Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Кобен Харлан - Не отпускай Не отпускай

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Не отпускай - Кобен Харлан - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Видел бы ты встревоженное лицо этого парня!

Я приближаюсь к нему на шаг, биту держу так, чтобы он не видел.

Трей изображает из себя гангстера, но я чувствую, что каждая клеточка его тела излучает страх. И неудивительно. Я человек внушительных размеров, а не женщина ростом в пять футов, над которой он может издеваться, чтобы почувствовать себя крутым.

– Чего тебе надо? – спрашивает Трей.

Еще один шаг к нему.

– Поговорить.

– О чем?

Я бью одной рукой, потому что это самый быстрый удар. Бита словно хлыстом накрывает колено Трея. Он вскрикивает, но не падает. Теперь я беру биту двумя руками. Ты помнишь, Лео, как тренер Джосс учил нас бить в Малой бейсбольной лиге? Бита сзади, локоть вперед. Такая у него имелась мантра. Сколько нам было – девять, десять? Не имеет значения. Я делаю так, как нас учил тренер. Целиком завожу биту, выставляю локоть вперед и вместе с ударом делаю шаг вперед.

Самая тяжелая часть биты ударяет точно по той же коленке.

Трей падает, будто я его пристрелил.

– Пожалуйста…

На этот раз я поднимаю биту над головой – это называется позой лесоруба – и вкладываю в удар всю свою силу, целясь опять в ту же коленку. Я чувствую, как что-то раскалывается, когда удар достигает цели. Трей воет, я снова поднимаю биту. Но теперь Трей обеими руками пытается защитить колено. Какого дьявола! Ну тогда можно и по-другому, так ведь?

Я целю в голень. Когда бита опускается, голень ломается под ударом. Раздается хруст, словно сапог наступил на сухие ветки.

– Ты меня никогда не видел, – говорю я ему. – Скажешь хоть слово – я вернусь и убью тебя.

Ответа я не дожидаюсь.

Лео, ты помнишь, как отец в первый раз повел нас на игру Главной лиги? Стадион «Янки». Мы сидели в ложе у линии третьей базы. И всю игру не снимали бейсбольных перчаткок в надежде, что какой-нибудь шальной мяч залетит к нам. Никакой мяч к нам, конечно, не залетел. Я помню, как отец поднимал лицо к солнцу, на носу – солнцезащитные очки «Вайфарер», на губах – задумчивая улыбка. Насколько он был крут – отец? Будучи французом, он не знал правил – для него это тоже была первая бейсбольная игра, – но ему было все равно, правда? Просто вышел погулять со своими сыновьями-близняшками.

Ему этого всегда хватало.

В трех кварталах я бросаю биту в мусоровоз «Севен-элевен». На мне были рукавицы, так что отпечатков я не оставил. Биту я купил много лет назад на гаражной распродаже близ Атлантик-Сити. Выследить меня невозможно. Не то чтобы меня это волновало. Копы не станут рыться в говне ради такого профессионального жопошника, как Трей. По телевизору – они могут. А на самом деле спишут на какие-нибудь местные разборки, или наркосделку, в которой стороны остались недовольны друг другом, или на карточный долг, или на что-то еще, вполне заслуживающее такой мести.

Я прошел по парковке и круговым маршрутом вернулся туда, где оставил машину. На мне черная бейсболка «Бруклин Нетс» – таких полно, – и я иду с опущенной головой. И опять же, я не думаю, что кто-нибудь отнесется к этому делу серьезно, но всегда нужно иметь в виду какого-нибудь новобранца, который запросит записи с камер видеонаблюдения или что-нибудь еще.

Осторожность не стоит мне ничего.

Я сажусь в машину, выезжаю на федеральную трассу 280 и еду напрямик в Вестбридж. Звонит мой мобильник – это Элли. Она будто знает, что́ у меня на уме. Мисс Совесть. Я пока не отвечаю.

Вестбридж – это такая разновидность пригорода американской мечты, который в медиа называют «ориентированный на семью», или «состоятельный», или даже «элитный». Но Вестбридж никогда не дотянет до уровня «аристократический». Тут устраивают барбекю члены Ротари-клуба[2], проходят парады в честь Дня независимости, карнавалы Киванис-клуба[3], ярмарки органических фермеров по утрам в субботу. Детишки ездят в школу на велосипедах. Школьные футбольные команды хорошо оснащены, в особенности когда они играют против нашего конкурента Ливингстона. Малая лига все еще живет и процветает. Тренер Джосс умер несколько лет назад, но одно из полей назвали в его честь.

