Как избавиться от наследства - Мамаева Надежда - Страница 13

Деймон. Страж. Темный. Чернокнижник. С жесткой линией губ, тяжелым взглядом — одним словом, воин. И не важно, где он ведет сражение — на поле брани или в кабинетах. Такой привык побеждать и не отступит. Упрямый. Гордый. Опасный. И сейчас он стоял в каком-то шаге от меня.

Я чувствовала его дыхание, кожей ощущала его взгляд, и от этого у меня внутри словно закручивалась тугая пружина.

— Прости, я не знала… — Слова вырвались сами собой.

— Кэролайн… — начал он сухо, но помедлил и, с усилием усмирив гнев, продолжил: — Кэр, никогда, слышишь, никогда не поддавайся на уговоры этой бестии. Она действительно сводит с ума.

Деймон во время своего монолога, кажется, сам не заметил, как взял меня за плечи и притянул к себе, будто доходчивее пытаясь донести до одной мелкой блондинки сказанное. Хорошо хоть не встряхнул, как нашкодившего котенка. А когда и он и я осознали, что стоим так близко, почти прижимаясь друг к другу, оба замерли, не шевелясь, глядя в глаза друг другу. В горле враз стало сухо. Я сглотнула, поймав себя на том, что сейчас все мое тело превратилось в одни сплошные ощущения.

Сильные руки, что все еще держали мои плечи. В них чувствовалось напряжение до дрожи. Я ловила дыхание темного, вдохи и выдохи, от которых было щекотно и тепло. Странно. Ново. Хотелось отодвинуться и одновременно оказаться еще ближе.

А еще я ощутила ароматы ели и мороза, что исходили от Деймона. Они смешались с чуть пряным запахом его дыхания и кислинкой пота от ворота рубахи, щедро разбавились дымом от полусгоревшего кресла… И все же…

Темный хрипло выдохнул. Заметила, как дернулся его кадык. Деймон чуть наклонился ко мне.

На миг смежила веки. А затем, открыв глаза, выдохнула:

— Извини, я и правда не хотела напугать тебя. Окно действительно распахнулось само.

— Я уже понял. — Чернокнижник опустил руки и нахмурился, будто сам на себя раздосадованный за что-то. — Это рыжая сняла запирающее заклятие. Могу поспорить, что и твоя одежда — ее идея.

Я опустила взгляд, усиленно рассматривая подол.

— Не совсем. Утром я осталась в одном халате и… Но я действительно не знала, что это саван. Я бы никогда… — И, перебив сама себя, предложила: — Может, есть другая одежда? Я с радостью переоденусь.

— Зачем? — Темный изогнул бровь.

— Как зачем? Это же саван. Причем твоей матери… Он наверняка напоминает тебе о ее смерти.

— А с чего ты решила, что моя мать умерла? Она вполне себе здравствует и на той седмице сменила очередного любовника, — сухо отчеканил чернокнижник. — Что же до савана, это у нее было в свое время такое хобби. Кто-то собирает гробы со своих неудавшихся похорон. А вот она — коллекцию саванов. Оные ей шили каждый раз, когда думали, что все, наконец-то лэрисса Райос отправится к праотцам. Но мать назло всем доброжелателям в последний момент оказывалась живой и почти невредимой. Все в лучших традициях истинных черных ведьм.

Я провела рукой по бедру, разглаживая складки.

— Признаться, первый раз встречаю такой саван. Он больше на свадебное платье похож, светлое, пышное…

Чернокнижник снисходительно хмыкнул:

— И много ты видела в своей жизни свадебных платьев и собственно свадеб?

— Только за последний год у алтаря стояла раз пятьдесят, — брякнула я, припомнив, сколько у меня было съемок венчаний.

Темный нервно дернул веком и выдохнул:

— Сколько-сколько?

— Ну да, этот год у меня был не самый удачный. Заказов не так много… — посетовала я.

После чего лицо Деймона стало вообще напоминать маску. Посмертную. Мою.

— Так свадьбы эти еще и заказные были?

Меня прожгли полным холодного презрения взглядом.

— Ну да. Не по доброте же душевной и за бесплатно я до седьмого пота впахивать должна. А потом в фотошопе еще сколько штукатурить приходилось, — с вызовом ответила я, поджав губы.

