Редкий гость (СИ) - Дерягин Анатолий - Страница 27

Доктор кивнул, с самым серьёзным видом записывая имя на планшет.

Ни поесть, ни переночевать… Всю ночь Иван промаялся на неудобном сиденье в коридоре, сонно зыркая на проходящих мимо врачей да медсестёр. Идти по маршруту не решился — хватит приключений, хмель выветрился окончательно… по серому рассветному городу к Университету Симпсона Прошина увезло такси.

Глядя через прутья чугунной ограды Университета, Прошин сразу вспомнил, где он видел такое: Капитолий. Восстановленное после обстрела семьдесят второго года здание Конгресса Большого Сэма с двумя лестничными маршами, куполом на колоннах и стрельчатыми окнами скопировали местные архитекторы и теперь купол вуза гордо плыл в рассветной синеве, возвышаясь над окружающими постройками — в здешней Москве не успели ещё понатыкать «Охта-центров».

Помпезность и величие прикрывали постройки попроще: кампус и Южное крыло, где, как объяснили в деканате, обитал профессор Джангулян. В этих зданиях — простецких коробках из бетона с пластиковыми окнами и стенами с облупившейся кое-где краской, царила непринуждённая атмосфера студенческого братства, люди смотрели веселее (или так только казалось Прошину), так что Иван быстро нашёл профессора в кабинете, заставленном столами, стендами, заваленном бумагами, чучелами и черепами неведомых животных, завешанном — аж стен не видно — плакатами.

Джангулян поднялся из-за стола, встретив Прошина неожиданно крепким рукопожатием:

— Здравствуйте, Иван.

— Здравствуйте.

— Как добрались?

— С приключениями, — ответил Прошин, не желая вдаваться в подробности.

Профессор хохотнул, посчитав сказанное шуткой.

— Вы уже нашли квартиру?

— Нет, я из аэропорта сразу к вам.

— Да? — удивился Джангулян. — Самолёт с Аккрингтона должен быть к обеду…

Прошин отмахнулся:

— Так получилось… Геворг Арамович, с жильём решим что-нибудь, — профессор быстро закивал, — лучше скажите, как мне дальше быть?..

— А что такое? — не понял Джангулян.

— Ну, я так понимаю, экспедиции не будет?.. Так мне на Землю лететь или… — Прошин запнулся.

— Ну что вы, — добро улыбнулся Джангулян, — вы учитесь в аспирантуре? Кандидатскую готовите? Материалы с собой?

Прошин кивал будто китайский болванчик.

— Вот и хорошо, работу защитите у нас — аспирант из Метрополии честь для Университета, а там будем думать, как отправить вас домой. А то, может, останетесь?..

— Что-о?..

— А что такого? — Джангулян поднял брови. — Работы здесь — непочатый край. С вашим опытом и вашими знаниями…

— Простите, — Прошин потупился.

В Колониях всегда не хватало рабочих рук. Внезапно Иван понял, что со своими знаниями и умениями он вполне может сделать здесь неплохую карьеру. И бог с ней, с кандидатской…

— Нет, я понимаю, — сказал Джангулян, — у вас своя жизнь и так запросто отказаться от всего привычного нелегко. Но…

— Я подумаю. Простите, пожалуйста, я слишком много думал о себе, — Иван схватил профессора за руку, — вам… Холту я имею в виду, конечно же, нужна помощь, и я…

Профессор благодарно пожал ему руку.

— Но мне устроиться как-то надо, — сказал Прошин. — Квартиру… комнату… не знаю.

Он пожал плечами.

— Думаю, мы найдём вам что-нибудь, — сказал Джангулян, — а сегодня вечером я приглашаю вас быть моим гостем. Примете душ, переночуете в гостиной, Дженни застелет диван.

— Спасибо.

— Сегодня вечером у меня будут гости, — продолжал Геворг Арамович, — ректор Университета, пара друзей — хотят посмотреть на гостя с Земли.

Прошин открыл было рот, но так и не нашёлся что сказать. Оставалось только надеяться, что, не ударив в грязь лицом перед местными работягами, у него получится на равных общаться и с представителями интеллектуальной элиты.

