Когда охотник становится жертвой (СИ) - Грэм Анна - Страница 27

— Я свою бывшую тоже любил. И сильно… — Фрэнк удаляется в воспоминания, но вовремя одергивает себя. Пример не самый удачный, ведь брак его ничем хорошим не закончился, — но это лирика всё. Я помогу.

Кайл отдаёт ему деньги, завернутые в чёрный полиэтилен, молча кивает и уходит. Выразить благодарность словами невозможно, только хорошей службой. Хантер чувствует, что немного воодушевился. Не всё в мире так безнадёжно.

***

В середине смены Кайл узнает, что Гая убили выстрелом в голову прямо возле подъезда собственного дома. Его больная раком жена умерла следом — просто не проснулась утром. Полицейские обнаружили её, когда пришли к ней, чтобы объявить о трагедии — наверное, Диана почувствовала, что бороться больше нет смысла. Кайл испытывает острое желание проораться, да только за рулём полицейской тачки особо не распоясаешься. Он бьёт кулаком по рулю до тех пор, пока ребро ладони не начинает пылать от боли — благо Мигель вышел за кофе — после берёт мобильник и, положив хер на предосторожности, набирает брата. Коул трубку не берёт.

— Посиди, я сейчас, — Кайл выходит из машины, игнорируя стакан с американо, который вернувшийся Эрнандес взял на его долю.

— Тебе что, мало что ли? — по привычке подкалывает его Мигель, когда Кайл быстрым шагом топает в сторону кофейни.

Двойной эспрессо, меньше воды больше кофе, чернее чёрного, горький, как мазут. Только крепкое спиртное или такая вот дрянь может ослабить скользские щупальца на горле. Глоток жидкости идёт по пищеводу словно пригоршня гвоздей — не хватало ещё проблеваться у кассы для полноты картины. Отойдя к туалетам, Кайл снова достаёт телефон, по инерции набирает номер Гая, чтобы узнать, где носит Коула. С горькой усмешкой сбрасывает звонок.

Гай был для них с братом самым близким человеком. Теперь его нет. Кто следующий? Коул? Он сам? Или Кали? Спустя десяток дозвонов по всем известным номерам он добивается информации от одного из ребят — Коул сидит во дворе в машине и рявкает, как собака на каждого, кто пытается с ним заговорить. Кайл выдыхает. Брат живой. Пока ещё.

Прежде чем выйти, Кайл обливает голову холодной водой, плещет на лицо и шею. Ледяные капли ползут за воротник, вызывая липкую дрожь вдоль позвоночного столба. Его бесит собственная рожа в зеркале, бесят покрасневшие веки и проклятый ком в глотке, его не запить, не выхаркать, а расклеиваться сейчас пиздец как нет времени. Это даже не боль, а какая-то внутренняя поломка, которую не склеишь соплями, только местью.

Сила намерения творит чудеса — Карнеги ли об этом писал или ещё какое позитивно-вдохновляющее трепло на очередном вечернем ток-шоу — во время патрулирования Кайл видит машину с номерами «Кобрас» — тот самый седан, который пас их с Эрнандесом не далее, чем на прошлой неделе. Мигель отчего-то помалкивает, когда Кайл единолично решает вести их до пункта назначения. Тачка паркуется у небольшого двухэтажного дома с белыми крашеными стенами, вполне приличного для этого района. Среди пассажиров не видно знакомых лиц, зато среди встречающих такие есть — Кайл узнаёт одного из охранников Гарсии. Эта тварь где-то тихо сидит и не отсвечивает, и можно попытаться узнать где, дожав кого-то из этих людей. Остаётся только сорганизовать работу «Хантеров», раз больше теперь некому.

***

Коул, глядя как брат накручивает на ствол глушитель, рассовывает по карманам обоймы и натягивает на голову балаклаву, вспоминает их разговор в оружейной. Он явился в «Логово» сразу после смены с таким раскладом: без шума взять парочку «Кобр», положить оставшихся, у пленных выпытать местоположение Гарсии в кратчайшие сроки. Приоритет — скорость. И уходить он не собирался. Брошенное тогда на нервах «я в деле» брат решил исполнить неукоснительно.

«Слушай, спасибо за наводку, все дела, но ты походу забыл, кто ты есть».

«Уже вспомнил. Я — «Хантер».

Когда Кайл приехал в «Логово» прямо в полицейской форме, Коул сидел, закрывшись в своём «Додже», и давился слезами. Гарсия сделал всё, чтобы «Хантеры» мобилизовались в полном составе. Коул не имел права отговаривать брата.

