Гнев Тиамат (ЛП) - Кори Джеймс - Страница 13

Спустя восемнадцать часов сбора данных Элви ушла в каюту. С самого начала она уяснила одно правило – военная дисциплина Лаконии не распространяется на принуждение персонала работать без отдыха. Дуарте хотел, чтобы каждый трудился на пике эффективности. А большинство людей проводят треть дня во сне. Так что когда Элви оставила амортизатор, и сказала, что ей нужно отдохнуть, прежде чем перейти к анализу, Сагаль и ухом не повел.

Этот трюк покупал ей немного больше рабочего времени. Она могла бодрствовать по двадцать четыре часа в сутки ещё с аспирантуры. Пара таблеток кофеина, горячий чай, и она выдаст сорок восемь, если понадобится. Способность не спать дарила ей восемь – девять часов работы без постоянных вопросов Сагаля о результатах и ​​расписании.

Но уловка работала, когда и остальные делали вид, что верят, что она спит, и то, что Фаиз вломился к ней, значило, что у него действительно что-то важное.

– Её скопировали!

Прежде чем Элви успела спросить, кого скопировали, и кто именно копировал, он проплыл к обеденному столу в центре каюты и шлепнул на него свой терминал. Электромагниты в поверхности не позволили терминалу сдвинуться, зато удар мягко оттолкнул самого Фаиза. Он был урождённым землянином, и независимо от стажа пребывания в космосе, присутствия гравитации ожидал инстинктивно. Дрейфуя к стене, он заорал в сторону стола:

– Покажи! Покажи ей... эээ! Открыть последний файл, объемный дисплей!

Над столом, посверкивая синаптическими путями при обновлении данных МРТ и нейровизуализации, воспарила голографическая карта чего-то, похожего на человеческий мозг. Картина оказалась знакомой – мозг катализатора. Женщины, в далеком прошлом. Фаиз оттолкнулся ногой от переборки, и подлетев обратно, присоединился к Элви.

– Активность повышенная, – сказала та. – Но вывод из бокса может вызывать у неё стресс или физический дискомфорт. Тут ничего такого уж особенного.

– Ничего, если бы это была только она, – ответил Фаиз, качнув головой и отстучав что-то в терминале. – А ты взгляни на это.

Рядом появилось второе изображение. Элви потребовалась секунда, чтобы узнать в нем копию мозговой активности катализатора, только без физической структуры мозга.

– Не понимаю. И это второе изображение, оно...?

– Вот, – ответил Фаиз, ухмыляясь, – А оно пришло от объекта.

– В смысле? Вся штуковина отражает её мозговую деятельность?

– Не. Только небольшой участок, – Фаиз завозился с элементами управления.

Второе изображение долго уменьшалось, пока в поле зрения не появился весь объект. С крошечной белой точкой.

– Точка, конечно, не в масштабе. При таких расстояниях она была бы размером с Гренландию. Но она показывает приблизительное расположение копии.

Он повозился ещё немного, и изображение сменилось длинными строками сенсорных данных.

– Джен заметила на поверхности небольшие электромагнитные колебания. Небольшие, это чтоб ты понимала, исчезающе слабые, но сам объект полностью инертен, а датчики на этой посудине чувствительны настолько, насколько вообще возможно за деньги всегалактического тирана.

– Ла-адно... – протянула Элви. – И на что мы, по её мнению, смотрим?

– Поначалу это напоминало хаотично скачущие пучки фотонов, которые Джен собирала в карту. Но никто не знал, на что мы смотрим, пока Тревон не выдал: «Эй, это похоже на МРТ». Тогда я поднял монитор катализатора, бабах, и вуаля!

Космос Элви нравился, но вот чего местами не хватало, так это возможности рухнуть в кресло. Адреналиновая волна отозвалась покалыванием в руках, и онемевшими ногами.

– Так они что, отражают друг друга?

– Как в зеркале.

– Ого, – выдохнула она, и вынесла вердикт: – Это... Это круто.

– Ого-го, сейчас будет круче, – подзадорил Фаиз. – По всему объекту мы наблюдаем кучу точек радиоактивного излучения. Во-от...

