Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 162

— Прости, маленький, — Сканд поцеловал Лекса, — я тогда был так зол на тебя, чудом не убил…

«Убил, вообще-то» подумал Лекс и задумался. Странно все же получилось. Один умер здесь, а я непонятно где в другом мире и на другой планете, как такое вообще возможно…

— Мы можем казнить преступников на арене, — Сканд потискал задумчивого рыжика и потащил к креслу, — в тюрьме полно народу, который ждет, кто решения суда, а кто и палача. Можно совместить полезное с приятным. Устроить публичные казни. Объявлять, кто из преступников будет казнен, и выпускать на арену ящеров. А там боги сами решат, кто достоин жизни, а кто нет.

— Хорошая мысль, — поддержал брата Пушан, — заодно и тюрьмы разгрузим, а то корми дармоедов. У нас собралось много всякого ворья, отрубать раз за разом руки, это не выход. Предлагаю, после того, как вора поймают второй раз, отсылать его не в тюрьму, а на арену. И денег сэкономим, и опять-таки, людям развлечение.

— Хорошо, — Шарп махнул рукой со своего кресла-трона, — праздники закончатся, и рассмотрим это предложение в сенате. А сейчас занимайте свои места, представление продолжается.

Все уселись на свои места, только Сканд, увидев, как морщится рыжик, усаживаясь бедной попой на подушечку, взял его к себе на колено. Лекс сидел, как на жёрдочке, отшлепанные половинки были в безопасности, и поэтому он, приобняв Сканда за шею, занялся самоедством и размышлениями. Так все странно закрутилось. Ведь он не хотел заниматься прогрессорством в этом диком мире, но так получилось, что он принес сюда и требушеты и порох. Попробуй теперь сохрани этот секрет! А теперь еще эти дети, с ними тоже надо что-то делать, что-то посильное, а это значит, надо опять что-то приносить новое…

На арене гладиаторы охотились на ящеров. Но Лекс их не видел. Он уткнулся носом в шею Сканду и попытался осмыслить все заново. Как-то в суете и беге последних событий у него совсем не было на это времени.

— Я тебя люблю, — Сканд по своему воспринял тихое сопение на плече, — не грусти, мы что-нибудь придумаем с этими малышами, хорошо, что ты за них заступился. Но больше так не делай, а то…

Сканд провел рукой по пылающим половинкам. Лекс прикусил его за шею в ответ, а потом лизнул полукружья отметин зубов и опять задумался, что же придумать. На руках Сканда было спокойно, и он не заметил, как заснул. Все же, усталость последних дней догнала его в самый неподходящий момент.

Мальчишки

Лексу снился тревожный сон, что он попал под обвал и его засыпало камнями. Было тяжело дышать и казалось, еще немного, и его раздавит окончательно. Лекс осторожно пошевелился, чтобы понять, насколько все плохо, но камни придвинулись ближе, и что-то мокрое засопело в макушку. От таких неожиданных ощущений Лекс проснулся окончательно и открыл глаза.

Он был в спальне Сканда, за окном начинало светать. Мелкие птеродактили, что были здесь вместо птиц, осторожно посвистывали среди листвы. То, что во сне он принял за камни, были руки и, похоже, нога Сканда, которую здоровяк закинул на него. Лекс попытался откинуть руку, но в ответ его прижали еще сильнее. Сканд вцепился в него, как ребенок в плюшевого медведя, и, похоже, так просто выбраться из этих объятий не получится. Рыжик осторожно развернулся в коконе объятий и наконец увидел не по-утреннему сосредоточенного амбала.

— Не спишь? — Лекс ухмыльнулся, настолько сосредоточенным был взгляд Сканда.

— Охраняю, — Сканд вздохнул, — стоит только тебя выпустить из рук, как ты сразу куда-то бежишь. Или в плен к пиратам, или реки разворачивать, или к ящерам в пасть.

— Я не специально, так получается.

— Я понимаю, — Сканд тяжело вздохнул и зарылся носом в волосы рыжика, — только от этого легче не становится. Не хочу, чтобы тебя обижали, тебе меня должно было за глаза хватить.

— Я хочу тебе что-то сказать, — Лекс попытался отодвинуться, — что-то очень важное.

— Да знаю я, что ты хочешь сказать, — Сканд потискал рыжика, — ты хочешь есть и я должен тебя немедленно отпустить.

