Саламандра (СИ) - "полевка" - Страница 138

— Мой, наконец-то, сладкий мой, как сахарочек, сейчас я тебя съем!

— Э-э, — у Лекса теперь при слове сахар возникала одна ассоциация, о взрывчатке в бочках во дворе, — я как бы три дня не мылся, — рыжик уперся в Сканда руками и коленями, — это я тебя обтирал полотенцами три дня, а вот сам как-то не добрался до рукомойника, может, я помоюсь для начала? Зачем есть грязное?

— Ну уж, нет! — Сканд угрожающе рыкнул, — я сейчас тебя выпущу из кровати и ты опять куда-то удерешь! Так не пойдет! Скажи, где ты считаешь себя грязным, я тебя вылижу! Но из рук не выпущу!

А потом длинно лизнул поджавшийся живот. Лекс задохнулся от такого, это было неожиданно нежно и приятно. А потом Сканд добрался до груди, поцеловал, прикусил и опять понежил языком, и Лекс опять потерялся в ощущениях. Он тонко вскрикнул, не зная, то ли оттолкнуть, то ли прижать покрепче, а ящер воспринял это как разрешение к более откровенным ласкам, он гладил, нежил и изучал рыжика, как новую игрушку, пытаясь разобраться, как извлечь из нее больше звуков. Если вначале лизнуть, потом подуть, а потом проложить дорожку из поцелуев, то рыжик вскрикнет? томно застонет? или его выгнет неведомой загогулиной в попытке сдержаться и не кончить от ласковой муки…

Рыжик понял, что оказался распят на кровати, и Сканд его изучает, как неведомую карту, открывая все новые сладостные местечки языком, губами, легкими касаниями пальцев. Это было, как колдовство, и Лекс совсем потерялся в ощущениях, и ему стало все равно, что они оба мужчины, это стало совершенно неважно, только жар горячей кожи, чувственные прикосновения, поднимающееся откуда-то из глубины тела отчаянное желание. Когда уже не соображаешь, чего хочется больше, чтобы это никогда не кончалось, или, наконец, получить разрядку и перевести дух, наконец-то расслабившись. Как восхождение на гору, когда вершина так рядом, но все тело уже дрожит от усталости, но вот сейчас, еще шажочек, еще чуть-чуть…

Когда первый палец, наконец, проник внутрь, то не было боли, только облегчение, что вскоре все закончится, внутри пылал пожар и рыжик уже сам насаживался, подаваясь навстречу, почти не соображая, что он делает. Но этот садист даже и не думал ускоряться, он наслаждался его дрожью и вскриками и тем, как он сжимал простынь, дергая ее, пытаясь сдержаться. В какой-то момент стало больно от всей этой прелюдии, и рыжик, собрав остаток воли в кулак, оттолкнул своего палача и, развернувшись на четвереньки, выпятил зад и злобно рыкнул: — или ты мне сейчас вставишь, или, клянусь, я сам тебя трахну первым!

Мучитель только довольно рассмеялся и опять лизнул его между лопаток, покрытых бисером пота, — я ждал тебя дольше, торопыжка, ну, раз ты сам этого хочешь и так настойчиво просишь, то я не могу тебе отказать…

Сканд прихватил ненаглядного поперек груди и, мазнув несколько раз членом между разведенных ягодиц, наконец толкнулся внутрь и замер, и толкнулся глубже, так медленно, что рыжик невольно подался назад, пытаясь ускорить движение, но его отвлекли, укусив за ухо, и пока рыжик махал головой, отгоняя лезущие везде волосы, Сканд прижал его к себе, практически усадив к себе на ноги. Лекс замер. Он сидел на Сканде, ощущая ягодицами его живот и это странное, распирающее изнутри чувство, и было не столько больно, сколько странно. И вдруг он понял фразу «едины телом». Часть Сканда была внутри него, он четко понимал и ощущал ее, но по всему телу прокатывалась дрожь удовольствия, и это было необычно и сладко.

Упершись руками в бедра мужа, он попытался соскользнуть, но Сканд притянул его назад, насадив еще глубже, и рыжик вскрикнул, потому что это было слишком. Слишком много, слишком сладко, слишком ярко, дыхание прерывалось и его выгибало и потряхивало от переизбытка впечатлений. Сердце, казалось, сейчас остановится, и член болел от желания кончить. Сканд прижал его к своей груди и уронил на кровать, так и не разорвав контакт. Просто впечатал его в кровать, целуя плечи и шею, и шептал что-то горящими губами, то ли просил, то ли молился.

Лекс окончательно утратил контроль над собственным телом, он терся членом о простынь и только стонал, когда Сканд раскачивался над ним, невольно двигая его по простыне, а потом его накрыло жаркой волной, и он бился как в судороге от самого яркого и неистового оргазма в двух своих жизнях. Сканд замер, удерживая его за бедра, пережидая окончание, а потом отпустил себя и закричал с последними толчками, которые забрали последние силы.

