Инсайдер (ЛП) - Каннинг Оливия - Страница 63

 – Я не знаю, что в тебе такого, что держит меня в постоянном возбуждении, – сказал он. – Возможно, после того, как я двадцать или тридцать раз трахну тебя в течение следующих нескольких дней, я и смогу вспомнить, какое у меня любимое блюдо.

Двадцать или тридцать раз? Он с ума сошел?

 Неожиданно он щелкнул пальцами.

– Макароны с сыром.

 Ей понадобилось много времени, чтобы понять его намек о рыбном тако, – но что он мог подразумевать под макаронами с сыром? Она все еще размышляла над этим, когда он наклонил к ней голову.

 – Ты не любишь макароны с сыром?

– Я почти уверена, что макароны должны олицетворять твой член, но при чем тут сыр?

 Логан так отчаянно ржал, что она подумала, им придется вызывать карету скорой помощи. Ее ужасно раздражал тот факт, что она была настолько наивна во всех этих вещах, касающихся секса. Ей стоило было заняться изучением онлайн–словаря, словно Библией, чтобы не отставать от этого парня.

– Макароны и сыр действительно мое любимое блюдо. Это не имеет никакого отношения к моему члену и твоему сыру.

– О…

 Он мог продолжать дразнить ее, но вместо этого он коснулся ее руки.

– А какое твое любимое блюдо?

 – Клубничный пирог, – ей даже не пришлось задумываться над ответом.

 – Я должен был догадаться, что это что–то сладкое.

 Он льстил ей? Или говорил серьезно?

 – Сколько тебе было лет, когда ты потерял девственность? – спросила она.

– Ты включишь это в свою книгу?

– Конечно.

– Пятнадцать.

 Ее живот скрутило, когда она подумала о том, что он пережил свой первый сексуальный опыт в том же возрасте, в каком она потеряла отца и стала домохозяйкой и нянькой для своей матери и сестры.

– Это было не очень–то и хорошо, – добавил он.

Он похлопал ее по руке, когда она облегченно улыбнулась ему.

– Я соврал, – сказал он. – Это было лучшим из всего, что когда–либо случалось со мной в те времена. Подросток каждую минуту сна или бодрствования проводит в размышлениях о сексе. – Он протер губы и нахмурился. – О, вот откуда мне знакомо это чувство.

– Какое чувство?

– Когда я с тобой. Такое ощущение, что я снова перевозбужденный, влюбленный подросток. Единственное отличие в том, что сейчас я знаю, что с тобой делать.

 Разумеется, она зациклилась на том, что он использовал слово влюбленный. Конечно. Она сразу же отчитала себя за то, что так отчаянно жаждала услышать хоть намек на любовь, хотя прекрасно знала, что он имеет в виду секс и только секс.

 – Один из нас определённо подходит под это описание, – сказала она.

 Он нахмурился.

– Я не заставляю тебя чувствовать себя перевозбужденным, влюбленным подростком?

О, да, еще как.

– Я имею в виду, что я не знаю, что с тобой делать.

– Ты все делаешь гораздо лучше, чем тебе кажется, детка. Даже если ты просто будешь лежать бревном, пока я долблюсь в тебя, мне будет офигенно хорошо, понимаешь?

– Разве это не скучно?

Он посмеялся.

– Возможно, через несколько лет.

Теперь, когда она немного сбила его с толку, может быть, она могла бы задать ему более важный вопрос.

– Так почему ты ненавидишь своего брата?

– Я вовсе не ненавижу его. Я просто больше не считаю его частью своей жизни.

– Он совершил какое–то ужасное преступление или что–то в этом роде? – репортерское чутье Тони давало о себе знать. Здесь было что–то важное, она знала это.

– Он не сидит в тюрьме, если это то, о чем ты подумала. – Логан пожал плечами. – Честно говоря, я потерял с ним всякую связь. Мы не разговаривали больше года.

– И что он сделал? – Тони наклонилась и сжала его колено. – Я умираю от любопытства.

– Ничего. Во время развода моих родителей они разделили все пятьдесят на пятьдесят. Включая детей. Я остался жить с отцом, а брат – с матерью. У нас должны были быть еженедельные встречи, но моя мать снова вышла замуж и переехала в другой штат.

– Значит, ты никогда не виделся с ними после этого? – спросила Тони, убирая прядь волос с его лба, чтобы заглянуть в его встревоженные глаза.

