Шепот (СИ) - Сорока Света - Страница 42

— Вы за этим уходили тогда с Кондратом?

— Да. Внутрь попасть намного сложнее, чем наружу. Здесь ходы-выходы очень хорошо замаскированы, могут быть и в дупле и на дне речки. В общем, искать надо. Нам повезло, что натолкнулись на столь дальнее ответвление. Я рассчитывал выйти там, — он махнул на свободное пространство между лесом и забором, — тогда нам бы пришлось бежать под огнём, который открыла бы охрана Лагеря. Именно поэтом я говорил, что неходячего сложно будет нести. Конечно, с одной стороны это живой щит и несущего тяжелее ранить, а с другой, почти стопроцентно не донесёшь. Стоит ли мучатся? Но нам не плохо бы подальше отойти от этого места, искать и прочёсывать лес они будут точно. Сбежало трое, легко и безнаказанно.

Всю оставшуюся ночь мы шли так быстро, как могли. Мальчишки сбегали за провизией оставленной там, где нас захватили в плен. Только к рассвету разбили палатку. Уложив всех спать, мы остались нести пост:

— В деревню хочешь пойти, — хмыкнул Ли. Я согласно кивнула, — Ась у нас с оружием засада. Ваших автоматов нет. Справится ли Кондрат с этими двумя, неизвестно, да и захочет ли, непонятно.

— Я пойду, — тихо, но жестко произнесла я.

— Да, я понял. Упёртая, как баран.

— Ли, ты не ходи со мной. Останься с ребятами, я сама, — предложила я, отлично осознавая глупость своего поступка, но по-другому не получалось, в душе словно засела заноза, и как не старайся, пока её не вытащишь она будет и дальше нарывать, разъедая своими бактериями, превращая в зверя почуявшего кровь.

— Ещё идеи, — ухмыльнулся он, — заварушка намечается, а я в кустах сидеть буду? Ты меня ни с кем не спутала? — он улыбался, а во взоре была такая тоска и жесткость.

Наутро мы сообщили моё решение Кондрату и Каре, парень скрежетал зубами, а подруга закрывала щёки ладонями, но контр аргументы против они не решились выдвигать. Засим и порешили. Оружие у Кондрата я забирать не стала, обойдёмся ножом и одним автоматом. Договорились встретиться здесь же через трое суток. Уходя я нервно оглядывалась назад, не случится ли с ними чего, но и глупая решимость меня не оставляла.

36

Почти день пути и мы у ворот деревни. За всю дорогу мы хорошо, если парой десятков слов перекинулись. А пришли вовремя, устроившись в канавке, неподалёку от деревни, мы смогли наблюдать, как открываются ворота Лагеря и из них выходят служащие этого милого заведения, направляющиеся домой. Мои глаза метались, перескакивая с лица на лицо, но обидчика я не находила, совсем было отчаялась, когда одними из последних вразвалочку, вышли два «героя моего романа» и если к одному я не испытывала такой жгучей ненависти, то другого хотелось прямо сейчас вскакивать и бежать душить. Видимо я дернулась, потому что в ту же секунду почувствовала на своей кисти железную хватку друга. Мне вдруг подумалось, как больно, наверное, когда он начинает драться по настоящему, и насколько же наши спарринги были игрой для него:

— Правый или левый? — спокойно поинтересовался он.

— Правый.

— А теперь слушай меня. Ты сейчас останешься сидеть здесь, в канаве, и будешь ждать, когда я выслежу его и вернусь или я ухожу. Ты засветишься, не успею я чихнуть.

Я согласно кивнула, хотя внутри бушевал сжигающий пожар ярости, но пока здравая оценка всё ещё могла дать отпор эмоциям. Долгих два часа я просидела, ожидая Ли. Я точно знаю, сколько прошло времени, потому что каждая секунда, набатом отбивалась в моём мозгу. Я не сомневалась, что друг сделает, как сказал, он был тем, чьим словам я железно верила. Он единственный не отговаривал меня от моих решений, словно бы ощущал, что творится внутри меня. В который раз я спрашивала сама себя: кто же ты такой, Ли? Что в том неподъёмном простому человеку мешке, воспоминаний, что ты всегда носишь с собой и который тяжеленным камнем намертво притянул твою душу к земле, навечно оборвав ей крылья. Ответа не было, как не было надежды вызвать его на откровение. Но вера в надежность этого мужчины никогда не покидала меня с момента нашего знакомства, в палатке Тэкео. Единожды заглянув в его очи, цвета тёмного шоколада, понимала, он никогда не подведёт. Откуда родилась эта уверенность, я не ведала.