Я все еще останавливаюсь у этого поля, хотя теперь в полицейской машине. Да, я коп. Я думаю о тебе, Лео, – ты стоял до конца на правом поле[4]. Ты не хотел играть – теперь я это знаю, – но ты понимал, что я без тебя, вероятно, тоже не стал бы играть. Некоторые ветераны все еще вспоминают тот матч без хитов[5] в полуфиналах штата, когда я был питчером. Ты для той команды был недостаточно хорош, а потому администраторы Малой лиги назначили тебя статистиком. Я думаю, они так сделали, чтобы меня не расстраивать. Хотя вряд ли я тогда понимал это.

Ты всегда был более мудрым, Лео, более зрелым, так что тебе-то, наверное, все было ясно.

Я сворачиваю к дому и останавливаюсь на подъездной дорожке. Тамми и Нед Уолш, живущие в соседнем доме, чистят водостоки. В моем представлении сосед – типичный Нед Фландерс[6], потому что носит жуткие усы и манеры у него какие-то уж слишком простоватые. Оба приветственно машут мне.

– Привет, Нап, – говорит Нед.

– Привет, Нед, – отвечаю я. – Привет, Тамми.

Вот такой я вежливый. Мистер Приятный Сосед. Понимаешь, я редкий вид для пригорода – ведущий правильный образ жизни, одинокий, бездетный мужчина встречается здесь почти с такой же частотой, как сигарета в клубе здоровья, – а потому я стараюсь изо всех сил выглядеть нормальным, скучным, надежным.

Безобидным.

Отец умер пять лет назад, и теперь, я думаю, некоторые соседи воспринимают меня как того холостяка, который все еще живет один дома и отлынивает от семейной жизни, как Страшила Рэдли[7]. Вот почему я стараюсь поддерживать дом в надлежащем состоянии. Стараюсь приводить в дом благонравного вида девушек только в дневное время, хотя и знаю, что свидание не затянется.

Были времена, когда такой парень, как я, считался милым и эксцентричным закоренелым холостяком. А теперь, полагаю, соседи беспокоятся – не педофил ли я или что-нибудь в таком роде. А потому я делаю все, чтобы избавить их от этих страхов.

Большинству соседей к тому же известна наша история, а потому мое пребывание здесь выглядит резонно.

Я продолжаю помахивать Неду и Тамми.

– Как успехи команды Броди? – спрашиваю я.

Мне это совершенно безразлично, но опять же нужно соблюдать приличия.

– Восемь – один, – отвечает Тамми.

– Просто здорово!

– Вы должны прийти на игру в следующую среду.

– С удовольствием, – говорю я.

С таким же удовольствием я бы согласился, чтобы мне удалили почку без наркоза.

Я снова улыбаюсь, опять машу, как идиот, и направляюсь в дом. Я переехал из нашей старой комнаты, Лео. После того вечера я уже не мог смотреть на нашу старую двухэтажную кровать. Я всегда говорю «тот вечер», потому что не могу принять «двойное самоубийство», или «смерть в результате несчастного случая», или даже – хотя в это никто по-настоящему не верит – «убийство». Я стал спать внизу, на первом этаже, в комнате, которую мы называли «маленькой берлогой». Одному из нас, наверное, следовало это сделать несколькими годами раньше, Лео. Наша спальня годилась для двух мальчиков, но для двух тинейджеров стала тесновата.

Но я никогда не возражал. Думаю, и ты тоже.

Когда умер отец, я переехал в его спальню наверху. Элли помогла мне переделать нашу старую комнату в домашний кабинет со всякими встроенными прибамбасами в стиле, который она называет «современный урбанистический загородный дом». Я до сих пор не понимаю, что это значит.

Сейчас я поднимаюсь в спальню и начинаю стягивать с себя рубашку, но тут раздается звонок в дверь. Я думаю, это курьеры из «Ю-пи-эс» или «Федерал экспресс». Они единственные, кто приезжает без предварительного звонка. Поэтому я не собираюсь спускаться. Услышав еще один звонок, начинаю вспоминать, не заказывал ли я чего-нибудь такого, что требует моей подписи. Вроде ничего. Я выглядываю из окна спальни.