Пламя и пепел (СИ) - Ружинская Марина "Mockingbird0406" - Страница 27

— Похоже, мальчишка нервничает, — с презрением отозвалась рыжеволосая женщина, державшая Джуничи за левую руку. Мурасаки был действительно очень молод: только недавно ему исполнилось двадцать лет. Но, судя по всему, Ильзе была ещё младше. Только вот это не придавало никакой уверенности. Среди её людей, судя по всему, много опытных воительниц и воинов. Джуничи слышал о пытках, которые организовывала Ильзе в захваченных замках, и нервно дёрнулся. Что ж, он готов встретить мучительную смерть, готов корчиться под жестокими орудиями пыток. Уверенность горела в его груди диким огнём, заглушая страх. Голова опять заболела… Как же невовремя.

— Ведите его в темницу. Может быть, холод подземелья немного отрезвит и успокоит его? — ответила Ильзе, рассматривая свои ногти. Воины поспешили исполнить приказ. Ильзе и герцогиня, стоявшая рядом с ней, направились следом. Услышав чьи-то голоса сзади, Мурасаки обернулся и увидел Рокеру, безвольно шедшего следом под конвоем герцогини Корхонен. Его руки были связаны верёвкой. Судя по всему, его уже успели избить: на нём была мятая и грязная, кое-где испачканная собственная кровью рубашка и такие же штаны. Волосы Ким, некогда собранные в пучок, были распущены и падали на лицо. Мурасаки пригляделся и заметил глубокую кровоточащую рану на щеке Рокеру. Герцогиня пнула его. Ким оступился, чуть не упал, но не издал ни единого стона. Лишь тихо скрипнул зубами и зажмурился от боли.

Джуничи почувствовал, как ярость обжигает его грудь. Будь при нём Ночной ветер или хоть какой-нибудь клинок, он бы не раздумывая вырезал бы всех, кто шёл сейчас в темницу. Кроме Рокеру, разумеется. Он ведь никому не делал зла. Он ведь сражался за родину и был рядом с ним до конца. Они с Джуничи вместе вырезали бы их всех, но было уже слишком поздно.

Наконец, их привели.

Женщина швырнула Джуничи на пол какой-то маленькой камеры. Мурасаки поморщился от боли: похоже, он разбил пальцы. По голове словно полоснули раскалённым ножом. Джуничи бы закричал от неожиданности и боли, но вместо этого посильнее стиснул зубы так, что стало больно. Витольд, державший его под правую руку, сразу отошёл, пропуская в камеру Ильзе, Рокеру и Генрику. Он со звоном захлопнул решётку. Все взгляды уставились на лежавшего на полу Джуничи. Злые взгляды. Заинтересованные, оценивающие, и все такие жестокие и бесчувственные. Только Рокеру затравлено пялился куда-то в пол. Он уже смирился с тем, что умрёт.

— Вацлава. — Ильзе кивнула воительнице. Вацлава подошла к Мурасаки и схватила за руку, вынуждая встать. Джуничи безвольно встал, и женщина со всей силы ударила его по лицу. Если бы у него были свободны руки, он бы схватился за поражённое место, но просто отвернулся, чуть не ударившись головой о стену. Судя по болевым ощущениям, ему повредили, а то и сломали нос. Дав герцогу пару секунд отдышаться, Вацлава нанесла ещё один удар, но уже с другой стороны, и на этот раз досталось губам и зубам. Джуничи чуть было не закричал от боли, когда понял, что несколько зубов ему определённо сломали или вовсе выбили. Языком он случайно задел один из пострадавших зубов, зуб качнулся и чуть не вывалился из лунки, всё ещё держась на кончике десны. Поражённое место пронзила страшная, ни с чем не сравнимая боль, и Джуничи вскрикнул, закашлялся, и когда почувствовал, что зуб всё-таки отвалился, выплюнул его. Зуб валялся на грязном полу камеры в розоватой от крови лужице. Джуничи сглотнул и ощутил металлических вкус собственной крови.

Вацлава усмехнулась и обернулась, будто ожидая от миледи похвалы.

— Что ты знаешь о Воронёном клинке? — задала вопрос она, готовясь нанести новый удар. Джуничи вздрогнул. Он не ожидал этого вопроса. Страх прошёлся по спине ледяной волной, заставив кожу покрыться мурашками. Джуничи потупил взгляд и снова поднял его на саою мучительницу. Вацлава смотрела на него холодным взглядом рептилии, загнавшей свою жертву в угол. В её фиолетовых глазах не было ни сострадания, ни ненависти, ни зла — только холод и пустота. Джуничи ещё никогда не видел такого взгляда: он много раз видел презрение к себе, испытал порядочно унижений, но к нему ещё никогда не относились с такой равнодушной жестокостью.

