Польский крест советской контрразведки
(Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938) - Зданович Александр Александрович - Страница 37

В январе — феврале 1921 г. разгром польских агентурных сетей, базировавшихся в основном на членах подпольных организаций ПОВ, на Украине и в Белоруссии завершил противостояние советской контрразведки и польских спецслужб в период войны. Историк отечественных спецслужб В.Н. Сафонов в одной из своих статей привел некоторые статистические данные о выявленных и ликвидированных ячейках ПОВ. По неполным (по мнению Сафонова) сведениям, по делам польского шпионажа и ПОВ привлекались к ответственности 1385 человек. Из них к расстрелу приговорили 171 человека, к заключению в концлагерь на разные сроки — 127, к заключению в концлагерь до обмена с Польшей — 123, к высылке в Вятскую и Пермскую губернии, на Урал и в другие регионы — 89 человек. Умерли в процессе следствия 9 человек, были оправданы, освобождены за недоказанностью преступной деятельности, под поручительство, под подписку, для направления в Красную армию и так далее — 852 человека[323].

После заключения перемирия, а затем и подписания Рижского мирного договора чекисты, впрочем, так же как и польские разведчики, не прекращали тайный поединок. Только вести его приходилось уже в совершенно других условиях.

Подводя некоторые итоги работы нашей контрразведки в период советско-польской войны, можно выделить следующее.

1) Пришлось начинать работу, имея достаточно аморфную структуру особых отделов фронтов и армий, а также и особых отделов губернских чрезвычайных комиссий. Более того, только к концу лета 1919 г. удалось выстроить вертикаль подчинения: от ОО ВЧК к соответствующим органам фронтов и армий. Сложнее было с особыми отделами местных ЧК, но существовавший параллелизм в работе с военной контрразведкой действующей армии был минимизирован.

2) Кадры контрразведки, особенно руководящие, приобрели необходимый опыт организации агентурно-оперативных мероприятий против спецслужб иностранного противника. Это было исключительно важно, поскольку свою роль играли не только, а иногда и не столько идеологические основы противоборства, а преобладали национальные, даже националистические воззрения, не исключая и русофобство. Партийные мобилизации сотрудников чекистских аппаратов на Западный и Юго-Западный фронты приносили свои плоды. Однако имели место и изменнические проявления среди поляков — сотрудников особых отделов и местных ЧК. В то же время работники, вышедшие из пролетарских и крестьянских слоев и даже из интеллигенции, еще до революции вступившие в социал-демократическую, а позднее в большевистскую партию, честно исполняли свой служебный долг. Многие из них остались в органах госбезопасности и в последующем зарекомендовали себя высокопрофессиональными разведчиками и контрразведчиками.

3) Именно в период советско-польской войны контрразведка полностью перешла на использование агентуры как единственно правильного метода работы. В прошлом остались надежды на постоянную и всеобъемлющую помощь коммунистических ячеек и отдельных коммунистов в контрразведывательной работе. Конечно, во время войны и далее поступало много сигналов от простых граждан, не связанных с чекистами какими-либо обязательствами. Но не на это приходилось рассчитывать в борьбе с хорошо организованной разведывательной системой иностранного государства.

4) Именно во время войны оперативная практика подтолкнула к организации работы по линии внешней контрразведки (в то время по преимуществу зафронтовой) и созданию иностранных отделений сначала в Центральном аппарате — Особом отделе ВЧК, а затем и в некоторых подчиненных органах. Самостоятельный, но крепко связанный с Особым отделом Иностранный отдел ВЧК был образован 20 декабря 1920 г., то есть еще до заключения Рижского мирного договора. Во второй половине года стали появляться специализированные подразделения контрразведки в виде польских групп в особых отделах некоторых армий Западного и Юго-Западного фронтов, а также и в ОО ВЧК.

Все вышесказанное указывает на прогресс в организационном оформлении советской контрразведки и ее кадровом наполнении. Это вкупе с применением новых для чекистских структур, но давно уже использовавшихся иностранными спецслужбами, методов работы позволило если не полностью переиграть польскую разведку, то в большой степени парализовать ее возможности по сбору военной, экономической и политической информации.