— Дурак! — Лекс отпихнул от себя громилу и наконец вырвался из захвата, — я, может, собирался тебе в любви признаться, а ты все испортил! Ты считаешь, что единственное, о чем я могу думать — это еда?

— Да… — Сканд привстал на кровати и почесал буйную головушку, — тебе только поесть и козни какие-нибудь учинить, чтобы у меня глаз дергался и руки дрожали… Ты хоть представляешь, что я ощутил, когда на арене тебя увидел… опять… А потом метался по коридорам Колизея и от страха едва соображал, а вдруг тебя там именно в этот момент разрывают на кусочки? Если бы ты меня любил, разве ты бы себя так вел?

— Прости, — Лекс действительно чувствовал себя виноватым, — просто я испугался за детей.

— Давай договоримся, что в следующий раз, когда тебе придет в голову спасти хоть кого-нибудь с арены, или, предположим, вытащить кого-нибудь из пожара, то ты мне скажешь, или меня в огонь засунешь, а сам бояться будешь где-нибудь на безопасном расстоянии. Тебе всего лишь надо было сказать мне или Кирелю, что хочешь этих детей в подарок или на опыты свои сумасшедшие, и все бы остановили, и детей торжественно отдали бы тебе, перевязанных ленточками.

— Прости, — Лекс прижался к мужу и заглянул ему в глаза, — как мне загладить свою вину?

Лекс лизнул мужа в нос, а тот, довольно ухмыльнувшись, повалил его на кровать и удобно устроился у него между разведённых ног.

— Я знаю один хороший способ, как можно быстро помириться… Ну, или не очень быстро, как бы ты предпочел? Давай один раз быстро, а потом еще пару раз медленно, с полным осознанием собственной вины и горячим желанием заслужить прощение?

— М-м-м, — Лекс расслабился и поджал губы, — ты, конечно, сильнее меня и можешь делать все, что захочешь, но… — рыжик вздохнул и пожал плечами, — я сколько дней? Тринадцать? Тринадцать дней провел в седле, и после нашей встречи у меня попа до сих пор побаливает, я, знаете ли, не привык к подобному, а после нашей встречи в Колизее, так вообще…

— Бедная попка, слишком умная голова нашла на нее, бедную, приключения?

Лекс в ответ отвернулся и обиженно засопел. Сканд быстро перевернул его на живот и легонько хлопнул попу открытой ладонью. Звук получился громким, хотя больно не было.

— Лежи и не дергайся, — Сканд выбрался из постели и стал рыться в небольшом сундучке, — буду твою попу лечить, раз уж она моя, то надо о ней позаботиться, как о собственной.

Сканд достал небольшой горшочек и, развязав горловину, набрал пальцами горку желтоватой мази. В комнате запахло травами и еще чем-то едким. Вывалив мазь Лексу на спину, Сканд осторожно провел пальцем между двух полупопий и бережно размазал мазь. Погладив дырочку пальцем, он нежно проник внутрь. Мазь защипала и даже немного начала печь, Лекс зашипел и дернулся. Сканд второй рукой придержал рыжика за поясницу, а потом опять зачерпнул мази со спины и опять скользнул внутрь. В этот раз движения были более настойчивыми, а дыхание у Сканда более тяжелым, но стоило Лексу болезненно дернуться, как палец вынырнул наружу и остаток крема осторожно размазали по попе и пояснице. Вначале стало тепло, а потом прохладно, как от ментола.

— И что надо сказать заботливому мужу? — Сканд прилег рядом и с крайним самодовольством посмотрел на рыжика.

— Есть хочу, покорми немедленно! — В животе у Лекса, похоже, фанфары протрубили. Сканд засмеялся, как будто рыжик сказал именно то, что и должен был, — я не обжора! Просто я вчера за целый день только впопыхах позавтракал — и все!!

*

На кухне собрались воины, которые были на излечении в доме Сканда. Даже тот молодой воин, который до отъезда Лекса был полностью парализован, сейчас уверенно сидел за столом и опирался о столешницу руками, удерживая свой вес самостоятельно. Девушка сидела рядом и кормила его с ложки, что-то тихо приговаривая. На кухне пахло кашей, мужским потом и хозяйственным мылом. По всей видимости, тренировки по утрам проводились и во время отсутствия Сканда.