— Мой… — Сканд довольно принюхался и наконец улегся рядом, как сытый хищник возле загнанной добычи.

Лекс валялся на кровати и слабо дышал. Сердце билось где-то в горле, ноги и руки дрожали, как после долгой тренировки, но вот в душе было тихо и благостно, как и положено после классного перетраха. В голове ворочались вялые мысли, типа мух на клейкой ленте, крылышки вроде еще жужжат, но лапки-то уже увязли… Произошедшее было так ярко и сильно, что поневоле приходили дерзкие мысли, что, наверное, стоило попробовать себя в подобной ипостаси и в прежнем теле. Хотя, кого он пытается обмануть, раньше бы он голову оторвал за одно только предложение подобного. Или все эти ощущения, это как дополнительный бонус хлипкого тела? Ну, должно же быть хоть что-то приятное в подчиненном положении младшего мужа?

Сканд лежал рядом и так довольно улыбался, что хотелось или гадость какую сказать, чтобы не лыбился, как идиот, или поцеловать за отличный секс. После недолгих совещаний со своими тараканами, было принято решение все же похвалить, чтобы и дальше старался с тем же усердием для нашего удовольствия. Рыжик хмыкнул и перевернулся на бок.

— Ну, ладно, разрешу тебе заплести мне, любимому, косу. А еще покормить меня и отнести покупаться, — Сканда с кровати как сдуло, он бережно поднял рыжика и прижал к груди, за что сразу же было решено его похвалить. — Правильно. Молодец. Привыкай носить меня на руках, баловать и заботиться. — Сканд сделал вид, что хочет уронить свою ношу, поэтому Лекс на всякий случай ухватил его за шею и прошипел, — но, но, но, сам уронишь, сам поднимешь, а потом сам лечить будешь! Будешь?

— Буду, — мечтательно улыбнулся Сканд, а потом сразу поправился, — ну, то есть, лечить и баловать буду, а ронять нет. Ты мой хороший! Мой! Лапочка моя вредненькая, как бы ты ни кусался и ни вредничал, все равно мой.

Сканд от восторга потискал немного рыжика и резво затрусил в хозяйскую купальню с бассейном. Там уже девушки выливали горячую воду в любимую Лексову медную ванну. Сканд попробовал бедром, насколько теплый бок у ванны и бережно положил туда свою ношу. Водичка была теплой и пахла какими-то травками. Сканд подхватил черпачок и, набрав в него воды, осторожно полил рыжика.

— Всегда хотел тебя помыть, — вздохнул здоровяк и довольно улыбнулся.

— Лучше залазь ко мне, — рыжик подвинулся от края ванны, — она большая, мы вместе поместимся. Иди ко мне, тебе понравится.

Сканд не заставил себя уговаривать и сразу же осторожно забрался в ванну позади рыжика. Вода подпрыгнула до края ванны и девушки с кувшинами горячей воды замерли, не зная, что делать. Лекс сразу все взял в свои руки и начал командовать.

— Оставьте кувшины и принесите нам лучше поесть, а то я такой голодный, что сейчас кусаться начну. — Девушки с улыбочками поставили кувшины неподалеку от ванны и побежали на кухню, а Лекс им вдогонку крикнул, чтобы они позвали Тиро.

Тиро не заставил себя ждать и, обнаружив в ванне вместе с рыжиком и крайне довольного Сканда, расплылся в удовлетворённой улыбке. А Сканд тем временем очень сосредоточенно поливал рыжика водой.

— Гости ушли? — Лекс отфыркивался от воды, попавшей в рот, и пытался отстраниться от Сканда, пока тот от усердия его не утопил.

— Ушли, — Тиро кивнул головой, и сложил руки на животе, как купец, нахваливающий товар, — но они вернутся с подарками. И потом, завтра император сделает сообщение о вашей свадьбе и начнутся народные гуляния и празднования. Будут игры в Колизее, и надо будет накрыть столы для гильдий. Завтра надо будет решить, как все организовать и кто за это будет платить — Сканд или из императорской казны? Празднования будут после парада победителей или праздники совместят? Стоит ли приглашать на свадьбу соседей и, в первую очередь, Чаречаши. Или все же не приглашать, ведь на арене боги освободили Лекса от былых обязательств и семейных уз. Но в тоже время, король Теланири вышел со своим войском, не зная о грядущем событии, и теперь неизвестно, он вернется обратно, или продолжит путь, чтобы поздравить с браком или потребовать развода. И если на свадьбе будет Теланири, то крайне неучтиво, если не будет Чаречаши…