Охота на охотника (СИ) - Демина Карина - Страница 49

- Навроде того... помнишь, в Поимках семью? Его работа... всех вырезал, младенчиков не пожалел. И в Битришках... и еще изрядно где. Матерый волк... но ничего, теперь и на тебя управа найдется. Конопляная, да...

...спустя три дня в ворота махонького монастыря святого Николая Спасителя постучался оборванный человек. Он был растерян, нервозен и постоянно оглядывался, будто опасаясь, что за ним следят. В обители он и то сперва опасался выходить за ворота гостевого дома, где первые дни прятался под лавкой. Но ничего, отошел, обжился. О себе он не рассказывал, лишь просил не гнать милостью Божьей.

Не погнали, само собой.

А что, монастырь маленький, рабочих рук тут всегда не хватает.

Народец на пивоваренном заводе бродил, как старые дрожжи. И разговоры среди рабочих ходили не самые добрые, заставляя охрану хмуриться и покрепче хвататься за палки. Иные вон и глушилками обзавелись, чуя близость бунта.

На этаких рабочие поглядывали с насмешечкою, будто знали, что не помогут ни амулеты, ни пологи. Сила, - она вот, в руках, а еще в кастетах с медными бляхами, в узких, плетеных из проволоки шнуров, в которые особо лихие вплели железные шарики. Кистенечки.

Ножики.

Бунт зрел.

Вызревал. И почти вызрел, если повылазили из углов крикуны, а половина бригадиров, с ними и прочего, куда как разумнейшего люду, сгинула.

- И вам говорят о милостях, но что это за милость?! - паренек в простонародном армяке, из-под которого выглядывала рубаха-вышиванка ударил себя во впалую грудь и едва не слетел с бочки. - В чем она? В том, что вам позволено существовать? Работать от зари до заката, не видя солнца? Ваши дети...

- Ишь, поет, - сказал незнакомый полный господин охраннику, и тот от неожиданности подпрыгнул. - Тише, не мешай... вот голосистый, а главное ж, одаренный. Надо, надо что-то с этим делать, а то ведь получается, государству ущерб двойной. Сперва люди одаренные под чужую руку уходят, а после этой руке послушные империи вредят.

Охранник попятился, потому как больно неуместен был господин в своем костюмчике из светлого, в гусиную лапку сукна. Был он невысок, изрядно пухл и к тому же просто-таки лоснился довольством. Выглядывали из кармашка жилета часы, свисала цепочка, мелкими камушками усыпанная, а заодно уж запонки поблескивали, то ли серебряные, то ли даже платиновые. На голове господина сидел котелок, а изо рта выглядывала сигара, которую неизвестный курил неспешно, будто бы в упор не видел опасности.

- А ментальное воздействие, к вашему сведению, - продолжил он, как ни в чем не бывало, столбик пепла о перильца обламывая, - даже столь слабое, оформленное полем, в отношении умов неокрепших имеет невероятную силу... что, не все ныне явились?

- Не все, - сказал охранник, испытывая двойственные чувства. С одной стороны, долг и здравый смысл требовали немедля выставить этого чужака с подотчетной территории, желательно при том самому сюда не возвращаясь, а с другой - ноги будто приросли.

- Список после предоставишь, все же устойчивость к воздействию встречается не так уж часто. А здравомыслие и того реже. Давно сюда ходит?

- Почитай, месяца два... - врать господину тоже не выходило.

- И как часто?

- Когда два раза в неделю, когда три...

- И что вы?

- Докладывали...

- И?

- Гнать не велено, - вздохнул охранник, позволив в голосе проскользнуть неодобрению. Где ж это видано, чтобы хозяин рачительный не просто позволял этакому непотребству случиться, но и поддерживал его, будто нарочно...

- А что велено?

- Велено всех в воротах обыскивать, чтоб зерно и брагу не несли. Брагу-то... это же ж завсегда... по баклажке на брата, отродясь поведено. Пить. От нее и скот здоровее, и дети, - охранник шею вытянул. Толпа шумела, но как-то так... потише, что ли?

Или показалось.

А паренек вот покраснел с натуги. Или может, солнце прижарило? Не, навроде оно еще не так и разошлось.

