Пламя и пепел (СИ) - Ружинская Марина "Mockingbird0406" - Страница 42

Отчего-то ей вспомнилось, как всегда рвался в сражения её сын, покойный Джуничи Мурасаки. Он был готов умереть за родину самой страшной и мучительной смертью, во время осады всё время рвался оборонять замок, всегда очень жалел и даже корил себя в том, что не участвовал в крупных сражениях. У него словно отсутствовал перед ними страх, хотя это было просто невозможно. Джуничи был готов сражаться даже будучи больным, слабым, измученным голодом. Эйуми не видела, как его пытали, и как он умирал, но знала, что он наверняка не сдавался даже тогда. Его потеря стала настоящим ударов для герцогини, хотя она понимала, что раз уж их взяли в плен, это случится. Что и он, и она в скором времени умрут под пытками. Осознание, полное понимание этого только усилило в ней желание бороться, сражаться, отвоевать, вернуть утерянные земли. И пусть стране и так грозила смута в связи со смертью короля, этот миг можно было оттянуть, нужно было прогнать эрхонцев раньше, иначе всё будет напрасно.

— Меня до сих пор удивляет то, как они так легко взяли Мин, — неожиданно сказал Чихёль. — Ханыль — одна из лучших воительниц Ламахона, у неё всегда были прекрасные воины, как они могли проиграть?

— Я не знаю, милорд, — грустно усмехнулась Эйуми. — Когда нам пришлось сдать Мурасаки, я сама не могла поверить в то, что это произошло, что это происходит со мной, что мы сейчас все умрём. — Герцогиня сделала паузу, вздрогнула, остолбенела. В висках снова проснулась острая боль, сердце забилось сильнее. В голове возникли картины пережитого, снова слышался плачь, крики, лязг мечей и свист стрел, ржание лошадей, шум ветра, запах крови, пепла, земли, тёмных и сырых подземелий. Запах смерти.

Эйуми вздрогнула. Она жива. Она должна была умереть, но живёт, борется, плывёт против течения. Её записали в покойники, но она здесь. Живой мертвец? Воскресшая? Кто она для тех, кто знал ее?

— Правильно ли это, что я жива? Может быть, мне стоило умереть как Джуничи: под пытками, с невозмутимым лицом, не выдавая своей боли… — Эти слова вырвались сами собой. Эйуми не чувствовала ног. Голова ужасно кружилась, ей неожиданно стало страшно. — Или раз уж я всё-таки здесь, значит, так было надо…

— Мин пал, Ханыль уже наверняка мертва, но у нас ещё есть Пак, и Вайсланд, и вы, — уверенно ответил Чихёль. — Именно вы подняли два народа, объединили, теперь осталось лишь действовать.

— Я всего лишь хочу мира в моей стране. И вернуться домой. — усмехнулась Эйуми. — И как нам действовать? Ещё ничего не ясно.

— Всё прояснится на военном совете. — Голос Чихёля дрогнул, словно у него было чувство, что до военного совета он не доживёт.

— Надеюсь, что прояснится, — ответила герцогиня тихо. — Как бы нам ни хотелось отомстить им, как бы нам не хотелось растерзать их, ничего не получится сразу. И получится ли вообще… — Чихёль не смог ничего ответить. Наверное просто потому что боялся. Он казался Эйуми ужасно неуверенным в себе, даже несколько слабовольным. Правитель не должен быть таким. Сможет ли человек, неспособный постоять за себя, защитить свой народ?

— Не проще было бы с самого начала подключить к этому всему королеву? — ответил вдруг Пак неуверенно, но с укором.

— Чтобы она ещё месяц собирала армию тех же самых добровольцев, что воюют сейчас? — усмехнулась Эйуми. — Мы — её народ, мы должны показать ей, что можем без её помощи. А если вдруг её не станет?

— Мы уже проиграли столько сражений… — начал говорить Чихёл, но тут же затих.

— Но не войну. Ещё пока не войну, — ответила Эйуми твёрдым голосом. — Вы расскажете мне об этом, когда проиграем. Но сначала хотя бы попытаемся что-то сделать.

В этот момент дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошла леди Хелене в сопровождении слуги.

— Я отправила письма, — сказала она и развела руками.

— Надеюсь, в ближайшую неделю у нас будет полноценная армия, и мы проведём военный совет, — ответил Чихёль задумчиво. Он снова сделался похож на провинившегося юношу, и Эйуми даже стало жалко его немного. Хелене же стояла с серьёзным выражением лица, будто бы только что вернулась с похорон.

