Инсайдер (ЛП) - Каннинг Оливия - Страница 62

 – Значит, интервью, – сказал он, наклоняя голову в ее сторону.

 Взволнованная, она коснулась своей горячей щеки холодными пальцами, заправила прядь волос за одно ухо, а затем облизнула губы. Хорошо, давай посмотрим, как ему понравится быть выбитым из колеи.

 Зная его, он, вероятно, наслаждался каждым моментом.

Она притворилась, что читает свой блокнот.

– Ходят слухи, что анатомию прототипов роботов воссоздавали по фотографиям каждого члена «Исходного предела», – сказала она самым профессиональным голосом. – Можешь ли ты прокомментировать, почему так мало внимания уделили тому, что находится в штанах модели Логана Шмидта?

 Он моргнул и уставился на стену.

 – Э, у них закончились андроид–ресурсы, когда они пытались воспроизвести мой драгоценный молот в натуральную величину, – сказал он.

 Тони постаралась не фыркнуть от его смехотворного эвфемизма, но едва ли это получилось.

– Это не совсем то, что я слышала.

 – А что ты слышала? Если ты вдруг забыла размер моей аквапалки, я был бы рад предложить ее для твоего журналистского исследования.

С таким успехом она очень быстро растеряет все свое хладнокровие. Но все же она должна попытаться.

 Она посмотрела ему в глаза и сказала:

– Я слышала, что инженеры опасаются, что жизнь, как таковая, остановится, если все неудовлетворенные женщины на планете станут злоупотреблять твоим мечом правосудия в натуральную величину.

 Приступ его смеха испугал ее не на шутку.

– Ты, правда, только что назвала его мечом правосудия?

– Прости. Ты предпочитаешь нефритовый корень? Она наклонила голову, чтобы посмотреть на него поверх края очков. – Я запомнила. Нефритовый… Корень… Логана, – сказала она, записав слова на полях.

 Она подождала, пока он перестанет смеяться, прежде чем продолжить.

 – Я также где–то слышала, что ты был оригинальным вокалистом «Исходного предела». Можешь спеть мне пару строк? – Она с надеждой посмотрела на него, ее сердце трепетало в груди в романтическом предвкушении. Она умирала, как хотела услышать его пение.

 – И кто тебе это сказал? Макс? Потому что он, кажется, считает, что принижение его вокальных данных приносит ему больше комплиментов или что–то вроде того. Я не умею петь. Никогда не умел. У меня голос, как у пьяной вороны.

 – Докажи это.

Он выкрикнул несколько строк из их первого хита «Бунтарь», и он, правда, звучал как пьяная ворона. Она была уверена, что он нарочно так плохо поет, но это не мешало ей съеживаться и закрывать уши обеими руками.

 – Убедилась? Нам нужен был Макс, нравилось мне это или нет.

Тони моргнула.

– Ты не хотел, чтобы Макс был в группе?

 – Я думал, что у нас все получается втроем. Но, к счастью, меня не поддержали двое других парней, и мы нашли дополнительного участника группы.

 – К счастью не поддержали?

 – Я, конечно же, был опустошен, но ты сама слышала, как я пою. Как думаешь, мы бы добились успеха со мной в качестве фронтмена?

 Она пожала плечами. Никто не может знать наверняка.

– Бывают такие моменты в жизни, когда ты рад, что оказался неправ. Я был неправ. Нам был нужен Макс, чтобы сделать группу лучше. Но никогда не говори ему, что я так сказал. – Он подмигнул ей, и она улыбнулась, прежде чем взглянуть на свои записи. Пришло время и ей немного поразвлечься.

 – Готов ли ты к следующим вопросам?

 Он перекрестил ноги, и его лодыжка оперлась на противоположное колено и легла на подушку для удобства.

– Валяй.

 – Твой любимый цвет?

 Он поднял бровь.

– Ты серьезно?

 Она кивнула, симулируя крайний интерес к его ответу, держа карандаш наготове и глядя на него, сдвинувшись на край сиденья.

 – Розовый, – сказал он.

 Она уронила карандаш.

– Розовый?

 – Это цвет твоих сосков.

 – Ты снова думаешь о моих сиськах?

 – Я всегда думаю о твоих сиськах.

