Марина. Хорошо ли ты меня знаешь (СИ) - "Ореанна" - Страница 14

Все так.

Дима отложил бумаги.

— Твои выводы?

Дима пожал плечами.

— Ничего не видишь?

— А что тут нужно видеть?

— Молодая женщина с чистой историей, имеет хорошую профессию, проблем с личной жизнью нет — приезжает в Лос-Анджелес и делает попытки сниматься в кино. После этого — пробел. В течение года нет постоянного места, работает на более низкой позиции, чем раньше, мужчин нет, даже квартиру вынуждена делить с соседкой. Соседка — девушка примерно того же возраста, относится к тому же внешнему типу, проходит кастинг у того же режиссера, — он ткнул пальцем в пункт «профессиональные перспективы», а потом на другую бумажку в своей пачке бумаг, — и исчезает. Стефани принимает это близко к сердцу и сразу начинает бить тревогу. Но ведет себя при этом так, как будто в чем-то виновата, чем и привлекает к себе внимание. Она бежит, но вместо того чтоб ехать в Тихуану, как было бы проще всего, она едет в Сьюдад-Хуарес. А для этого она пересекает штат Аризона и штат Техас. На это ей нужно около двенадцати часов. Но на эту дорогу она тратит больше двадцати часов. Что это значит?

— Что она куда-то заезжала.

— Да. В Лас Крусес, к бывшему. Само по себе это не так уж и глупо — в Тихуану бегут всегда в таких случаях, и там беглецов ловят пачками. Если б засранец не позвонил в полицию, у нее был бы шанс убежать.

— Он позвонил в полицию?

— Да. Твоей подруге не везло с мужчинами. И твоя задача узнать о том мужчине, с которым ей так не повезло год назад. Ты же не думаешь, что я позвал тебя сюда только для того, чтоб рассказать эту сентиментальную историю.

— Почему вы думаете, что она мне что-то скажет?

— Мне-то она точно не скажет. Твоя задача — разговорить ее. Суд через неделю, если ты этого не добьешься, ее признают виновной. Ты знаешь, что такое комплекс жертвы?

— В общих чертах.

— Ну, вот отсюда и танцуй.

Для свидания выделили стандартную комнату с зеркалом на стене. Все знают о прозрачных зеркалах, в том числе и преступники. И, несмотря на это, их используют и дальше.

Джена — она была для него Дженой — уже сидела там. Маленькая, смятая, потерянная с опухшим лицом. Она как будто не удивилась, но и приветливой не была.

— Что ты тут делаешь?

— Пришел поговорить.

— А за стеклом твои друзья?

— И твои тоже.

— Мне никого не надо. Я вас не звала.

— Мне надо.

— Что ты себе возомнил? Спаситель нашелся! Иди к своей Эмме и оставь меня в покое! — Это грозило перерасти в одну из ее знаменитых истерик. Но инициативу перехватил вошедший Ричард.

— Добрый день. Я Ричард, ваш адвокат. Нам пора поговорить.

Ч.1. 7. Американская глава 2

Лос-Анджелес, 2005.

И надо заметить, в мире найдется много дурочек, которым позирующий старикан понравится больше, чем настоящий образец мужественности, сидящий рядом. Что они находят в нем? Конечно, киношный профиль, седеющие кудри, широкие плечи, дорогой костюм, машина, самоуверенность эта проклятая. Сейчас, сидя так близко к Джене-Стефани, Дима очередной раз наблюдал, как в считанные секунды пришлый старик завладевает вниманием его женщины и берет ситуацию под контроль. В прошлый раз он так же легко проделал это с Эммой.

— Я ваш адвокат.

И он легко садится рядом, как будто ему двадцать пять, а не в два раза больше. Его лицо изображает внимание и расположение, которого, несомненно, он не испытывает.

Но Стефани больше не кричит, а зачарованно смотрит в синие глаза Ричарда.

— Этот молодой человек отдал много сил и денег, чтоб заставить меня прийти сюда. Вы должны быть справедливы к нему. Мало кто на его месте сделал бы для вас столько.

— Я действительно не знаю…

— И из простой человеческой благодарности вам пора перестать вести себя как идиотам. Вам обоим.

Оба оскорблены, молчат и переглядываются, как нашкодившие дети.