И он снова промолчал.

Вацлава вновь ударила его, и в этот раз Джуничи упал на спину, сдавленно простонав. Его пнули ногой в спину, и герцог выгнулся змеёй, поморщившись от боли. Последовала череда резких ударов руками по ключицам и плечам. Мурасаки молчал, пока его не наградили ударом под дых. Джуничи почувствовал, будто во рту скопился какой-то сгусток и сплюнул. Оказалось, он выплюнул ещё одир зуб и скопление собственной крови. Тонкая алая струйка стекала из левой ноздри — Джуничи чувствовал что-то теплое и липкое на щеке. Он устало вздохнул и попытался поднять голову. Джуничи уже не обращал внимание на боль, пронзавшую переносицу. Он не думал ни о чём в этот момент — только о том, что не проболтается, даже если его во концовке посадят на кол или вздёрнут на дыбе. Даже если от него заживо будут отрезать конечности, Джуничи не скажет ни слова — они были недостойны того, чтобы открыть им такую тайну.

Вацлава улыбалась. Вся эта пытка была для неё просто игрой, будто её целью было не выведывание ценной информации, а просто побои и страдания жертвы. Ей было просто весело от происходящего. Она играла с ним, словно кошка с мышью, получая от этого колоссальное, опьяняющее удовольствие, чтобы в итоге сожрать и забыть, отправиться за следующей жертвой. Вацлава смотрела на Джуничи как на грязную тряпку, к которой даже прикасаться было противно. Она едва заметно улыбнулась, хотя её взгляд был по-прежнему пустым и холодным.

А вот Ильзе стояла с серьёзным лицои. Её явно всё это раздражало. И Джуничи, и Вацлава — все они. Он — не выдаёт ей тайну, она — недостаточно хорошо работает. Вот только Вацлава вряд ли понесёт за это суровое наказание. Ильзе скрестила руки на груди и скучающим взглядом смотрела куда-то в стену. Того гляди, сама возьмётся бить и допрашивать. Но пока ещё стояла смирно, с ненавистью смотря на Мурасаки.

Он тоже смотрел на неё, не скрывая гнева и боли. Ему было всё равно, что будет дальше. Прежнюю честь и имя восстановить уже не удастся. Удастся сохранить её остатки, не сказав врагу ни слова о Воронёном клинке. Всё, что он вычитал в письме — он унесёт с собой в могилу. Об этом должен знать только он и Рокеру. И тот, кому в итоге достался Воронёный клинок.

— Где. Воронёный. Клинок? — процедила Вацлава, нанеся ещё несколько ударов. То ли она действительно так озверела, то ли умела изображала ярость и усталость, но Мурасаки стало не по себе. Когда его ударили в очередной раз, в глазах потемнело, и головная боль окончательно сдавила голову железным обручем. Джуничи захотелось закричать. Громко. Это должен был быть утробный крик, раздирающий горло. Последний крик отчаянья и боли. Но он не мог себе этого позволить. Джуничи лишь тихо, словно дикий зверь, зарычал, не в силах произнести ни слова. Теперь Вацлава смотрела на него с дикой ненавистью, от прежнего равнодушия не осталось и следа. Её рыжие волосы, заплетённые в косу, сильно растрепались, спадали ей на лицо. Вацлава нервным движением убрала со лба надоедливую прядь. Того гляди, сорвётся, достанет кинжал и покромсает Мурасаки. Джуничи будет только рад этому. Он сдохнет на славу им и на счастье родине — он ведь не выдал тайну.

Его взгляд остановился на Рокеру. Тот стоял, едва ли дыша и дрожа. То ли от страха, то ли от холода — в подземельях никогда не было тепло. Почувствовав на себе взгляд сюзерена, Ким вздрогнул и посмотрел на него с сочувствием. Мурасаки нервно вдохнул. Сочувствие — последнее, что было нужно ему сейчас. Похоже, конец ближе, чем кажется.

— Он не расколется, миледи, — произнесла Вацлава и заправила ещё одну прядь, свисшую на лоб, за ухо. — Говори! — Женщина извлекла клинок из ножен и полоснула им по голени Мурасаки. Джуничи вскрикнул — сил молчать уже не было. Рокеру вздрогнул и попытался отвернуться, но герцогиня Корхонен схватила его за подбородок и заставила смотреть. Слабак. Мурасаки откинулся назад, забывая о неудобствах и боли. Хотелось смерти. Пусть он уже умрёт. Пусть хоть не позволит себе расколоться и выдать им всё, сходя с ума от боли. Его бросило в жар.