– Я бы так не сказал. Я проводил с ними пару недель каждое лето, и периодически бывал на праздниках, но было очевидно, что меня заменили.

– Заменили?

– У нового мужа моей матери был сын от предыдущего брака. И пока мы с Даниэлем – Даниэль мой брат – не ладили друг с другом, вечно спорили и дрались, его новый брат, Рэй, быстро стал его лучшим другом. Они все делали вместе. Они никогда не спорили. Никогда не ругались. Они просто жили вместе, как братья. Очевидно, его сводный брат значил для него гораздо больше, чем настоящий. Я никогда не чувствовал себя частью их семьи, когда бывал у них. Даже с матерью. Когда она собралась и ушла от моего отца, она ушла и от меня тоже.

Нижняя губа Тони задрожала, и она втянула ее в рот.

– Не плачь, – пригрозил Логан.

Она покачала головой, зная, что если начнет говорить, то разрыдается, как ребенок. Поскольку она была слишком эмоциональна, чтобы утешить его словами, она начала отчаянно его обнимать. Сначала он просто терпел, но через мгновение его руки потянулись к ней, и он тоже обнял ее. Она таяла в его руках, вдыхая его запах, поглощая его тепло, впитывая не только его силу, но и слабость.

– По крайней мере, у тебя был отец, – прошептала она.

– Да, – сказал он уныло. – Старый добрый папочка.

Тони слегка отодвинулась, чтобы увидеть выражение лица Логана. Он криво усмехнулся.

– Нет, он не бил меня, ничего такого, – сказал он, – не надо смотреть на меня так печально. Он констатировал, что я был одет и накормлен, что занимаюсь спортом и играю на трубе, но его с трудом можно было назвать любящим.

– И он больше не женился?

 Он покачал головой.

– Не–а. Знаешь, в магазинах бывают такие вращающиеся двери? У отца была такая в спальне, когда он был женат на моей матери, да и после развода тоже. Я не понимал, что происходит, пока не повзрослел.

 Тони съежилась. Она понятия не имела, о чем он говорил.

– Что еще за вращающаяся дверь?

 Он рассмеялся и погладил ее по голове.

– Просто через нее проходило очень много разных женщин.

– Ой. Значит яблоко от яблони недалеко упало.

 Логан посмотрел на нее, как будто она его ударила.

– Я не такой, как он, – сказал он, откидываясь на диван, чтобы они больше не касались друг друга.

 Она подняла бровь. Он правда надеялся, что она поверит в это?

 Он потер свою челюсть одной рукой и сжал ее – пытаясь сдержаться от очередной лжи? Его встревоженные голубые глаза отказывались встречаться с ее взглядом.

 – Все не так, – наконец произнёс он.

– А как?

– У меня нет впечатлительного ребенка, который бы наблюдал за мной. Я никогда не предавал того, кто любит меня, так, как он предал мою мать.

– Это правда.

Поскольку Логан частенько хвастался своей собственной так называемой вращающейся дверью в спальне, она не сообразила, что ее заявление так сильно его расстроит. Но он по–прежнему избегал ее взгляда. Она боролась с желанием приласкать его, пока они сидели в неловком молчании, и внимательно наблюдала за ним. Он смотрел на стену, пытаясь прожечь в ней дыру.

– Как тебе это удается? – спросил он, и его взгляд наконец–то переключился на ее.

 Она в замешательстве покачала головой.

– Что удается?

– Заставить парня излить тебе душу в один момент, а уже в следующий оценить все его перспективы на будущее.

 Она пожала плечами.

– Думаю, у меня дар.

– Это точно. – Он снова приблизился, их колени соприкоснулись, и он игриво толкнул ее ногу.

 Она начала думать, что их небольшая размолвка лишь укрепила их отношения, а не повредила им. Она никогда не видела, чтобы ее родители спорили. У них определенно возникали разногласия, но они находили способ защитить ее от лицезрения этого. Она задумалась, а вдруг то, что она видела лишь хорошее в отношениях между ее родителями и ни разу не была свидетелем их ссор, каким–то образом исказило ее представление о взаимоотношениях в целом. Представление Логана о романтических взаимоотношениях, очевидно, сформировалось на примере измен его отца. Она полагала, что им самостоятельно придется искать баланс, необходимый для здоровых отношений.