Холостяк для блондиночки (СИ) - Раевская Тиана - Страница 41

Ксюша не выдержала и подбежала к нему, Кир подскочил с кресла. Обняла и поцеловала в щеку.

- Спасибо, Кирилл. Ты не представляешь, как много это для меня значит.

Мужчина обнял ее в ответ. Нежно, положив подбородок на макушку.

Стояли так некоторое время, потом Кир не решительно прошептал:

- Оксаночка, родная моя, я так хочу, чтоб между нами стало все как прежде. Скажи мне, как исправить вину?

Ксюша вздрогнула и отодвинулась.

- Так ты…

- Нет! Не говори этого! Я помог Данилу, не поэтому. И никогда не предполагай такого, понятно? Я сделал искренне и бескорыстно, не обижай меня своими предположениями.

- Хорошо. Знай, это ничего не меняет. Я тебя простила, но вряд ли смогу еще раз довериться. Слишком много нужно забыть того, что просто невозможно забыть.

Она вернулась в кресло, слегка поежившись. Что ж опять так холодно. Начинает напрягать.

- Холодно? Малыш, прости меня, я снова тебя расстроил, подожди.

Он куда-то убежал.

Ксюша схватилась руками за голову. И что дальше? Что это значит? Он выбрал курицу или нет? Зачем такие предложения, если ему интересна другая? В принципе, какая разница? Вопрос совершено в другом: как ей быть? Неужели способна совершить такую глупость? Ломануться прямо на те же грабли, которые валяются в ее саду уже шесть лет? Третий раз? Судя по тому, как учащенно забилось в груди, ему просто не терпится. Оксана Сергеевна, ты где? Где разум? Где рассудительность? Тишина.

На плечи опустился мягкий плед. В руки сунули стакан со светло-коричневой жидкость. Принюхалась: травка какая-то. Успокоительное видимо. Кир обошел ее и закутал посильнее. Взял в руки ее ладони. По сравнению с его горячими и большими, ее казались поразительно хрупкими, почти прозрачными и жутко ледяными.

- Девочка моя, прости, меня. – Кирилл вдруг опустился перед ней на колени, все еще не выпуская рук. – Я такой идиот, просто тупой болван, дурак, гад, свинья. И много чего еще. Знаю, что простить меня почти не реально, но это почти, оно и дает мне надежду последние две недели.

Ксюша освободила руки, он обнял ноги, прижимаясь лицом к коленям. И как ему объяснить, если и сама не знает, хочет ли отказываться от третьего шанса.

- Оксаночка, родная моя, да, я сглупил. Даже не так. Это было реально помешательство. Когда прочитал те слова, у меня словно красная пелена перед глазами встала. Мозг не мог работать нормально. Ты знаешь, что такое удушающая ревность?

- Когда ты кого-то душишь? Или когда тебя душат? А? Одинцов! Как ты поднять смел на меня руку? – наконец-то вырвалось наружу. – Какое ты имел право меня трогать? Наплевать на ревность и другие причины! Нельзя руки распускать! Точка. Как мне тебе доверять, если до сих пор иногда тебя боюсь. В тот день в больнице, когда я тебя выгнала, мне снились твои руки на моей шее. Просыпаюсь, а тут ты, за ручку держишь. Как я не заорала на всю больницу, не знаю.

Плечи Кира у ее ног как будто сжались на глазах и поникли.

- Прости – шепчет он еле слышно ей в колени и сжимает их судорожно.

- И в ту ночь, когда я ушла из отеля… почти не помню ничего, кроме страха… Кто-то хочет меня убить, я собираю вещи и бегу, бегу. Сама не знаю куда.

Его плечи подозрительно дернулись. Он громко дышал и никак не мог справиться с нехваткой воздуха. Все ее чувства словно передались ему. Больно.

- Любимая, пожалуйста, прекрати, я не могу. Не выносимо… чувствовать то, что чувствуешь ты плюс к этому осознавать свою вину. Не представляю, как все исправить, но не могу отпустить тебя! Я знаю, у нас еще есть возможность стать счастливыми, вместе. Мы нужны друг другу. Тебе холодно без меня. А мне без тебя пусто. В тот день, когда я это сделал, я очутился в мире, где нет никого, кроме меня, и эта пустота меня убивает. Если потеряю тебя… я потеряю всё, и меня ничто уже не спасет. Звучит пафосно, но это на самом деле так. Оксаночка, ну ты же любишь хоть чуть-чуть? Я никогда больше не причиню тебе боль. Я люблю тебя, девочка моя.