— Стефани, у вас очень мало времени. Через неделю вас осудят, и это уже навсегда. Когда вы выйдете из тюрьмы — если выйдете, вы будете старой, больной и нищей, а ваши родители, возможно, к тому времени уже умрут. У вас больше никогда не будет приличной работы, мужа, детей, своего дома, друзей. Вы этого хотите?

— Нет.

— Тогда вы обязаны работать над своим освобождением. Другие люди не могут делать вашу работу всю вашу жизнь. И после того, как я выйду из этой комнаты, другого шанса у вас уже не будет. Так что, мы договорились?

— Да.

На нее было жалко смотреть. Дима подозревал, что на него — тоже.

— И вы будете помогать нам?

— Да.

— Молодец. Вы мужественная девушка, Стефани. Не многие смогли бы пройти через то, что случилось с вами и выжить.

— Что вы имеете в виду?

Ее лицо побледнело, руки вцепились одна в другую, губы дрожат. В воздухе запахло страхом.

— Год назад вас отобрали на роль Синтии в ситкоме «Открой мои глаза». Из множества кандидатур выбрали вас. Вам помог один влиятельный человек, он не скрывал свое участие в этом деле. А потом он позвал вас на свидание. И вы пошли.

Ричард замолчал. Повисла пауза. Заполнять ее пришлось Стефани.

— Девочки сказали, что если не пойдешь, то роли не будет. Я подумала… то есть я знала, чего он хочет. Но я думала, что ладно, ерунда. Ну, кто не делает этого?

Снова пауза. Но Ричард и не думал помогать ей. Наоборот, демонстративно сложив руки, он ждал продолжения.

— Девочки предупреждали, что он ненормальный. Но что мне было делать? Что?

— Например, отказаться.

— Я не отказаааалась…

Она заплакала, а Дима подумал, что обязательно изобьет Ричарда. Потом, когда они выйдут отсюда.

— Так бывает, если потакать своим желаниям. Это опасно, а выигрыша никакого.

Тактичности у этого адвокатишки ни на грамм!

Стефани вытерла глаза рукавом, тогда Ричард протянул ей свой платок. Что удивительно, такие хлыщи всегда имеют при себе платки.

Стефани высморкалась и постаралась успокоиться. Дальнейший рассказ почти не прерывался, хотя это далось ей и нелегко.

— Сначала все было хорошо. Мы говорили, смеялись, пили. Он приятный. Ну, вы же знаете. Его все знают, он всем нравится.

Мы что-то выпили и перешли к делу. Мне стало нехорошо, и я просила его меня отпустить. Сказала, что приду завтра. А он засмеялся и вдруг завелся. И… он делал такие вещи… я не могу говорить об этом.

Когда я пришла в себя, я была где-то за городом, у меня все болело. Было очень больно. Помнишь, ты спрашивал меня, откуда у меня шрамы? — это к Диме.

Проступило воспоминание. Да, в ту ночь он спрашивал ее о шрамах. Маленькие тонкие шрамы покрывали внутреннюю поверхность бедер, спину, грудь.

— Это сделал он. Я доползла до дороги. Добрые люди отвезли меня в больницу и заплатили за первые несколько дней.

А потом он пришел в больницу. Клялся, что никогда себя не простит, говорил, что если я кому-нибудь скажу, он меня убьет. И дал денег на лечение. Я взяла. Я боялась. А роль я потеряла. Они не стали ждать, пока я вернусь. Это назвали несчастным случаем. Работу пришлось поменять.

— Вы еще встречались когда-нибудь?

— Нет, больше никогда. Я не хотела больше иметь ничего общего с этим — с миром кино, я имею в виду.

— Но вы не уехали?

— Нет. Я не могла поехать домой после этого.

— Но вы и не хотели уезжать.

— Не знаю. Наверно.

— Почему, Стефани?

— Не знаю. Я никогда не думала над этим.

— А что было потом?

— Потом я сняла комнату с Дженой Макгвайр. Джена была милой девушкой. Глупенькой, но милой. Мы даже подружились. Она все время бегала на кастинги и мечтала о том, чтоб стать знаменитой и богатой. Это было так похоже на меня — до несчастного случая.

— Вы называете это несчастным случаем?

— Надо же как-то это называть.

— Это было изнасилование, Стефани. И попытка убийства.

Кажется, она снова заплачет. Нет, не плачет.

— Понимаете, кажется — я не могу так это называть.