Он вернулся через два часа и молча протянул ладонь, помогая выбраться с налёжанного места.

— Живет он один, как и многие охранники, но на хорошем счету, поэтому ему выделили жильё. Ячейку не создавал, потому что какое-то время подвязался с военными, но и, перейдя в охранники, статус служащего армии не потерял.

— Как ты это выяснил? — изумилась я.

— Да вот, так получилось, — уклончиво ответил мужчина.

Нужное нам здание находилось на окраине, как когда-то дом Германа, наверное, не только знахари не силились поближе к людям, оглядевшись в плотно наползающей темноте, я умудрилась увидеть ещё пару подобных срубов в отдалении:

— Тоже охранники, — проследил за мои взглядом Ли, — захожу первым я. Слегка деморализую его, а потом уж ты.

— Ли! — возмутилась я.

— Я, кажется, чётко сказал слушаться меня? Ты хотела с ним расправится? Вот и расправишься, рисковать тобой я смысла не вижу, — на этих словах он развернулся и с разбега вышиб дверь.

Хлипкий замок жалобно крякнул и дверь с грохотом распахнулась, правильно таким людям как этот охранник в Обществе боятся точно нечего. Не замедляясь, друг влетел в фатеру и оттуда же сразу раздался шум борьбы, который стих едва успев начаться:

— Ася, — окликнул меня мой ангел хранитель.

Я на негнущихся ногах зашла в дом. Друг усаживал противника на стул и связывал ему руки:

— Он твой. Только погоди маленько, — на голову мужика обрушился водопад из стоящего рядом ведра, приводя его в чувства. Пленник принялся судорожно отплёвываться и поднял на меня, наконец, глаза. Долгую минуту там отражалось непонимание происходящего, а потом словно лампочку зажгли:

— Ты?

От звука его голоса меня затрясло ещё больше, уже не контролируя себя я кинулась мутузить его кулаками. Когда я выпустила пар, надо было решить, как его убить, в голову приходили идеи, одни злее другой. Видимо Ли не понравилось выражение моего лица, и он спросил:

— Что ты будешь делать?

— Отрежу ему всё его добро и буду пихать в глотку пока не задохнётся!!

— Ася остановись, — он подошел ко мне и схватил за запястье, — я не позволю тебе издеваться над людьми. Слышишь?

— Жалко его? — ядовито выплюнула я

— Да плевать мне на него, ты превращаешь себя в лучшего солдата Общества, с желанием мучить и истязать свою жертву. Ты не такая. Это всего лишь злость сейчас. Я не позволю сделать то, за что ты будешь себя корить, — он взял меня за подбородок, заглянул в глаза и повторил, — Ася остановись.

Я кивнула, насколько это было возможно, мой подбородок всё ещё покоился в его шершавых, теплых и ласковых пальцах. Его чёрные очи завораживали меня, поглощая своей тёплой и плотной темнотой, в них хотелось окунуться как в омут. В них не было эмоций или я их там не видела, но там было спокойно. Сейчас мне это было необходимо. Отпустив мой подбородок он, не прерывая зрительного контакта, взял мою ладонь и вложил в неё нож.

— Я тебе доверяю. Я знаю, что ты не загонишь себя в ту ловушку, из которой практически невозможно выбраться.

— Ты же выбрался, — тихо ответила я, мой голос показался мне на удивление мягким.

— И ты можешь, но я не хочу, чтобы ты это пережила. Я врагу этого не пожелаю.

Мне показалось я впала в какой-то транс. Мозги с трудом ворочались, но это была приятная медлительность. Друг сделал от меня шаг назад, открывая моему взору приговоренного. Тот жалобно смотрел, похоже, не теряя надежды остаться в живых, понадеявшись, что речь Ли вдохновит меня. Он не понимал, что меня никто не призывал дарить ему жизнь, меня просили не плодить ненужных, зверских, мучений. Я подошла вплотную к сидевшему на стуле мужчине и подняла его подбородок клинком, покоившимся в моей ладони как родной. В голове мелькнула смешная мысль, о том, что надо уточнить у Ли, сколько ножей для меня он с собой таскает, эта рукоятка была явно сделана под меня.