Огни Новороссийска
(Повести, рассказы, очерки) - Борзенко Сергей Александрович - Страница 42

Захватив опорный узел, комбат Востриков продолжал наступать. За пять дней боев его бойцы в пух и прах расчехвостили несколько подразделений, эскадрон кавалерии, уничтожили четыре средних танка, захватили пятьдесят подвод с грузами.

— Хорошие трудодни, — радовались матросы. Батальон продвинулся на восемнадцать километров и устремился с гор на равнину без всякой надежды на скорый отдых. О подбитых танках говорили просто, как об откованных плугах или сверхурочной работе. Командующий армией генерал-лейтенант И. Е. Петров по радио объявил благодарность всему личному составу батальона.

На вопрос корреспондента армейской газеты, в чем секрет его успехов, Востриков ответил:

— В каждом отдельном случае я придерживаюсь уставных правил и никогда не занимаюсь отсебятиной.

2 октября, в серый дождливый день, батальон выступил в поход, взяв направление на колхоз «Красная победа».

Советские противотанковые пушки, установленные для стрельбы прямой наводкой, выполнили свою задачу и в короткое время разрушили восемь дзотов. В атаку пошла морская пехота.

Сопротивление оккупантов сломили в рукопашной схватке. Крича: «Матрозен, матрозен», враги бежали.

Но победа далась дорогой ценой. В бою погибли герои бригады: смуглолицая Клава Неделько и совсем юный краснофлотец Нечипуренко. Наступая с ротой пулеметчиков, Неделько вынесла с поля боя в укрытия девятнадцать раненых. На ее глазах осколки мины скосили расчет станкового пулемета. Фашисты контратаковали. Пулемет молчал, и это молчание ободряло их. Девушка отбросила санитарную сумку и легла за еще теплое оружие, взялась за шершавые, как у нагана, ручки затыльника. Раненный в голову опытный пулеметчик Маркович, как все раненые, уверенный, что его уже не тронет вторая пуля, поддерживал ей ленту, подавал советы.

Девушка выпустила две ленты, и тут вражеская пуля попала ей в сердце…

На похоронах, организованных на скорую руку, политрук Головнев напомнил слова юной патриотки, тело которой, завернутое в морской флаг, опускали в могилу.

— Стоять насмерть!

Моряки сдернули бескозырки, несколько человек, не плакавших всю войну, зарыдали. Раздался салют. В честь погибших все пушки и минометы батальона дали залп по вражеским окопам. Если не написать о Клаве, о ее подвиге никто не узнает и имя ее испарится, как испаряются сверкающие капли росы.

На похоронах присутствовало много раненых. В 1941 и 1942 годах уделом воинов было получать ранения, а не ордена, хотя бои этих горьких годов были слишком трудными и кровопролитными.

6 октября командование приказало батальону занять и удержать высоту 181,4. Востриков имел под руками схему укреплений и огневых точек противника, отобранную главстаршиной Веселовым у плененного им офицера. Захваченную схему проверили разведчики. Расположение огневых точек и дерево-земляных укреплений на схеме и на местности точно совпадали.

Главстаршина Веселов с тремя краснофлотцами, уйдя в разведку, первыми взобрались на высоту и захватили в плен двух немецких штабных офицеров с портфелями, набитыми документами. Их отправили в штаб под конвоем краснофлотца Иванова, а Веселов с двумя товарищами окопался и без пищи и воды трое суток вел скрытное наблюдение за противником.

По дороге пленные были убиты разрывом снаряда. Раненый Иванов доставил в штаб лишь документы.

С ободранными коленями и исцарапанным в кровь лицом, вернувшись накануне атаки, Веселов доложил командиру батальона о том, что все подступы к высоте заминированы, преграждены колючей проволокой. Дальше идут окопы глубиной в человеческий рост, за ними — огневые точки, оборудованы пять дзотов с крупнокалиберными пулеметами, приспособленными вести фланговый и фронтальный огонь; на вершине пушка; высоту обороняет немецкий батальон.

А. И. Востриков и начальник штаба бригады капитан 3 ранга А. Я. Чирков набросали план наступления: первые цепи должны быстро, вслед за разрывами артиллерийских снарядов и мин, пройти через проходы в заминированных участках и проволочных заграждениях; затем стремительным броском ворваться в окопы и распространиться в глубину обороны. На подразделения второго эшелона возлагалась задача окончательно сломить сопротивление и завладеть высотой.

