Пламя и пепел (СИ) - Ружинская Марина "Mockingbird0406" - Страница 41

Чихёль тоже мгновенно притих. Эйуми вежливо улыбнулась ему, и он улыбнулся тоже, отвёл пустой взгляд в окно, затем принялся рассматривать кольца на пальцах. Ему, конечно, болтать не следовало. Нужно было заранее просить его молчать, тогда бы и сделка, может, удалась. А теперь… герцогине не верилось. Её пугало молчание и задумчивый вид леди Лоренцен. Хелене теперь стояла, склонив голову, словно пришла на похороны дальнего родственника — вроде бы, скорби нет, но печальное выражение лица сохранять надо.

— Принимается, — скривив губы, ответила леди Лоренцен. У Эйуми от этих слов будто камень с души упал. Она даже вздрогнула, чем напугала Чихёля, равнодушно смотревшего перед собой. — Со мной сейчас пять тысяч. Если поднять графинь и герцогинь, будет ещё пятнадцать.

— Прекрасно, — заговорил Чихёль неожиданно. — Десять тысяч. — Хелене перевела на него укоризненный взгляд. Эйуми хотелось верить, что они хотя бы подружатся в дальнейшем — им, в конце концов, ещё жениться после войны.

— Куда направляемся и как будем действовать, обсудим позже, — ответила Эйуми. — Когда все ваши и наши вассалы будут в сборе. Хотелось бы, чтобы это случилось как можно скорее.

— Вы вообще знаете, где сейчас эрхонские войска? — Хелене вновь перевела взгляд на Чихёля, на этот раз, она смотрела на него в упор, чем смутила мужчину. — Куда нам идти?

— Последний раз я встречал их близ Лазурных холмов…

— Близко к границе. — Эйуми покачала головой. Лазурные холмы располагались близко к замку Мин, который уже давно был захвачен эрхонцами.

— А если двинулись дальше? — Лоренцен принялась мерить шагами зал. — Если они уже успели захватить, к примеру, восточные или западные земли и подбираются к вам, может, имеет смысл оборонять границы, отправить корабли на юг и просто взять принадлежавшие нам земли? Или пойти войной на Эрхон, там ведь почти никого нет?

— Там Аццо Штакельберг, — поправил её Чихёль. — Если мы ударим по Эрхону, нас быстро уберёт оттуда многотысячная армия, состоящая в том числе и из наших людей.

— Тогда какое решение хотите предложить вы? — усмехнулась Хелене. Всё-таки в чём-то она была похожа на Ильзе — такая же нетерпеливая, воинственная, безрассудная, желающая решить все проблемы как можно скорее. Хотелось верить, что леди Лоренцен окажется хотя бы человечнее и умнее, даже несмотря на свою вспыльчивость.

— Если за всё это время они ещё не двинулись дальше, давайте им это позволим, — заговорила Эйуми, и Хелене перевела на неё вопросительный настороженный взгляд, словно герцогиня сказала какую-то откровенную глупость или ошиблась в построении предложения на имменском. Эйуми даже запнулась и забыла мысль, которую хотела выразить, но быстро опомнилась. — Пусть они дойдут до пограничного Ямакава, и уже там мы встретим их. Если они задержатся здесь до августа, посмотрим, как им наши грозовые ливни, вызывающие наводнение и разлитие горных рек. Впрочем, мы можем хоть сейчас выдвинуться на них аж с двух сторон, с севера и с юга.

Чихёль покачал головой. Ему наверняка ужасно не хотелось, чтобы эрхонцы, не приведи Боже, вступили в Пак. Было видно, что он взволнован и хотел как можно скорее начать что-то делать, хоть это было невозможно сию секунду. Хелене явно давила на него, хоть он и старался показать ей, что стоит чего-то, но получалось пока из рук вон плохо. Сделку он уже чуть не накрыл, что дальше? Ему бы помолчать, да только видно, что ему не особо хотелось.

— Окончательное решение мы сможем принять только тогда, когда все соберутся здесь, — добавила Эйуми. — Если вы принимаете наши условия, отправляйте гонцов или воронов.

— Хоть сейчас. — Кивнула Хелене. Чихёль окликнул слугу и приказал ему проводить леди Лоренцен в предоставленные ей покои.

Теперь Чихёль и Эйуми снова остались наедине. Пак встал с трона, молча спустился вниз и остановился, словно чего-то ожидал. Он был похож на провинившегося юношу, которого теперь отчитает за проступок учитель или мать. Герцогиня стояла на месте, нарочно не обращая внимания на Чихёля и смотря в окно на заходившее за горизонт солнце. Следовало бы тоже созвать феодалов со всего Пак, но прямо сейчас делать этого не хотелось. Эйуми нервно теребила рукав своего белого кимоно, сшитого за короткий срок по приказу Чихёля. Ей вдруг стало холодно, когда из окна подул ветерок, но это быстро прошло.

