Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 159

— Ой, ну что вы… — Лекс высвободился из шаловливых ручек и стал поправлять складки на одежде.

— А мне поцелуйчик? — Шарп засмеялся, увидев, как Лекс нырнул за Сканда, — опять мне сладкого не достанется?

— Я вам сахара передам потом. Или чего вы там хотите, а мне бы после мужа дыхание перевести… — Лекс толкнул Сканда в спину и тот засмеялся вместе с отцом.

Шарп засмеялся и приобнял Сканда, похлопав его по спине. А потом указал на два пустых кресла чуть ниже императорских.

— Мы ждали только вас. Покажитесь людям и, пожалуй, начнем.

Сканд за руку подвел Лекса к краю императорской ложи и поднял сомкнутые руки, совсем, как в борцовских матчах, когда объявляют чемпиона. Трибуны заревели, а потом стали скандировать «Лекс, Сканд». Сканд крутанул рыжика вокруг оси, как даму в танго, и, склонив его в талии, страстно поцеловал. Лекс в очередной раз растерялся, ну что за напасть — целоваться напоказ. Трибуны тем временем взревели, как будто Сканд пробил в ворота пенальти и в финале принес победу команде где-нибудь на футбольном матче. Лекс в отместку прикусил Сканду губу и попытался врезать коленом между ног, но между ними была кипа ткани в складках, и поэтому удара не получилось.

Наконец Сканд нацеловался и отпустил недовольного мужа из рук. Первое, что увидел Лекс, когда развернулся к ложе, это расширенные зрачки у Пушана. Он дышал приоткрытым ртом и держался за подлокотники кресла, на котором сидел. Рядом сидел Гаури с закаменевшим лицом и смотрел вперед стеклянными глазами. За их спинами на возвышении сидел Кирель, и Лекс в очередной раз удивился, как все-таки Пушан похож именно на Киреля. Более тонкое и благородное лицо, если бы он не знал его ближе, то ему бы и в голову не пришло, что такой человек способен на жестокость по отношению к близким ему людям. Хотя, возможно, сам Пушан никогда и не рассматривал его с точки зрения семьи и заботы, и он был для него просто добычей. Ну разве кто-нибудь будет особо церемониться с курицей, которую купили ради праздничного холодца?

Лекс с трудом отвел взгляд от Пушана. Кирель довольно улыбался, как кот, загнавший в угол мышонка, Шарп с кем-то разговаривал… Лекс моргнул пару раз, когда понял, что возле Шарпа на возвышении сидит Теланири собственной персоной. Он был похож на ацтекского божка, вырезанного из дерева. Крупные золотые украшения смотрелись на нём, как будто девочка надела на куклу мамины драгоценности. Крупный мясистый нос добавлял ему сходства с ритуальными масками ацтеков. Вызывающе яркая одежда и темная кожа смотрелись как китч возле белоснежных строгих туник.

Но самое главное сходство с ацтекскими масками добавлял взгляд — алчный, жаждущий, вожделеющий. Лексу потребовалась вся сила воли, чтобы не передернуть плечами от омерзения. Когда же алчный божок увидел на шее рыжика аляпистое украшение, которое явно указывало, что оно из подаренного сундучка, то довольно улыбнулся, как будто рыжик дал ему разрешение себя домогаться. Лекс в этот момент остро пожалел, что решил позлить Сканда подобным образом, но отступать было уже поздно.

— Радость моя, садись на подушечку, пусть твоя попочка отдохнет немножечко, — Сканд довольно улыбался.

Лекс что только не зашипел, но вокруг были люди, помимо императорской семьи здесь же сидело и несколько аристократов из древних фамилий, поэтому он сладко улыбнулся, сделав себе зарубку в памяти отомстить при случае. После этого он бережно уселся на подушечку. Она и правда была мягонькая, а попа после седла и утренних «супружеских обязанностей» и вправду побаливала. Май смущенно потупился, он не знал, что теперь делать, и Лекс усадил его перед собой на подставку для ног. Пусть ребенок посмотрит на представление из императорской ложи. Кто бы что ни говорил, но отсюда открывался самый лучший вид на арену.