Атаку наметили с трех сторон: с юга должна наступать 2-я рота старшего лейтенанта Александра Куницына, с юго-востока 3-я рота лейтенанта Або Фишера и с северо-востока 1-я рота лейтенанта Мурашкевича. Два взвода пулеметной роты лейтенанта Сергея Николаева придавались Куницыну. Один взвод с целью отвлечения внимания инсценировал наступление с севера. Кстати, по приказу он и вступил в дело первым, приняв на себя большую часть вражеского огня. Два взвода прикрывали боевые порядки атакующих с юго- востока, откуда ожидалась контратака.

В шесть утра по условленному сигналу — одновременному взлету красной и зеленой ракет — артиллерийские и минометные батареи открыли огонь. Половина пушек кромсала прямой наводкой минные поля и проволочные заграждения, подготавливая проходы для атакующей пехоты; вторая половина пушек вела огонь по дзотам, блиндажам и огневым точкам. Дивизион тяжелой артиллерии, приданной батальону, подавлял немецкие батареи.

Под прикрытием артиллерийского огня роты, которые, как лоцман, повел Веселов, вплотную подошли к звенящей от пролетающих пуль и осколков колючей проволоке. Как только орудия перенесли огонь вперед, на траншеи и окопы, стрелки быстро расчистили проходы в проволочных заграждениях. И моряки с автоматами и гранатами в руках рванулись вперед, на ходу ведя сильный ружейный и пулеметный огонь, бросая гранаты. И тут же, вынудив немцев спрятаться в окопы, роты поднялись в атаку. Выстрелами в упор, ударами штыков и гранатами матросы выбили фашистов из траншей и по ходам сообщений поднялись на высоту.

Краснофлотцы Нечкин, Жерновой, Колесников, которых давно объединила война, уничтожили каждый в этом бою по три-четыре гитлеровца. Командиры Кисин, Сергиенко, Смирнов дрались в рукопашной схватке. Рядом с собой моряки видели забрызганных кровью, распаленных боем политработников: Илларионова, Мастерова, Голованева, Харламова. Коммунисты личным примером призывали остальных идти вперед. Каждый из этих людей не менее чем по десять раз в день ставил на карту свою жизнь.

Атака прошла успешно, все роты одновременно достигли вершины. Коммунист Веселов водрузил на ней изорванное осколками красное знамя.

В тот же день 16-й батальон захватил на Шапорко высоты 204,9 и 194,2, ведя бой с 19-й румынской дивизией. Батальон освободил поселок Эриванский, захватил несколько исправных орудий, пулеметы, винтовки, автоматы, много лошадей и имущество связи. В этих боях ни один человек не оставался в тени, все были на виду, освещенные своим и чужим огнем. Время тянулось медленно, ведь бодрствовать приходилось едва ли не двадцать часов в сутки.

К этому времени основной удар на Кавказе гитлеровцы наносили вдоль шоссе Майкоп — Туапсе, стремясь захватить Туапсе — важный стратегический порт и тем самым отрезать всю нашу новороссийскую группировку.

19 октября 1942 года по приказу генерал-лейтенанта И. Е. Петрова бригаду, теперь включенную в состав 56-й армии, ускоренным маршем перебросили на угрожаемый участок северо-восточнее Туапсе, в район поселка Садовая. К этому времени потери в бригаде составляли примерно двадцать процентов личного состава.

Шли непрерывные осенние дожди, горные реки вздулись, переход оказался исключительно тяжелым. 24 октября батальон с боем ворвался на высоту 614,4 (гора Качканов) и занял ее. Гора эта господствовала в долине Садовой, тот, кто владел ею, держал в руках ключевые позиции, контролировал все прилегающие дороги.

И началось светопреставление. Батальоны 125-й немецкой дивизии СС четырнадцать раз бросались в контратаку, пытаясь вернуть высоту, но, захлебываясь кровью, откатывались назад. На высоте оказалась кошка, она жалась ближе к людям. Примерно часов через пять, не выдержав этого ада, кошка сошла с ума, стала кидаться на матросов. Ее пришлось пристрелить.