Профессор жил в двухэтажном особняке с выбеленными стенами, увитыми плющом, по весеннему времени выглядевшим жалко и беспомощно. Большие окна и терраса, крыша которой служила балконом второго этажа. Гаревое покрытие дорожки, крыльцо с аркой, двустворчатые двери белого цвета, похоже, металлические. Скромные украшения, никаких излишеств — вряд ли жильё было своим, скорее выделил университет, подумал Иван, из окна разглядывая газон, освещённый двумя прожекторами так, что вечнозелёная трава отсвечивала, словно летняя лужайка, а сам домик будто бы висел в воздухе. Красиво.

Пройдя с террасы в небольшую прихожую, гости попадали в зал с люстрой, журнальным столикам, обставленным тяжёлыми стульями и фотографиями на стене слева, сразу после гардероба с обувницей. Фотографии показывали жизнь обитателей дома: светленькая девочка, высунув от усердия язык, одевает маленького мишку. Пухленький мальчик в коротких штанишках и рубашечке хмурится в кадр, он же в курточке и синей шапочке задумчиво сидит посередине огромной лужи. Мальчик, девочка, профессор Джангулян и красивая молодая женщина в горнолыжных костюмах, опершись на лыжные палки, ярче солнышка сверкают улыбками в объектив на фоне заснеженных вершин. Девочку звали Дженни, мальчика Арам. Женщину Прошин нигде не видел, в доме их встретила молодая рыжеволосая девушка в сером платье с передником — домработница.

Гостиная служила столовой, кухня занимала дальний угол под лестницей, так что ступеньки скрывали рабочее место повара. Ещё была дверь в гостевую спальню с белыми стенами, кроватью и небольшим экраном под потолком, дверь в туалет и ещё одна в довольно большую ванную комнату, отделанную в сине-зелёных тонах: над ванной разноцветной плиткой выложенный корабль разрезал бурное море, а вокруг резвились дельфины. Из гостиной вёл коридор на веранду, где среди горшков с цветами, вьюнком и небольшими деревцами вокруг ещё одного журнального столика напротив витражного окна стояли кресла с мягкими спинками и резными подлокотниками. С первого этажа на второй вела довольно широкая лестница с перилами, заканчивающаяся небольшим балконом, на который выходили двери трёх комнат и душа с туалетом. Белые стены, паркет на полу, потолок с лепниной, кованные люстры.

До приезда гостей Прошин успел принять душ. Переодеться не получилось, отчего Иван чувствовал себя неловко, несмотря на просьбы профессора не беспокоиться. Сам Джангулян переоделся в костюм без галстука с белой рубашкой под пиджаком и лёгкими туфлями на ногах — наряд, более подходящий для церемонии, так что ему не пришлось испытывать неловкость, представляя Прошина компании, рассевшейся на веранде вокруг столика с аперитивом:

— Дорогие друзья, позвольте представить — Иван Прошин, космонавт, наш гость с Земли, — и стал называть имена и должности.

Иван кланялся дамам, пожимал руки джентльменам, чувствуя себя дурак дураком под внимательными взглядами людей, одетых как положено на званый ужин, тем более что профессор пригласил к себе не кого-нибудь, а ректора Смитсоновского университета и его заместителя. Также присутствовал доцент с кафедры Джангуляна — товарищ профессора ещё со студенческих времён и участник всяческих профессорских изысканий, в том числе и несостоявшейся экспедиции.

Ректора университета звали Шатьендранат Вазирани — «Зовите меня Аатьен, пожалуйста» — его супругу, красивую статную даму, ростом под стать мужу — Вирджинией. Заместитель ректора, профессор Джоэл Балтимор, худощавый, невысокий, стиснул руку Прошина и похлопал его по спине. Его жена, Нэнси, чуть выше его росточком пухленькая старушка в зелёном платье с бусами крупного жемчуга одёрнула его: «Джи, перестань», — и ласково улыбнулась Ивану. Доцент, крупный и казавшийся неповоротливым молодой человек, явно чувствовавший себя несколько неловко в подобной компаний, подал вялую руку Прошину, что-то невнятно пробормотав; его представила жена, энергичная девушка в обтягивающем платье красного цвета — похоже, это её шляпа заняла добрую часть гардероба:

— Мой муж, Джордж Артин… а я Элизабет, — и протянула руку для поцелуя, отчего Иван окончательно почувствовал себя Юрием Гагариным на приёме у королевы английской…

Словом, растерялся наш Иван Владимирович, и на веранде воцарилось неловкое молчание, которое по праву старшинства нарушил ректор: