Месть железного дворфа - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 87

Расположение войск противника было известно им до мельчайших подробностей. Драконы и их всадники еще до начала марша составили карту боевых действий, и теперь множество эльфийских разведчиков и Кэтти-бри с помощью ясновидения направляли Бренора и других дворфских королей.

На памяти людей ил и эльфов еще ни одна армия, тем более ни одна армия коротконогих дворфов, не действовала с такой скоростью и точностью.

И разумеется, на памяти орков.

– Я устал гораздо сильнее тебя, – посетовал Дзирт, обратившись к Бренору во время одного из редких привалов. – Для того чтобы не отставать от твоей армии, мне понадобится Андхар.

– Тогда пой вместе с дворфами, эльф! – резко ответил Бренор.

– Ха-ха-ха, его глотка этого не выдержит! – откликнулся Бунгало Удар Кулаком, который сидел неподалеку в компании военачальницы Дагнаббет и короля Коннерада.

Дзирт рассмеялся, услышав это добродушное поддразнивание.

– К тому же я ни слова из вашего наречия не разберу, – признался он, и все дворфы разразились хохотом.

– Пятьдесят миль и драка до ужина, – произнес Бренор, и Дзирт понял, что это одна из строчек волшебной песни – причем весьма подходящая к случаю.

– Я понимаю теперь, почему Морадин велел мне вернуться, – заметил Бренор негромко – так, что его могли слышать только Дзирт и Кэтти-бри.

– Велела Миликки, ты хотел сказать, – поправил его Дзирт.

– Нет, это была идея Морадина, – возразил Бренор. – Ах да, конечно, я должен был оказать ей услугу и спасти твою костлявую задницу, но дело не только в этом. Теперь я знаю точно. Я видел это и до сих пор представляю, в своих мыслях. Думатойн шепчет мне, Клангеддин дает силу моим рукам. – Он замолчал, поднял руку и согнул ее в локте, демонстрируя могучие бицепсы. – И Морадин, – торжественно добавил он. – Да, Морадин, он радуется, уж вы мне поверьте. Это ведь Груумш сотню лет назад послал им Обальда, а теперь Морадин хочет отогнать этих псов туда, где им и место.

– Мы очистим Холодную Долину, – пообещал Дзирт.

– Ага, и земли от Красной реки до Адбара будут свободны. Еще несколько дней, и там не останется ни одного крупного отряда этих тварей.

– А потом?

– Обратно, на другой берег Сарбрина, – сурово изрек Бренор и поглядел в сторону моста.

Дзирт знал, что у Бренора на уме и куда он смотрит. Дворфы добились решающего перевеса в войне. Теперь им не нужно было волноваться о безопасности флангов или об уязвимости подгорных крепостей. Даже если бы Хартуск развернул свою огромную армию, он никогда не догнал бы их, не смог бы захватить ни Мифрил Халл, ни твердыни Фелбарр или Адбар.

– Походный ритуал, – кивнул дроу-следопыт.

Шепот Думатойна, – подмигнул в ответ Бренор.

– «Пятьдесят миль и драка до ужина», – пропела Кэтти-бри на дворфском. – Как хорошо, что Реджиса здесь нет!

На Серебристых Болотах наступило лето, но в горах, высоко на северных отрогах Четвертого Пика, Дум’вилль отчаянно мерзла. Низкие облака собирались на небе, угрожая снова обрушить на нее мокрый снег. У нее не было ни укрытия, ни теплой одежды. Ей следовало сейчас как можно скорее развернуться и покинуть ледник.

Но она не могла этого сделать.

Хазид-Хи не позволял ей.

У девушки изо рта вырывались облачка пара, она насквозь промокла и замерзла, нередко сапоги ее скользили по льду, и она падала в тающий снег. Не раз ей в голову приходила ужасная мысль о том, что она своим падением может вызвать лавину.

Но ничего подобного не произошло, и, когда Дум’вилль обогнула какую-то выступавшую из снега скалу, перед ней наконец показалась ее цель.

На склоне лежало изувеченное, растерзанное тело Аурбанграса. Дракон был теперь не белым, а красным от крови. Он буквально плавал в алой луже тающего снега и грязи.

Девушка хотела обойти ужасный окровавленный труп, но спустя несколько минут заметила перед ним небольшую фигурку.

И тогда она бросилась бежать по снежной каше, скользила, падала, по снова и снова поднималась, ползла и, не переставая, кричала: «Отец!».