Он приблизил одну, и новый поток числовых данных перекрыл изображение.

– Вот таких.

И выжидательно уставился на неё. Давай-ка, найди связь. Ей не казалось, что она сильно устала, но какого-то озарения, на которое рассчитывал Фаиз, так и не наступило.

– Сдаюсь.

– Мы тоже зависли на минутку, – успокоил он.

И вывел третье изображение. Элви узнала кольцо ворот.

– Это тот же вид излучения, который исходит из врат во время транзита кораблей.

Почти одновременно с выплеснувшимися на экран цифрами, Элви поняла.

– Прослеживается аналогия с катализатором.

– Именно. Мозг катализатора, его копия от зеленого камушка, и странная радиация, похожая на излучение врат. Три разных вещи, но шаблон одинаковый.

Элви отдаляла изображение огромного зеленого алмаза, пока не увидела его целиком. А он, казалось, мерцал – крошечные звездочки света появлялись и исчезали там, где компьютер отмечал радиационные выбросы.

– Так он что, заполняет себя... вратами? Помещает их... в свою физическую структуру?

– У нас есть теория.

Фаиз улыбался до ушей. Как в первый раз, когда она согласилась с ним переспать. Он конечно дурень, но ей нравилось, что его делают счастливым две вещи: знания и она сама.

– Рановато для теории, – заметила она.

– Знаю, но она всё равно есть. «У нас», это в первую очередь у Тревона, но мы ж команда. Итак: штука вступает в контакт с зараженным протомолекулой разумом, делает его копию, и сигнатуры врат начинают появляться по всему объекту. Тревон заводит шарманку о том, как работают безопасные хранилища данных. Мол, берем физический отпечаток, который суть закодированные данные, и рассеиваем его. Размещаем каждый кусочек в кучу разных хранилищ с ярлыками и встроенным кодом, чтобы в случае потери какой-нибудь части хранилища, оставшаяся часть знала, как восстановить информацию из разрозненных фрагментов.

– Не совсем та... – начала Элви, гораздо более сведущая в компьютерных вопросах, чем Фаиз.

– А тут Джен такая и говорит: Алмаз – сверхплотная и невероятно упорядоченная масса атомов углерода. Нашёлся бы способ перемещать их без повреждения общей структуры, прекрасный вышел бы материал для такого хранилища.

Элви замолчала на полуслове, в её воображении разворачивался смысл сказанного.

– Например с помощью малюсеньких червоточин... – произнесла она.

– Улавливаешь? Вот мы думаем, у создателей протомолекулы разум улья. Или один мозг. Который, однако, мы хотим структурировать. Мгновенная внепространственная связь через все отдельные ячейки и сущности во всех уголках галактики. Но даже с ними случается всякое дерьмо. Астероиды бьют по планетам, землетрясения там, вулканы, да что угодно. Разрушь один узел, и хранящиеся в нём данные потеряны навсегда. Но что, если здесь мы смотрим на резервную копию всей их цивилизации? Если всё, что они когда-либо знали, упаковано в углеродную решетку размером с Юпитер?

– Это же... – сказала Элви, – сплошное натягивание совы на долбаный глобус!

– Точняк, – он кивнул, но его улыбка никуда не делась. – Совершенно никаких обоснований. Полнейшая догадка. Потребуются поколения научных исследований, чтобы понять, что именно делает эта штука, и поколения после, чтобы взломать код, который позволит вытащить данные, если они вообще существуют.

– Но Элс, – он почти задыхался от волнения. – Подумай... Что если...?

Адмирал Сагаль плавал у своего стола, рассматривая навигационные карты, выведенные на большой стенной экран. Элви видела курс, проложенный от их текущего положения, через ворота Кальмы к станции колец, и через ворота Текомы в следующую мертвую систему их галактического тура.

– Скажите мне, что эта система – самое важное научное открытие всех времён, – Сагаль даже не поднял глаз на вплывающую в кабинет Элви.

– Очень велика вероятность, что... – начала Элви.

– Но ведь это большой хрустальный цветок в Нараке был самым важным открытием.