Громко протрубили фанфары, Май вздрогнул и Лекс погладил его по плечу, чтобы успокоить, он сам уже немного привык к этим громким дудкам. Шарп встал со своего места и толкнул пламенную речь про праздник Агоналии, почитание двуликого бога Януса, о начале семейной жизни главнокомандующего Сканда и любимца богов Лекса. Под конец почти мельком упомянул о дорогом госте короле Теланири, который гостит в столице. Лексу хотелось обернуться, чтобы увидеть лицо надменного королька, когда про него вспомнили вскользь, как о малозначимом человечке, вроде надоедливого родственника, но потом решил не крутиться. А то дурачок еще решит, что Лекс с ним флиртует.

Сканд положил руку ему на колено, рыжик накрыл его руку своей и довольно улыбнулся. Пусть этот Тили-мили только сунется, Сканд с ним разберется, а он будет делать перепуганные глазки и ресничками хлопать, как девица из рома-а-на. Тем временем фанфары исполнили еще одну душераздирающую мелодию, и дальние ворота арены открылись, монахи как всегда выводили двух громадных ящеров. Сегодня ящеры были выкрашены в белый цвет и им на головы водрузили маски, привязанные к их затылкам, поэтому казалось, что у ящеров по две морды — впереди и на затылке.

Люди приветливо зашумели и стали кидать на арену цветы. Праздничное выступление начиналось. Лекс поморщился, он как-то за разговорами совсем прослушал городских глашатаев, которые рассказывали о том, что будет происходить на арене. Фоном только услышал сообщение, что Сканд оплачивает угощение на центральной площади и сделал поставки в гильдии для раздачи честным гражданам, там еще что-то было про театры, но Лекса тогда больше интересовало то, что рассказывал Сканд.

Лекс уже внутренне настроился просидеть большую часть с закрытыми глазами, он приготовился так и сделать, когда из противоположных дверей стали выходить люди — добровольные жертвы. Он уже почти закрыл глаза, когда последними на арену вытолкали группку перепуганных детей. Они опять держались обособленной стайкой и сразу же припустили подальше от громадных ящеров в попытке спрятаться.

У Лекса сердце остановилось, стоило только представить, что вот таких же подростков, как Май сейчас будут разрывать на куски зубастые твари. Рука Сканда сжалась на его колене. Лекс машинально повернул к нему голову.

— Это жертва богам на праздник.

— Нет, — Лекс сбросил руку и встал, — только не дети. Они ни в чем не виноваты, и они не хотят умирать на потеху толпе.

Сканд только взмахнул рукой, пытаясь ухватить своего рыжика, но тот, отпихнув в сторону Мая, одним прыжком оказался возле парапета и сразу же рыбкой нырнул на арену.

Агоналии (окончание)

Стоило кувыркнуться по песку арены, как Лекса прямо накрыло дежавю. Ну вот, спрашивается, чего не подумал головой вначале? Ведь наверняка можно было что-то придумать, а не вот это все… и, главное, в этот раз даже ножа плохонького нет… Рыжик поднял голову: на парапете стоял одной ногой Сканд и орал охране, чтобы дали ему меч, ну да, ведь возле императора только у телохранителей могло быть оружие. Лекс только содрогнулся, еще Сканда тут не хватало для полного счастья.

— НЕТ!! Не вздумай прыгать сюда!! — заорал рыжик и замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание, — НЕ ПРЫГАЙ!!! НЕТ!!

Поскольку люди на трибунах не ожидали подобного от Лекса, то все замерли, пытаясь не пропустить самого интересного, и поэтому Сканд услышал вопли благоверного. Он так и замер, как статуя, пытаясь понять, что там от него хочет несносный рыжик.

— Не прыгай! Лучше открой ворота, чтобы я с детьми мог туда вернуться! — Лекс замахал рукой в сторону ближайших ворот арены.

А потом бросился наперерез детям. Те, как птенцы, бросились к нему и облепили со всех сторон. Кирель в это время орал, чтобы ворота с ящерами не открывали, но его или не поняли, или не расслышали, и поэтому двери возле больших ворот открыли и мелкие ящеры бросились на арену в поисках закуски.

— Так. А теперь слушайте меня, — Лекс обвел взглядом замерших детей. Они были в набедренных повязках, а сверху их грубо покрасили белой краской, похожей на известку для побелки стен. — Ящеры видят только движущиеся предметы, поэтому, если будете стоять неподвижно, то ящеры вас не заметят. Слушайте меня, и мы выйдем с арены живыми и невредимыми. А теперь лучше закройте глаза, и пока я не скажу двигаться, стойте как столбики.