А темнюка чернокнижная продолжала молча на меня зыркать, словно он — священник, которому я на исповеди призналась в том, что на жизнь оргиями зарабатывала. А потом до меня начало доходить…

— Деймон, только честно. Ты решил, что я?.. — Я сглотнула, подыскивая наиболее точное слово.

Тот рассерженной коброй прошипел:

— И что я должен был решить? Ты же сама призналась, что у тебя было пятьдесят мужчин за последний год, с которыми ты прогулялась до алтаря.

Вот он, прекрасный момент для моего истеричного нервного срыва. К горлу подступил ком и… я зашлась смехом. Звонким, безудержным, без единого шанса остановиться.

Месяцы полной неподвижности, нервы, натянутые до предела, перемещение в другое тело и другой мир, горгул, смерть и шизофреническая белка — все вместе сделали свое черное дело.

А поскольку битье посуды и качественное закатывание скандалов у меня, увы, никогда толком не получались, то нервные срывы у меня выглядели вот так — с безудержным смехом.

Мелькнула мысль, что вот сейчас мне залепят отрезвляющую пощечину или выльют на голову стакан холодной воды, чтобы унять. Мелькнула — и пропала.

А потом в меня полетело заклинание. Я даже успела уловить запах морозной мяты перед тем, как мысли обрели кристальную четкость, а в душе поселилось вселенское спокойствие.

— Решил, что тебе не повредят успокаивающие чары, — сухо бросил Деймон. — Судя по всему, те несчастные не были твоими мужьями. Но, извини, это первое, что пришло бы в голову любому, кто услышал бы от тебя «стояла у алтаря». Итак, если ты была не невестой, то… Церковником? Градоначальником, который регистрирует брак?

— Почти. — Я хотела усмехнуться, но мышцы лица словно онемели. Заклинание успокоения оказалось практически убойным для мимики. — Я фотографировала молодоженов.

Чернокнижник озадаченно смотрел на меня. И даже после того, как я объяснила, что зеркалить в нашем мире — это не создавать зеркальный щит, а работать с камерой-зеркалкой, что штукатурить — это не белить стены известкой, а фотошопить и ретушировать, — все равно брюнет смотрел на меня с недоверием.

Наш разговор мы вели все так же стоя друг против друга, на фоне окна, в стеклах которого отражался багровый подбой заката. А потом я увидела, как по запястью темного пробежал сполох и он поморщился.

— Что это? — Я кивнула на руку, которую Деймон непроизвольно потер.

— Это результат моего необдуманного поступка, — нехотя признался темный. — Пойдем поужинаем, и я выполню свое обещание: расскажу тебе, почему был не просто вынужден согласиться на брак с лэриссой Лавронс, но и приложил все усилия, чтобы церемония состоялась.

Ну да, все усилия… Да он свою невесту в прямом смысле из гроба поднял, лишь бы заключить этот брак, куда уж больше-то.

На этот раз ужин состоялся не на кухне, а в обеденном зале. Как и положено, верный слуга-лич наябедничал хозяину обо мне. А конкретно: о грабеже хозяйской кладовой на предмет бутыли вина, кольца колбасы и сыра. Отдельно призрак уточнил про белку и надругательство над матушкиной гардеробной.

Кляузу Деймон выслушал молча и так же молча кивнул, подавая знак к началу ужина.

Спустя полчаса я могла сказать лишь одно: как бы красиво ни был сервирован стол, на каком бы изысканном серебре ни подавались блюда, если еда отвратная, ее ничто не спасет. Отбивная была пережарена и, по ощущениям, посолена впрок, чтобы не испортилась даже спустя год. Картошка или то, что ее напоминало, превратилось в какую-то вязкую кашицу. Оная, по моему мнению, отлично бы подошла вместо клейстера. Не подвело только вино. Подозреваю, бутылку взяли оттуда же, откуда и мы с белкой.

— Слушай, а ты всегда так питаешься или сегодня тут особое меню? — не выдержала я, наблюдая, как мужественно Деймон поглощает ужин. — Вчера тот гевейк был намного приличнее…

— Потому фто, — усиленно работая челюстями и пытаясь отодрать кусок от отбивной, начал темный, — я его фам готофил.

Похоже, мясо было приготовлено в лучших традициях партизанского отряда и сдаваться на укус не пожелало. На отбивной остался четкий след зубов чернокнижника, но кусок был по-прежнему целый.