Подъехав к месту сбора, «Хантеры» бросают тачки на разных концах улицы и идут по одному, чтобы сойтись в двух разных точках — у главных ворот и задних в слепых зонах камер наружного наблюдения. Первыми на территорию дома неслышно, как тени, входят наёмники Данэма — подкрепление, которое он прислал им с неделю назад, в тот день, когда приказал разогнать мексиканцев. Старшие чистят наверху, «Хантеры» внизу, всё логично и слаженно, только вот в этом деле личные счёты скакнули выше общей цели. Отстаивание и делёж территории рядом не стоят с бесследным исчезновением Риты. С подлым убийством Гая. Гарсия знал, куда бить. За это он будет молить о быстрой смерти.

Охрану дома укладывают без единого выстрела. Тела со свёрнутыми шеями и распаханными горлами аккуратно лежат там, где только что стояли. В почти герметичном пространстве дома перебить с десяток пойманных врасплох «Кобрас» не слишком сложная задача — мазутные шлепки и брызги крови на светлых стенах в благородной лепнине смотрятся даже красиво. Несколько тел лежат в ряд на светлом деревянном паркете — бордовые лужи под их головами расползаются неровными кляксами, медленно заползают в щели между досок. Зрелище не вызывает ничего, кроме равнодушия и брезгливого раздражения — работа выполнена чисто, но для полноты картины не хватает Диего Гарсии.

— Двое внизу, в подвале. У нас есть минут пятнадцать, — Кайл проходит в зал, поднимая на ходу балаклаву до лба. Он пинает носком ботинка чью-то ногу, мешающую в проходе. — Подмогу они не успели вызвать, но рассиживаться времени нет. Пошли.

Коул идёт следом за братом. Лежащее у лестницы в подвал тело подаёт признаки жизни — хрипит и пытается шевелить рукой. Кайл хладнокровно отправляет ему пулю между глаз.

— Кайл, всё чисто, — докладывает ему один из парней, встретив его у входа в подвал.

— Проверь всех до единого, чтобы ни одна тварь не выползла отсюда, — Кайл кивает на только что добитого мексиканца. — Тебе же в спину пальнёт, а ты и не узнаешь, кто.

Чёрный силуэт брата на фоне почти ангельского интерьера выглядит устрашающе, он отдаёт приказы и держит руку на пульсе, тогда как сам он, Коул Хантер, плетётся где-то на периферии, переваривая собственное говно по десятому кругу. В банде Кайл на своём месте — Коул прикидывает, как здорово бы они продвинулись вместе, если бы он не ушёл. От прошлого не сбежишь. Бессмысленные, потраченные впустую годы разгребания дерьма на улицах гетто того не стоили — Кайл всё равно вернулся. Правосудие и справедливость не в полиции, там — жадные до бабла педики, которые создают видимость и пускают пыль в глаза. Правосудие и справедливость — они здесь, они — это пустые гильзы, сбитые кулаки и кровь на подошвах. Разве не этого он хотел? Коулу хочется что-то сказать ему. Что-то ободряющее или подколоть по-свойски, но слова застревают в горле, потому что пустой трёп сейчас не к месту. Они оба всё друг про друга знают и понимают, и если Коулу сейчас хреновее некуда, то Кайлу хреновее вдвойне. Надо закончить дело.

Они спускаются вниз. Двое «Кобрас» стоят на коленях в подвале и смотрят в пол. Над ними уже поработали — рожи у них опухшие и в крови, рты свободные — понимают, выблядки, что орать смысла нет, их тут никто не услышит. Подвалы у них часто используются для пыток, шумоизоляция тут идеальная. Что ж, они в ловушке, сделанной собственными руками. Даже забавно. Коул смотрит на них — коротышка средних лет, с толстыми пальцами и борзый молодняк с бритым татуированным затылком — ничего особенного, рядовые мудаки с самооценкой выше блядских Голливудских холмов, как, собственно, у каждого из этой мудачьей диаспоры.

— Нам нужен Диего Гарсия, — спокойно выдыхает Коул, предвидя нудное начало допроса, предсказуемое до блевоты «скажи/не скажу» и всё прочее. Ему до зуда в ладонях хочется перемотать время вперёд, потому что запал свой тратить на шестерок ему не улыбается. Диего Гарсия теперь, как навязчивая идея. Коул не успокоится пока лично не вырежет ему глаза. — Кто первым скажет, будет жить.