Бабье царство. Русский парадокс - Радзинский Эдвард - Страница 15

Гимн кнуту

После пьяного веселья, решив неотложные дела с Пахомом Пихай**й Михайловым, Ромодановский отправлялся на работу. В Преображенском приказе были собраны все виды пыток, созданных инквизицией, плюс самая распространенная отечественная – кнут, оставленный нам в наследство татарами. Здесь работали знаменитые кнутобойцы, виртуозно владевшие этим великим искусством. С разгона, подпрыгивая, наносили они удар. Каждый удар точнехонько ложился рядом с предыдущим. За десять ударов вместо спины оставался кровавый остов. Понимал толк в ударах и сам Царь, он умел бить кнутом страшно – «до костей».

Последняя русская жена русского царя

Расправляясь с прошлой жизнью страны, Петр избавился и от своей прошлой жизни. Молодому Царю надоели причитания жены. Воспитанная в старых понятиях, ненавидящая иноземцев Евдокия, с ее вечными жалобами на его отлучки из дому, «опротивела совершенно». Он поступил просто – приказал ей постричься в монахини. Она отказалась. Патриарх приехал уговаривать Петра не разлучаться с любящей Евдокией, но Царь в гневе прогнал его.

Царицу Евдокию силой заставили постричься. На двух жалких клячах, как опальную, отвезли ее в Суздаль в Покровский монастырь…

Покровский монастырь – традиционный приют нелюбимых жен московских Царей. Здесь, уже монахинями, жили брошенные жены Василия Третьего и Ивана Грозного. Под именем монахини Елены теперь томилась и Царица Евдокия Лопухина…

Таким образом в царском семействе появились две августейшие монахини – монахиня Сусанна (правительница Софья) и монахиня Елена (царица Евдокия).

За сыном Петра Царевичем Алексеем, рожденным Евдокией, наблюдали теперь «подлого происхождения» Алексашка Меншиков да горький пьяница князь-папа Зотов. Прошел слух, будто в жены Царь собрался взять басурманку – «кукуйскую царицу» Анну Монс.

Вскоре началась война со шведами, и сестры принесли Софье новые удивительные слухи: «Царь Петька» придумал строить новый город на отвоеванных у шведов болотах и собирается, Антихрист, навсегда оставить матушку-Москву.

Правительница ушла – правительница появилась

Но новую столицу бывшая правительница не увидела. В 1704 году, когда только началось строительство, Царевна Софья (монахиня Сусанна) умерла.

Ее возлюбленного Василия Голицына с семьей Петр продолжал мучить, переводя из острога в острог. Последним местом ссылки Голицына стал Пинежский Волок в диком бескрайнем архангельском крае. Здесь опальный князь и умер в 1714 году.

Только после смерти князя его семья была возвращена из ссылки. Внук Михаил был послан учиться во Францию. Он окончит курс в Сорбонне, вернется на родину, поступит в гвардию и дослужится до майора. Но его, как и деда, ждет очень горькая участь. С ним нам еще придется встретиться…

Так закончилась эта попытка женщины править Россией. Однако правление Софьи стало прологом к невиданному периоду русской истории – к этому удивительному женскому царству. И в год, когда умерла Софья, в постели ее недруга Петра появилась удивительная женщина, которой и суждено было осуществить мечту опальной монахини Сусанны – стать полноправной, самодержавной правительницей России.

Ее жизнь оказалась сказкой. Сказкой о Золушке, ставшей былью.

Глава 2

Сказка о золушке, ставшая былью

Кухарка пастора Глюка

В Прибалтике, в Лифляндии, в доме пастора Глюка в маленькой убогой комнатушке жила прехорошенькая кухарка Марта. Было ей 17 лет, а может быть, 18 или 19. О ее возрасте, родителях она сама и ее хозяева могли только догадываться. Впрочем, тогда вряд ли кого-то это очень интересовало. Марта отлично мыла полы в небольшом доме пастора, славно стряпала. Этих сведений было достаточно. Однако уже через два десятка лет ее происхождением будет заниматься вся Европа. Затем три столетия подряд историки станут ломать копья в спорах – кто она? И как все это могло случиться? Как обернулась былью любимая детская сказка о Золушке, ставшей принцессой? Да если бы только принцессой! Ставшей самодержавной Императрицей самой обширной державы мира! И главное, как неграмотная кухарка смогла завоевать сердце ветреного и могучего властелина бескрайней державы?!