 Она протянула руку под диван и достала то, что, как она ожидала, было ее выроненным карандашом, но то, что она схватила, было намного длиннее, сделано из какого–то гибкого фиолетового материала и слегка увеличенное на одном конце.

– Что это? – Она притянула предмет к себе, чтобы провести тщательный осмотр.

 Логан усмехнулся.

– Это волшебная палочка. Я почти уверен, что она была в чьей–то попке, так что ты, вероятно, не захочешь подносить ее слишком близко к носу.

 С криком она выбросила ее. Она скользнула по сверкающему белому журнальному столику и приземлилась на ковер на противоположной стороне.

 – Мы добавим игрушки к твоим урокам в отеле, – сказал Логан, выглядя не слишком обеспокоенным тем фактом, что она прикасалась к этой штуке. – Мы должны быть там через пару часов.

Эта жажда знаний заставляла ее одновременно изнывать от желания и испытывать тошноту от нервов. Она осознавала, что до этого момента ее уроки были довольно скучными, и она не была уверена, готова ли она подняться на следующий уровень. Она вытерла ладонь об юбку, как будто это могло продезинфицировать ее кожу после контакта с использованной штуковиной.

 – Это твоя? – спросила Тони, глядя на конец «волшебной палочки», который виднелся с другой стороны стола.

 – Я хочу воспользоваться пятой поправкой! – усмехнулся он. – Но, если бы я знал, что она прячется по близости, я бы продемонстрировал тебе ее волшебство, когда прошлой ночью трахал тебя, перегнув через спинку дивана.

 Тони с отвращением сморщила нос.

– Фу. Даже если бы знал, где она побывала?

 – Я бы сначала ее помыл.

 Это не помогло ей почувствовать себя лучше.

 – Пообещай мне, что все игрушки, которые ты будешь использовать на моем теле, будут новыми. Есть ситуации, в которых я никогда не пойду на компромисс, и это одна из них.

 Он по–волчьи усмехнулся над ее душевным равновесием.

 – Логан!

 – Я обещаю использовать десятки новых игрушек на твоем теле – по отдельности и вместе.

 – Это не то, что я сказала.

 – Я бы никогда не коснулся тебя чужой игрушкой, Тони. Мне просто нравится, как мило ты выглядишь, когда шокирована.

 – А кто не будет в шоке после такого? Это грязно.

 – А ты по–прежнему будешь считать это грязным, если я скажу, что задница, в которой побывала эта штуковина, была моей?

 Если бы она держала карандаш, она бы уронила его.

– Ты снова прикалываешься надо мной.

 Он поднял брови и покачал головой.

– Я бы не стал прикалываться над тобой, говоря о таких важных вещах, как взрывные оргазмы.

 Тони села прямо, чтобы снова взглянуть на игрушку, которую выбросила.

– Я тоже могу использовать игрушки на тебе?

 – Я бы предпочел, чтобы мы сделали это обязательным условием.

Она повернула голову, чтобы взглянуть ему в глаза, не зная, пытается ли он снова смутить ее. Он был настолько хорош в этом, что она каждый раз подозревала его в этом.

 – Это звучит так, будто игрушки должны стать неотъемлемой частью моих уроков, – сказала она.

 – Согласен.

 – Мы можем вернуться к вопросам?

 – Эй, это ты здесь кидаешься волшебными палочками!

 – Твоя любимая еда?

 Он недоверчиво покачал головой.

– Это точно те вопросы, которые ты хочешь задать?

 – Другие члены группы ответили на них, нисколько не умаляя их значения.

 – Тако. – Он почесал ухо. – Рыбные тако. Желательно гладко выбритые.

 Еще один намек?

 – А что может заставить тебя побрить свою киску? – спросил он.

 Она взглянула на свои колени.

– Огромный бриллиант, – пошутила она.

 – Не вопрос.

 Она уже была согласна побрить свою киску. Ей не нужен был бриллиант.

– Рыбные тако – действительно твое любимое блюдо?

 – Твои рыбные тако – мое любимое...

 – Логан, тебе правда так тяжело серьезно относиться к моей работе?

 – Только когда используешь такие слова, как тяжелый или твердый.

 Она сверлила его взглядом, и он вздохнул.