- Если бы любил, не спал бы со всякими курицами! – в сердцах выпалила она. – Как можно, скажи мне, любить одну и спать с другими, а?

Кир отстранился и посмотрел ей в глаза. Ксюша вздрогнула, увидев, что его глаза все еще блестят от влаги. Неужели слезы? Разве может великий и ужасный плакать от любви?

- Я не спал ни с одной женщиной кроме тебя уже около полугода. И это чистая правда. И в ту ночь, когда мы вернулись с Ибицы твои любимые курицы устроили спектакль для тебя, пока я благополучно дрых.

Кирилл вскочил на ноги и бросился к ноутбуку. Быстро нашел запись. Включил. Ксюша была в шоке. Этого она не ожидала. Как такое возможно? В чьем извращенном мозгу могла возникнуть подобная идея? Прикусила пальчик, чтоб не заорать вслух. Какие же они гадюки.

- Ма…ленькая моя, не нервничай так из-за них. Мы придумаем, как их наказать.

- Подожди, Саша ещё на яхте говорила, что ты спишь с ними.

- Она врала. Не удивлюсь, если по их просьбе. Я был так пьян, что ничего не мог. Пытался, один раз, не буду скрывать, но перед глазами стояла ты. Тебя никем не заменить, даже в пьяном состоянии.

Ксюша покачала головой, скорее своим мыслям, чем ему. Кир воспринял на себя. Ему показалось, что она сейчас скажет, что уходит, и он не сможет удержать, от этого стало зверски больно.

- Нет, милая, нет. Боже, я люблю тебя, не могу без тебя, ты нужна мне. Оксаночка! Не уходи. Ради нашего ребенка хотя бы.

Зачем ты это сказал? Оксана встрепенулась. Ее опять затопила злость, теперь на него.

- Не смей меня шантажировать ребенком! Одного вырастила без тебя и второго смогу! Понял? Или вообще пойду и аборт сделаю!

Выпалила на эмоциях и тут же пожалела, увидев, как Кирилл буквально посерел. Его плечи опустились, и он упал на колени перед ней.

- Нет, не надо, Оксана, нет. Прости, ты можешь идти, я могу такси вызвать, если надо. Больше ни слова не скажу. Я тебя понял, все действительно кончено, ты не сможешь меня любить. Только не делай этого, не убивай его. Я буду помогать. Если не хочешь, даже не приближусь к вам. Все сделаю, как скажешь. Умоляю, оставь ребенка.

Ксюша вытерла слезы. «Дура! Дура! Только не знаю почему, потому что не можешь простить или потому, что хочешь простить».

Тишина.

- Скажи, что не сделаешь этого, - его голос хриплый и не живой. Почему его так жалко? Невыносимо смотреть на боль своего мужчины. Он же сильный и мужественный. А сейчас у ее ног, несчастный, подавленный и… сдавшийся?

- Кирилл, - откашлялась, в горле пересохло и комок. – Дай мне время подумать.

- Над чем? Ради Бога, не говори, что над возможностью аборта.

- Мне нужно понять для себя, смогу ли в очередной раз довериться тебе.

Кирилл вздрогнул, не давая вспыхнуть надежде.

- Я буду ждать столько, сколько нужно, - тихо произнес он, не двигаясь с места.

Ксюша прошла мимо и слегка коснулась его волос в утешающем жесте, все же ее любящее сердечко дало сбой.

Глава 32

Ксюша провела оставшийся день в одиночестве, Кирилл не появлялся на глаза, но она чувствовала его присутствие в доме.

Ближе к ужину по дому начали распространяться обалденные запахи. Забрела в кухню, Кирилл готовил. Точнее, накладывал в тарелки бекон и салат.

- Присаживайся. – Он поставил на стол ее порцию, а свою прихватил с собой и удалился.

Она скривилась, аппетит пропал моментально. Поковырялась немного. Съела несколько кусочков мяса и салата и бросила.

Вышла на улицу погреться на солнышке. Прилегла на удобный шезлонг в тени навеса. Задремала. Мозг наотрез отказывался работать. Проснулась, когда на улице сгущались сумерки. Теперь ночью не уснуть. Встала и направилась к морю. Там должно быть красиво во время заката. Спустилась по дорожке, стянула носки и босиком протопала к воде. Море лизнуло ступни, оставляя приятную прохладу. Зашла по колено. Хорошо. Солнце начинало опускаться к горизонту, окрашивая небо в персиковый цвет. До полного захода еще далеко. Покружилась в воде, чувствуя легкий совсем не холодный ветерок. Нужно очистить мысли от негатива.