Межвоенный период противостояния

1. II Речь Посполита и СССР: как создавался образ врага в соседних государствах

Познание возможностей реально существующего или потенциального врага является неотъемлемым компонентом при рассмотрении вопроса об обеспечении безопасности страны и ее армии. При наличии нескольких враждебных государств среди них обязательно выделяется главное, на борьбе с которым концентрируются основные силы, средства и ресурсы.

Главный противник определяется на тот или иной промежуток времени в зависимости от развития международной обстановки в целом, а также взаимоотношений с отдельными странами, наличия идеологических расхождений с ними, территориальных претензий одного государства к другому, амбиций правящих элит, субъективных устремлений их лидеров и иных обстоятельств.

С этими и некоторыми другими факторами непосредственно связаны интенсивность и масштабность деятельности разведок и контрразведок, определение ими объектов для агентурного проникновения и сбора информации с легальных позиций. Безусловно, к таким объектам как в Польше, так и СССР в рассматриваемый период относились в первую очередь военно-политические структуры, вооруженные силы, оборонная промышленность и транспорт. Интерес к решениям высших руководящих органов, к планам и замыслам командования, к новинкам военной техники и вооружения всегда стоял на одном из первых мест, что подтверждается результатами анализа содержания заданий, полученных разоблаченными агентами разведывательных органов противника.

Изучение архивных документов и уже опубликованных материалов, результаты их анализа дают возможность сделать однозначный вывод: главным противником после окончания Гражданской и советско-польской войн вплоть до начала 1935 г. для чекистов и военных являлась не Германия или Япония, а Польша, за которой, по устоявшемуся тогда мнению, стояли капиталистические «титаны» — Франция и Англия[324]. Как известно, только в июле 1932 г. в Москве удалось подписать польско-советский договор о ненападении и тем самым несколько снизить накал враждебности между нашими странами[325]. Однако так называемый «синдром войны 1920 г.», несомненно, оказывал влияние на умы тех, кто руководил процессом выстраивания взаимоотношений двух соседних государств. Так было весь предшествовавший заключению договора период, да и в последующие годы тоже. Снижалась лишь степень воздействия данного фактора. В этом отношении характерно изменение оценки ситуации, которую давал в середине 1920-х гг. непосредственный участник советско-польской войны, кандидат в члены Политбюро ЦК РКП(б), председатель ОГПУ и ВСНХ Ф.Э. Дзержинский.

Прежде чем перейти к оценкам и выводам руководителя советских органов госбезопасности, представлю некоторые статистические данные. В наиболее полном сборнике документов Ф. Дзержинского, составителями которого являются известные исследователи его деятельности А.М. и А.А. Плехановы, я отобрал те, которые имеют прямое касательство к взаимоотношениям с Польшей и противодействию ее разведке[326]. Так вот, с января по декабрь 1921 г. таких документов было 6, причем половина из них приходится на период до заключения Рижского мирного договора. В 1922 г. Ф. Дзержинский написал лишь одну записку, да и та касалась второстепенного вопроса — разрешения представительнице Польского Красного Креста Е.П. Пешковой посещать арестованных поляков. За 1923 г. составителями сборника не найдено ни одного документа по польской проблематике. В 1924 г. Ф. Дзержинский заинтересовался лишь реакцией польской печати на арест и судебный процесс над Б.В. Савинковым. Совсем другая картина видится в 1925 г. — 11 документов. Правда, основная их часть относится к вопросу о так называемой «активной разведке» РУ РККА, действия диверсионно-террористических групп которого на сопредельной польской территории вызывали многочисленные демарши со стороны соседнего государства. Ф. Дзержинский ушел из жизни 20 июля 1926 г., однако за несколько месяцев 1926 г. в сборнике содержатся пять документов касательно Польши, и это не короткие записки по частным вопросам, а развернутые указания в связи с возможной войной на Западном фронте.