Второй Шанс (СИ) - Сейтимбетов Самат Айдосович - Страница 51

Дальше дела пошли быстрей и веселей, под приглядом Краммера и его учеников.

Какое-то время все утрясалось, и окончательное формирование было завершено уже после Первой Волны, и так и прошло через следующие двести лет. Каждый из материков представлял почти независимое образование, автономное в управлении. Азия, Европа, Африка, Австралия, Южная Америка и Северная Америка. Жизнь, конечно, потом внесла коррективы, и та же Африка, например, просто выпала, но суть осталась неизменной. Каждый из материков выдвигал представителей в Совет, и там они все вместе занимались тем, что объединяли, скрепляли, организовывали общие связи и управляли войсками, и помогали перемещать товары, и так далее.

Верховная власть Федерации, Совет, выступал той скрепой, которая соединяла всех.

Разумеется, существовали и горизонтальные связи между материками, это всячески поощрялось и одобрялось, но все равно бòльшая часть глобальных вопросов решалась через Совет. При этом, на местах, материки делились на свои округа, районы, области, там существовала своя вертикаль, на каждом материке своя. Но Совет в роли регулятора и модератора, умело перераспределял, направлял и объединял усилия. В результате человечество получило возможность массировать силы по желанию в любой точке планеты, и это тоже принесло свои плоды, не всегда, впрочем, съедобные. Возгордившись, Совет начал Вторую Волну, так позорно проигранную, чтобы там и не думали историки на этот счет.

Соответственно, те три ветви власти, которые так любили Прежние, видоизменились, и продолжали меняться. Все это наслаивалось на не слишком высокую численность людей — всего то миллионов двести, разбросанных по всей планете, и на то, что во время Волн было не до усложненных процедур и массовой бюрократии.

Собственно, вопрос стоял так: откуда взять новых людей в Совет? В прошлой Волне эти места заняли единомышленники и соратники Льва, тогда они действовали командой. В этой реальности проблема верных людей и единомышленников стояла остро и продолжала стоять. Не было у Льва ни пяти, ни десяти лет нарабатывать команду, твари и псионики давили. С другой стороны, менять состав Совета надо было… исходя из длительной перспективы.

— Вот так вот, Асыл, — сказал Лев, отодвигая в сторону папки с делами. — Люди есть, и люди деятельные, но где гарантия, что они не обработаны нашими врагами? Вынужденно тяну время, и в то же время под этот кризис, можно было бы замечательно обновить Совет.

— Вообще, это противозаконно, — заметил Асыл.

— Как и половина того, что мы делаем. Никто не мешает и дальше манипулировать информацией.

— Ведь вы действуете во имя высшего блага, — вздохнул капитан. — Вообще-то так нельзя. Другой под высшим благом поймет совсем другое и, вдохновляясь вашим примером, такого наворотит!

— Знаешь, как говорили Прежние? Если нельзя, но очень хочется — то можно! Ты же сам видишь, что эти товарищи наворотили.

— Не сами, — перебил его Асыл. — Здесь все поработали.

— Неважно, — отрезал Лев. — Они стояли и стоят у власти, и нет никаких оправданий такому [цензура] Волны в целом. Можно сколько угодно твердить про Сверхмозга, но что, разве они не знали о нем, когда шли во власть? Разве они не знали, что высший долг — уничтожение тварей, и что для этого им даются такие привилегии и власть, и право вершить судьбы других людей? Они не справились — их нужно заменить!

— Есть утвержденные процедуры для таких случаев.

— Да, Асыл, но чтобы они сработали, вначале нужно, как минимум, уничтожить Сверхмозга, а если это произойдет, то к чему будут процедуры? Понимаешь, в глубине души никто или почти никто из них не верит, что я и вправду Римский Лев. Но они притворяются, что верят, потому что так легче, потому что теперь есть на кого свалить ответственность и потому, что им кажется, что за моей спиной они становятся вдвойне неуязвимы. Им почему-то кажется, что я буду сражаться за Совет до последней капли крови.

— Разве это не так?

— За человечество — да, за Совет — не за этот, точно. Даже за Совет из прошлой Волны не стал бы, хоть он наполовину состоял из моих знакомых и товарищей.