Она подползла к трупу Тос’уна и попыталась прикоснуться к нему. Но дыхание Аурбанграса заключило тело в толстый ледяной панцирь. Дум’вилль тщетно царапала лед до тех пор, пока не разодрала пальцы в кровь. Наконец она отстранилась, села на снег, хватая ртом воздух и едва сдерживая слезы.

Конечно, Дум’вилль знала, что Тос’ун мертв. Меч сказал ей об этом и даже продемонстрировал, как именно он умер. Но сейчас, когда она сидела здесь, над телом отца, смерть его наконец стала для нее реальностью, и она ясно представила себе все мрачные последствия этой смерти.

Она не могла вернуться обратно в Мензоберранзан. Она не могла вернуться к своей матери, в свой клан. Ей некуда было идти, у нее не было никакой надежды найти свой путь.

Дум’вилль пронзила нестерпимая боль, как будто в нее ударила молния. Она резко втянула ртом воздух, смахнула слезы, отбросила горестные мысли и посмотрела на источник боли – на свой разумный меч.

«Мы найдем путь», – пообещал Хазид-Хи и снова напомнил хозяйке о плане, который открыл ей на берегу реки.

«Тебя встретят в Городе Паучьей Королевы как героиню, – услышала она. – Ты совершишь то, чего оказался не в силах совершить сын Дома Бэнр. Ты опозоришь его и займешь более высокое положение, чем он».

Дум’вилль кивнула – она верила мечу.

От меча она узнала, как добиться признания в городе дроу.

Но она знала также, что для нее это путь к отмщению.

Для большинства дроу из К’Ксорларрина путь на Серебристые Болота оказался долгим, и поэтому они знали, что дорога домой тоже будет нелегкой. Дом Ксорларрин, который правил новой колонией, был известен искусством своих мужчин-магов. Однако за исключением Рейвела, который уже вернулся в Мензоберранзан с Громфом Бэнром, и Тсабрака, оставшегося с Верховной Матерью Зирит в молодом городе, немногие из них владели заклинаниями телепортации.

И поэтому они вынуждены были передвигаться пешком, верхом на призрачных ящерах или на магических дисках. Ожидалось, что это путешествие займет по меньшей мере месяц.

Каждый день, который они проводили с армией военного правителя Хартуска, означал еще день отсутствия дома. Орки сейчас двигались почти прямиком на юг, прочь от пещеры, ведущей в Подземье, и от туннелей, по которым восемьдесят оставшихся воинов и магов дроу могли вернуться в К’Ксорларрин.

Если сражение на реке Ровин, в котором погибла дюжина их сородичей, и не убедило их в том, что пора бросить эту бесполезную войну, то они окончательно поняли все после ухода дроу Мензоберранзана и исчезновения драконов.

«Сказать им или просто уйти?» – спросил маг Маффизо Вайлентарн своих помощников на дроуском языке жестов, которым не владели другие расы.

«Мерзкий орочий вождь будет недоволен, – прожестикулировал в ответ старый воин-Ксорларрин по имени Эприканте. – Он только что узнал о катастрофе в Мифрил Халле».

Шесть лидеров дроу оглянулись на главную палатку Хартуска: судя по метавшимся теням, могучий орк был взбешен и расхаживал туда-сюда вокруг очага.

Они двигались вперед еще довольно долго после наступления темноты, преодолели Лунный перевал, и теперь до Эверлэнда оставалось миль сто. На севере маячила громада Незересских гор – очередная преграда, отделявшая темных эльфов от пещеры-врат в туннели Подземья, дороги домой.

«Кроме того, есть еще известия насчет драконов, – добавил жестами другой дроу, и все шестеро закивали. – С юга доходят разговоры о том, что Аурбанграс погиб».

«Соберите всех, – приказал Маффизо. – Мы должны оказаться как можно дальше от этого места прежде, чем Хартуск догадается, что мы его бросили».

Маффизо посмотрел на восток: там, далеко-далеко, можно было различить тусклый свет луны, проникавший под пелену Сумерек, созданную Тсабраком.

– Начнем, когда луна исчезнет за колдовскими тучами Тсабрака, – объявил он.

Воины и маги разошлись искать своих сородичей, чтобы сообщить им о принятом решении и о немедленном уходе. Час спустя дроу начали незаметно покидать лагерь по одному и небольшими группами, осторожно обходя стороной костры гоблинов, орков и прочих тварей. Темные эльфы направлялись обратно к Лунному перевалу, за которым располагался Сандабар.