— Мы ведь не говорили с вами о брачном союзе… — тихо сказал Пак. Эйуми резко обернулась, заставив его вздрогнуть, словно он сделал или сказал что-то неприемлимое. Она ведь и совсем забыла о том, что предложила Хелене условия, придуманные на ходу. Просто они были удачными. — Я-то не против, просто как-то… неожиданно. — Усмехнувшись, закончил он.

— Мне же нужно было как-то её уговорить, — ответила герцогиня шёпотом. — Речь идёт о будущем ваших земель, так что уж извините, если подписала вам приговор.

— Нет проблем. — Чихёль как-то мрачно кивнул. Эйуми, не обращая на него внимания, направилась к выходу из зала, открыла тяжёлую дверь, выпустила сначала Пак, а затем и вышла сама. И тут же замерла, но не в испуге, а скорее в удивлении и радости, словно долго ожидала чего-то, и оно так вот неожиданно свершилось.

Перед ней стоял низкий молодой человек, одетый в самую простую крестьянскую, но чистую и опрятную одежду. Это был брат той самой крестьянке, в таверне которой лорд Пак и герцогиня Мурасаки встретились. В руках молодой человек сжимал какую-то грязную тряпку, в которую было что-то завёрнуто. Чихёль вздрогнул. Он, разумеется, этого человека не знал, впервые видел и совершенно не понимал, что тот здесь делает. Другой бы на месте лорда Пак уже разозлился, что какая-то герцогиня, замок которой захватчики превратили в лагерь пыток, чуть ли не правит в его земля, приводя каких-то незнакомцев и заключая сделки на условиях, которые с ним даже не обсуждала. Но Чихёль относился ко всему снисходительно и по большей части доверял Эйуми, словно считал её спасительницей всего ламахонского народа. Как будто без неё он бы не додумался, что надо защищать свои земли от эрхонцев.

Крестьянин протянул герцогине вещицу. Эйуми откинула засаленную ткань и увидела то, что так давно искала и желала получить. Этой вещицей, завёрнутой в тряпку, был Воронёный клинок. Чихёль вскрикнул, увидев его, и прижал руку ко рту. Чёрное матовое лезвие поблёскивало в темноте, такое чистое и острое, ещё ни разу не касавшееся плоти. Хотя, может, и касавшееся — кто знает, что успела натворить с ним леди Ильзе за время, пока он у неё был.

Эйуми улыбнулась, снова спрятала кинжал в тряпку, поблагодарила крестьянина, достала из большого кармана платья мешочек с монетами и сунула его ему. Молодой человек поклонился ей и тут же поспешил скрыться.

Чихёль стоял поражённый. Его вид вызвал у Эйуми добрую усмешку.

— Но… как? — вымолвил он дрогнувшим голосом.

— Ещё в таверне я договорилась с юношей, братом хозяйки, чтобы он при помощи магии определил точное местонахождение армии Ильзе. Совершенно случайно он обнаружил у неё Воронёный клинок, — тихо сказала Эйуми, смотря в стену. — А дальше за небольшую плату я договорилась с ним о том, чтобы он принёс мне его, подложив леди Штакельберг вместо него точно такой же, но имеющий несколько иные магические свойства. — Герцогиня снова достала кинжал и подбросила его в воздухе. — Для того, чтобы воссоздать точную копию Воронёного клинка, юноша тоже использовал магию. А на роль копии взяли мой кинжал, украденный у трупа в лесу.

— То есть, всё это время он был у леди Штакельберг? — Чихёль вздрогнул, с некоторым недоверием рассматривая лезвие. Эйуми кивнула. Признаться, она тоже удивилась, узнав о том, что клинок пропал. Она знала, что он находился в Мин, и вроде бы в том, что кинжал теперь был у Ильзе, не было ничего странного, но Эйуми хотелось верить, что леди Ханыль всё же спрятала его понадёжнее. — Вы оставите его себе?

— Пока что это опасно. Нужно привлекать как можно меньше внимания, так что, возможно, придётся спрятать кинжал в каком-нибудь крестьянском доме, где его вряд ли будут искать. Или найти какое-то надёжное место в вашем замке, — ответила Эйуми почти шёпотом. — Не думаю, что в этой войне клинок мне пригодится. Я на поле битвы-то вряд ли выйду — годы уже не те. — Она усмехнулась.