— А я надеюсь, что вы не передумаете возвращать потом мои земли, — сказала леди Лоренцен и ушла, хлопнув дверью.

Комментарий к Глава 10

Вот так внезапно между 9 и 10 главой возникла ещё одна, которая должна была идти после 10, но потом я прикинула и поняла, что нихрена.

У меня не как в Корее (хотя тоже хорошо, но нет товарища Ким Ир Сена и не то же, что у нас), и фамилии идут после имён, как во всём остальном мире. А ещё вроде они не склоняются, поэтому Пак везде Пак х) ну это так, чтобы приёбов не было

И главы терь по понедельникам. А мб и ваще дедлайнов никаких не будет, и главы будут выходить, когда мне захочется лол

========== Глава 11 ==========

Крестьяне были правы: мягкая зима предвещает холодное лето. На территории Ламахона стояла жара и духота, но стоило войску во главе с Эльжбетой перебраться в Эрхон, они столкнулись с отвратительной погодой. Графиня даже не думала, что в июле так бывает: постоянно выл холодный ветер, небо, устланное седыми облаками, казалось безжизненным. Всё говорило о скором приближении грозы, но дождя не было.

— Начнётся, ещё как начнётся! — постоянно повторяла Джулия — низкая темноволосая служанка-оруженосец со вздёрнутым носом и веснушками по всему лицу. — Не к добру это.

Эльжбета в ответ только кивала и поднимала покрасневшие от усталости и бесконечных бессоннных ночей глаза на тяжёлое небо. Хотелось верить во что-то хорошее, но пока несчастья ложились на её плечи одно за другим. Вернее, несчастье было одно, а вот тревожных мыслей было много, всё больше и больше с каждым днём. Когда всё только начиналось, Эльжбета даже не представляла себе, что будет так страшно. Ранее ей доводилось видеть все ужасы войны как бы со стороны, даже в годы вторжения ауксинисцев в Ойгварц. Потери товарищей, вассалов переносились легко, наверное, потому что Эльжбету с ними ничего не связывало, кроме общего дела и службы. Ей приходилось спасать, помогать, утешать, быть точкой опоры, но никак не испытывать всю эту горечь и боль на себе. Ей не было больно, когда она видела смерть, когда убивала врагов. Было лишь до ужаса страшно иной раз: за себя, за друзей, за подруг. Теперь же… видимо, это расплата за долгие годы покоя и счастья. Страхи отчасти сбылись, и вот теперь это всё предстояло расхлёбывать.

Когда высокие башни Кюгеля наконец показались на горизонте, графиня искренне обрадовалась. Она осознала, что стала ближе к своей цели — это значило, что у неё всё ещё есть смысл жить дальше. Они снимут осаду, Эльжбета наконец увидится с сестрой и поговорит с ней по душам обо всём, что произошло, сможет излить ей все свои переживания и сомнения, окажется окружена поддержкой и пониманием. Графине это было невероятно важно, она очень этого ждала.

Через пару километров пути разбили лагерь. Нужно было думать о том, как действовать дальше. Первым делом Эльжбета собрала своих вассалов в одном шатре и обсудила с ними свои планы, выслушала их предложения и точки зрения. Для начала решили отправить нескольких разведчиков, чтобы те выяснили точное число вражеских солдат, кто командует армией и кому подчиняется. Писать Войцехе о том, что армия уже прибыла, было опасно, Эльжбета пока не стала делать этого. Войцеха сама увидит, как владения будут спасены от вражеских захватчиков, как победное знамя с рыжей лисой на красном поле будет реять в закатном розоватом небе, как враг удалится восвояси, чтобы больше никогда не вернуться на их земли с войной.

Эльжбету эти мысли заставляли сдержанно улыбаться — хоть кто-то всё ещё нуждается в ней, хоть что-то хорошее было впереди.

Результат не заставил себя долго ждать. Данные от разведки стали поступать уже через три дня после приказа. Это произошло вечером, почти ночью, когда графиня уже собиралась ложиться спать, к ней в шатёр буквально влетела Джулия и сказала, что её ждут.

— Сколько их? — Барон Нойманн, высокорослый темноволосый мужчина с сильно выпирающими передними зубами, обратился к разведчице, светловолосой зеленоглазой девушке. Он, она и двое слуг сейчас находились в одном шатре — в нём собирались для решения военных вопросов, принимали разведчиков, обсуждали дальнейшие действия.