Любовная переписка

На этот вопрос помогают ответить сами герои этой истории – царь Петр и кухарка Марта. Осталась их переписка – 226 писем, из которых 180 принадлежат перу Петра и 46 посланы неграмотной Мартой. Свои письма Марта диктовала. Переписка охватывает двадцать лет: она начинается в 1704 году, когда Петр тайно поселил ее в нанятом доме, и заканчивается за год до его смерти, в 1724 году…

В помощь этим письмам мы привлечем воспоминания удивительного автора, который был необычайно близок к героине и герою нашего повествования, – француза Франсуа Вильбоа.

Впервые о его сенсационных воспоминаниях заговорили в середине XIX века, когда их использовал в своих трудах князь Петр Долгорукий.

«Привилегированный холоп в стране всеобщего холопства»

В 1843 году в Париже под псевдонимом граф Альмагро и на французском языке вышло сочинение «Заметка о главенствующих фамилиях в России».

Сочинение вызвало скандал…

Из Парижа последовали доносы в Третье отделение. Граф Яков Толстой (литератор и осведомитель Третьего отделения) сообщал о возмутительном сочинении, где «открывались факты, которые автору, как доброму русскому, следовало бы придать забвению», а «русское дворянство описано как гнездо крамольников и убийц». Возмутил графа и образ Петра, «сурового до жестокости», в «теле которого легион демонов сладострастия».

Автором, скрывавшимся под псевдонимом, оказался Петр Долгоруков, личность весьма примечательная. В свое время его подозревали в сочинении пасквиля, ставшего причиной смертельной дуэли Пушкина. Но он всегда с негодованием отвергал эту клевету.

История с пасквилем заслонила ученые заслуги Долгорукова. Князь Петр был крупнейшим специалистом по русской генеалогии. Этот потомок Рюриковичей издал «Русскую родословную книгу» – первое наиболее полное родословие русского дворянства. Но певцом русской аристократии князь Петр не стал. Насмешливо именовавший себя «привилегированный холоп в стране всеобщего холопства», князь в будущем станет невозвращенцем. В своей книге «Правда о России» князь объяснит: «С цензурою русской, одержимою двумя неизлечимыми недугами – тупостью и глупостью, печатать истину о России можно только в чужих краях».

Но это все потом. А тогда, в 1843 году, князя вызвали в посольство и приказали немедленно вернуться в Россию. Граф Бенкендорф повелел по пересечении князем границы арестовать его и доставить со всеми бумагами в Третье отделение. Это и было сделано.

На допросах в Третьем отделении выяснилось, что среди главных источников, определивших вредный ход мысли Долгорукова, были некие «Воспоминания француза Вильбоа». Долгоруков заявил: «Должен сознаться, мнение мое о Петре Великом, который ранее был изображаем мною полубогом, в этот промежуток времени изменилось после чтения разных книг о той эпохе и чтения записок адъютанта Петра Великого Вильбоа…»

В арестованных бумагах князя произвели обыск, но рукописи крамольных записок, совершивших такой переворот во взглядах князя, не нашли. Долгоруков объяснил, что рукопись хранится в Парижской Королевской библиотеке, где он ее и прочел. Шеф жандармов Бенкендорф тотчас отправил повеление графу Якову Толстому немедля заказать копию и срочно доставить ее в Петербург.

Копия опасной рукописи была доставлена и помещена в библиотеку Зимнего дворца.

В рукописи подробно описывалась жизнь автора – Франсуа Вильбоа, полная опасных приключений, подчас героических, подчас скандальных, а иногда даже преступных, которые, однако, постоянно прощал государь Петр Первый.