на ощупь кудряшки казались гладкими и жёсткими. Гарретт обвила Итана руками, и её глаза широко распахнулись, когда она ощутила, насколько сильно развиты и отчётливо выражены мышцы его спины.

– Святые небеса.

Итан поднял голову и вопросительно на неё посмотрел.

– Твои трапециевидные и дельтовидные мышцы превосходны, – мечтательно проговорила Гарретт, шаря руками по его телу. – А широчайшая мышца спины идеально определяется.

Пока он расстёгивал её ночную рубашку, у него вырвался низкий смех.

– Ты засмущала меня всеми этими пышными комплиментами.

Итан частично опустился на неё, раздвинув ноги Гарретт бедром, и она почувствовала, как его губы заскользили по только что обнажившейся груди. Её дыхание участилось, пульс пустился вскачь, пока его руки блуждали повсюду, стягивая с неё ночную рубашку, пробираясь под ткань. Вскоре она оказалась полностью обнажена, ощущая разнообразную текстуру, накрывающего её тела: неровности, гладь, твердь и шёлк. Итан полностью контролировал ситуацию, сопровождая Гарретт в мир, где он был мастером, а она новичком.

Сильные руки двигались по её стройной фигуре, даря, лёгкие словно пёрышко, ласки.

– Я так долго об этом мечтал, – прошептал он. – Когда мы впервые встретились, какая-то часть моего сознания сказала: "Хочу её".

Гарретт улыбнулась, прижавшись к волосатой груди. Она потёрлась носом об аккуратную тёмную окружность мужского соска и прикоснулась к нему языком.

– Почему ты тогда не искал встреч?

– Я знал, что ты слишком хороша для меня.

– Нет, – тихо запротестовала она. – Я же не голубых кровей, а простолюдинка.

– В тебе нет ничего простого. – Итан начал поигрывать её длинными волосами, просеивая их между пальцами, проводя кончиками прядей по своим губам и щекам. – Знаешь, почему я подарил тебе фиалки? Они красивые и маленькие, но достаточно крепкие, чтобы прорасти в трещинах городского тротуара. Я не раз бывал в тёмных уголках и видел, как они росли группками возле сломанного крыльца или у основания кирпичной стены, яркие, как драгоценности. Даже без солнечного света или плодородной почвы, они появляются, чтобы выполнить задачу цветка.

Он наклонился и прижался губами к позолоченному изгибу её груди, будто бы мог попробовать на вкус свет на коже.

– Не нужно было оставлять лампу в твоей комнате зажжённой, – прошептал он. – Я смогу отыскать тебя, где угодно, при свете дня или в темноте. – Итан медленно поцеловал и прочертил языком жаркий след между грудями, который становился прохладным от его дыхания. Он припал к её пупку, осторожно подул на маленькую впадинку... и остановился, когда его внимание привлёк неожиданный запах. – Лимон, – пробормотал он, ища источник аромата.

– Это... губка, – осторожно проговорила Гарретт, по её лицу и шее разлилась краска смущения. Одним из способов предотвратить беременность было поместить внутрь кусочек мягкой губки, смоченной лимонным соком. – Она... она вставляется внутрь...

– Да, я в курсе, – пробормотал Итан, утыкаясь носом в низ её живота.

– Правда?

Она почувствовала, как его губы изогнулись в улыбке.

– Я же не зелёный юнец.

Его рука нежно раздвинула бёдра Гарретт, кончики пальцев скользнули вниз под колени и снова вверх. Вниз... вверх... поглаживание было гипнотическим, волнообразным, будто её дразнили чуткие щупальца. Его рот смело прошёлся вдоль углубления между её ногой и пахом, слабая щетина, задев нежное местечко, произвела будоражащий эффект, пока он продвигался всё дальше вниз. Пальцы Итана не спеша пробрались в, преграждающие путь к её лону, локоны, разминая и поглаживая, большие пальцы раздвинули мягкие складки. Он просунул язык внутрь и извилистым движением провёл им вверх, разделяя лепестки.