- И штрафовать стали всех, за любую малость... велено, чтоб порядки... бригадиры-то новые... своих поснимали, почитай всех, кроме Ефиминюка.

- А он где?

- Не пришел ныне.

- Вот разумный человек... и пришлые?

- Только половина... люди на них сердитые.

- Значит, кровью хотят повязать, - толстяк покачал головой и велел. - Иди-ка ты, мил друг, позови сюда еще кого. Толпа - такое дело, контроль над ней взять непросто, а удержать и того сложнее. Тем более после постороннего воздействия. И все же, попомните мои слова, подобное промедление чревато... менталистов следует вышибать сразу, а не играть в государственные тайны...

...Федька был пьян и зол. Он-то и трезвый не отличался тихим норовом, оттого и жена сбежала, детей прихватив, чем учинила Федьке немалое оскорбление. И ведь, потаскуха этакая, не к родителям сбегла - оттудова Федька ее б за волосы выволок, приходилось уже, а к кузнецу, который на соседней улице обретается. К нему Федька тоже ходил, требовал, да только ж Панасик - это не тесть однорукий, у него плечи шире воловьих и ручищи такие, что глядеть страшно. А не только глядеть пришлось. Кузнец Федьку сгреб за шиворот, поднял и тряханул этак, легонько, а после присоветовал не казаться на глаза, если Федька, конечно, не желает, чтоб ему кости переломали.

Федька не желал.

И на потаскуху плюнул: все одно рано или поздно к нему прибежит, некуда ей от законного мужа деваться. Небось, ни один батюшка разводу не даст, что б она там ни говорила, а во грехе жить...

...но злость осталась.

Она росла и росла, пока не вытеснила все прочие чувства. И главное, сделалась всеобъемлющей, туманящей разум, хотя, признаться, его никогда особо не было. И теперь, слушая горлопана, Федька только и думал, как он пойдет к кузнецу, да не один. Кликнет за собой людишек, уже потом, после того, как они завод на ножи возьмут, справедливость восстанавливая.

...и кистенек.

И бабочку... небось, против бабочки ни один кулак не сподмогнет. А после уже и в кузницу огненного петуха пустить можно, и шлюху в ней запереть, потому как большего она не заслуживает. Пускай отправляется прямиком в пекло, а Федька...

...возьмет добычу.

И заживет себе припеваючи.

...злость вдруг ослабла, будто пелена с глаз спала, а говорун на бочке закашлялся и согнулся пополам. И покачнулся, однако встал на одно колено...

- Будет вам сопротивляться, - сказал клятый буржуин самого буржуинского виду, в котелке, костюмчике рябеньком и с сигаркою, которую он в губах держал да пожевывал. - Я все одно вас сильнее, хотя, признаюсь, потенциал вызывает уважение. С другой стороны, кому больше дано, с того больше и спросится. Или вы и вправду надеялись выйти сухим из воды?

Мальчишка - а ведь совсем молоденький, прям как Федькин старшой, такой же зазнаистый - чего-то ответил, а на душе вдруг стало муторно.

Резать?

Кого? За что? И разве ж виновата Анютка, что он такой? Брал ведь по любви, и любить обещался, а после... это все не Федька, это змий зеленый и жизнь его беспросветная, в которой только и было радости, что посидеть с дружками...

...какие они дружки?

Выпивохи... и подзуживали, поддевали... тоска унимала злость, а на душе... тяжело, как камней нагрузили...

- Ваш гнев, господа рабочие, мне понятен. И смею вас заверить, что государева комиссия всенепременно разберется с тем, что происходило на заводе. Новый же хозяин...

- Новый? - раздался удивленный голос.

- Новый, - подтвердил толстяк, сигару перекатывая в другой уголок рта. И ловко у него вышло. - Купец первой гильдии Басманников решил, что пора бы ему чем-то новым заняться. Полагаю, о его заводах вы слышали? Так вот, пока идет реконструкция с инвентаризацией...

...слова вызвали вялую вспышку злости.

Ишь, опять закрутят по-умному, черти.

- ...он выделит каждому рабочему содержание согласно договору. А также в честь именин Его императорского Высочества, жалует премии. Рабочим - три рубля, бригадирам - пять...