— Почему?

— Власть — лишь инструмент, а не цель, — спокойно ответил Лев. — Эти же, почти поголовно, воспринимают свое положение в Совете как вознаграждение, и застыли на месте. Да, они борются с тварями, но делают это… по инерции, по привычке, что ли. Те, кто входит в Совет — должны пылать, пылать борьбой и ненавистью к тварям. Каждую секунду, каждую мысль свою они должны направлять на дело уничтожения, и значит придумывать новые способы взаимодействия, новые способы производства, новое оружие, новые методики обучения, новые способы связи между континентами, чтобы еще вернее разить тварей, еще быстрее, экономичнее. Вот тогда кресло в Совете будет принадлежать такому Человеку — Человеку с большой буквы! — по праву.

— Ну, вы хватанули, товарищ генерал! Да нет на Земле таких людей! — воскликнул Асыл.

— Я понимаю, и как видишь, подавляю в себе желание взять пулемет и застрелить всех, — спокойно ответил Лев. Подумал и добавил. — И раньше подавлял. Но все равно это не снимает проблемы Совета и проблемы того, что там могут неверно понять мои действия.

— И что с того? — пожал плечами Асыл. — Объясните им.

— С того тут только то, что ситуация не располагает к объяснениям и разговорам. Все это лишь цветочки, и пока еще ресурса решений Совета хватает. Но когда начнутся ягодки, и дела пойдут быстрее, и сражения станут масштабнее, Совет будет тормозить всё. Просто самим фактом своего существования. В результате можем упустить момент, если такой подвернется.

— Что-то я запутался.

— И это неудивительно, — важно кивнул Лев. — У этой проблемы нет решения… пока что нет. Поэтому необходимо заняться вначале другими факторами, косвенно влияющими на Совет. А именно: решить пару проблем столицы, которыми ты мне все уши прожужжал.

Асыл улыбнулся уголками губ, делая вид, что понял шутку.

Следует заметить, что у генерала были все основания заняться Римом.

Ситуация на фронтах, усилиями Льва, наконец-то стабилизировалась. Линия Краммера остановила поток тварей, а руководство Льва не дало тварям преодолеть линию сходу. Сыграл свою роль и фактор логистики: как ни крути, а доставлять хотя бы новых тварей, но требовалось, и через Альпы делать это все было гораздо сложнее, нежели вольготно бегать по равнинам возле родного логова. Армия, шедшая с востока, была Львом остановлена и завернута к югу, на Балканы.

В результате, к текущему моменту, к осени 2399 года, сложилась следующая ситуация вокруг Рима.

Твари полностью захватили североафриканское побережье, но после разрушения цепи подземных убежищ в Сахаре, приток тварей к берегу резко упал. Прогноз давал от трех до шести месяцев, пока орды доберутся в обход пустыни или исправят подземные убежища, или накопают новых. Имевшиеся на текущий момент силы тварей на побережье были неспособны ни на какие акции, в связи с отсутствием возможности перебраться через море.

Тем не менее, твари прочно удерживали проливы Гибралтара и Суэца, при помощи биомин и концентрирования сил на суше. Попытки разминировать проливы и высадить десанты, не только встречали крепкий и организованный отпор, но еще и ставили под угрозу уничтожения и без того поредевшие силы Средиземного флота. Возможность внешней деблокады зависела от обстановки на других материках, и там она складывалась почти аналогичная Европе. Пат. Тупик. Силы тварей блокировали людей, и сковывали флот, без поддержки которого твари сразу получили бы неоспоримое преимущество.

Разумеется, и тут существовали входы и выходы, и возможности тактического маневрирования, и стратегического, проблема была только в глобальности задачи. Следовало не просто выдавать указания полкам и дивизиям на микроуровне, но и привязывать это к макроуровню всей Федерации, и просчитывать планы на пять лет вперед. Чтобы потом, даже получив избыток войск и отправив его на помощь Риму, не получить разгрома на местах. В связи с отсутствием военных гениев на других материках, ситуацию было не переломить, и оставалось только уповать, что хоть где-то, но получат люди перевес.