Черная кошка для генерала - Елисеева Валентина - Страница 56

Лара осерчала, как никогда в жизни. Серый котик обиженно мявкнул, когда прелестная черная кошечка, так ласково встретившая его поначалу, вдруг замахнулась когтистой лапкой. В чем дело?! Чем он ей так не угодил, что она теперь бросается на него с яростным рычанием? Ой, кусаться-то зачем?! Нет так нет, он и не настаивает вовсе!

Лара смотрела, как удирает серый королевский кот, и решительно отказывалась слушать веления кошачьих инстинктов. Она — человек, и точка. Кошачья сущность побухтела обиженно и объявила бойкот.

«Отлично, хоть в тишине поживу немного», — откликнулась на этот демарш Лара.

«Ты еще пожалеешь», — совсем по-детски ответила «соль земли».

Глава 26

НАЧАЛО ЛЮБВИ

После этого последнего кошачьего предупреждения раздвоенность в сознании Лары в самом деле пропала: она ощущала только свои чувства, только свои мысли — на нескольких новых встретившихся во дворце котов смотрела спокойно, на запахи жарящегося мяса с кухни не отвлекалась и была привычно собранной и деловитой. Лара категорически запретила себе испытывать вину перед кошачьей сущностью, которая своим вызывающим молчанием старательно давила на жалость, сострадательность и миролюбие попаданки.

Обследовав до конца третий этаж и решив, что на четвертом этаже, где жили фрейлины, камердинеры, экономка, дворецкий и прочие «топ-менеджеры» этого дворца, ей делать нечего (а паче того на чердаке, где жил младший обслуживающий персонал), Лара пробежалась по пустующему второму этажу, на котором обнаружилась жизнь только в покоях принцессы Солары. Чуть теплящаяся жизнь: чуткие кошачьи ушки поведали, что в этот праздничный день больную девушку оставили в ее комнатах без присмотра и она сейчас тихо стонала в одиночестве. Лара искренне пожалела сестру Варта, но помочь ей ничем не могла и понеслась дальше.

На первом этаже бурлила жизнь: праздничный обед уже начался, всюду сновали лакеи с бутылками дорогих вин, слуги с широченными золотыми блюдами, на которых громоздились разнообразные закуски. Вся картина напомнила Ларе юбилей одного из знакомых отца, который пожелал провести праздник в «старинном стиле» и арендовал для застолья один из дворцов черноморского побережья. Тогда так же бегали наряженные в лакейские ливреи екатерининских времен официанты, а меню банкета в точности воспроизводило то, что описывала в своих мемуарах одна из фрейлин Екатерины Великой. Лару тогда больше занимала не степень соответствия этого подражания оригиналу, а сама возможность устроить пир горой в объекте культурного наследия России. Ей такая возможность представлялась странной. Но так представлялось лишь ей одной.

Радуясь картумской моде на украшения в виде пышных занавесей, которые висели на каждом оконце, обрамляли все дверные проемы и арки, спускаясь до самого пола и метя золотыми кистями полы, Лара втихаря разглядывала великосветское общество. Праздничные наряды дам были не столь откровенны, как повседневные платья, оставляя открытыми только шеи и плечи, увешанные фамильными драгоценностями. Во главе стола рядышком сидели два короля, морально готовившиеся к завтрашнему подписанию мирного договора и оттого употреблявшие горячительных напитков больше разумной меры. По правую руку картумского правителя устроилась его супруга, рядом с которой на высоком стуле с парчовой подушкой сидел принц Милор, а по левую руку солликийского монарха восседали принц Гильдар и настороженный Леон. Аскар Зоилар с дочерью Диалой развлекали гостей на противоположном конце длинного стола, занимая места напротив венценосных особ. Музыканты играли бравурные марши, слуги обносили гостей горячим: жареной дичью, свиным карбонатом, телячьими отбивными, седлом барашка, фаршированной рыбой и горячими пирогами с мясной и рыбной начинкой. Прикинув, что поедать все вышеперечисленное гости будут минимум часа два, Лара решила, что и ей не худо бы подкрепиться, и побежала в сторону кухни.

Повара королевской кухни были гостеприимнее (вернее, кошкоприимнее), чем вредная тетка Таника у генерала Ардамаса: Ларе живо кинули котлетку в чистенькую миску, стоявшую в ряду других таких же мисочек у дальней стены под окном. Соседом Лары «по столу» оказался толстый рыжий котяра, уминавший ошметок парной говядины. Особого интереса к черной кошке он не выказал, и Лара спокойно пообедала.

Вернулась Лара на свой шпионский пост, когда музыканты сменили марши на мелодичные романтические напевы и многочисленные гости потянулись в бальные залы. Теперь забот у разведчицы прибавилось: приходилось не только красться по трем огромным залам, по которым скользили в танцах пары, но и выскакивать в сад, куда часто выходили присутствующие. Большинству людей не было дела до шмыгающей под ногами кошки, но обилие запахов и шум мешали Ларе отслеживать запахи тех людей, с которыми ей не стоило сталкиваться сейчас: запах Леона, например, так что из-за прикрытий Лара старалась выглядывать как можно реже. От Дамиана, который расточал улыбки кружащимся вокруг него, как мотыльки вокруг огня, девам, тоже нужно было держаться подальше. Главным объектом Лариной слежки являлись, естественно, Диала и Аскар Зоилары.

Вот черноволосая Диала в сопровождении приятельниц направилась в сад, и Лара припустила за ней, отвлекшись от мрачного созерцания своего генерала, мило беседовавшего аж с тремя девицами одновременно, причем две из них уже явно достигли совершеннолетия и вполне соответствовали тем критериям, по которым Леон собирался подбирать себе необременительную спутницу жизни. Лару душила глупая и бессильная злость, перемешанная с неуместной обидой, а кошачья сущность продолжала бойкот и не спешила подкидывать Ларе оптимизма и боевого настроения.

«Ничего, и без хвостатых справимся. Вот верну себе свое тело, и Леон на собственном опыте узнает, что влюбленная женщина — это милое, слабое и беззащитное существо, от которого невозможно спастись никакими средствами! Можно только покорно сдаться и полюбить в ответ на любовь. Вот и призналась я сама себе в собственных чувствах, и счастье, что никакая вторая половина не иронизирует по этому поводу». — На этой мысли Лара ощутила слабое шевеление кошачьей сущности и ее горячее желание высказать все накипевшее, но бойкот есть бойкот, и кошка промолчала, а Лара укоризненно рыкнула в сторону стоящего в отдалении Леона с пестрым трио и побежала в сад: следить за Диалой.

Смеркалось. Вдоль широких дорожек зажгли осветительные факелы, пламя которых позволяло гуляющим не оступиться и не заблудиться в королевском саду и смежном с ним парке перед парадным входом. По контрасту с освещенными центральными аллеями темнота в других частях сада казалась непроглядной, однако именно туда и направилась Диала, незаметно оторвавшись от других девушек, вышедших подышать свежим воздухом. Воздух действительно был свеж: вечерняя прохлада сменила дневную жару, и по саду сейчас разливался упоительный аромат цветущих яблонь, вишен и слив, дополненный сладковатым благоуханием жасмина.

Диала Зоилар свернула в малозаметный проход в высоких и густых зарослях кустов акации. Кошка пробралась следом и увидела небольшую уединенную темную беседку. Нюх сообщил, что девушка находится в этой самой беседке, и пока одна. Стены беседки были выложены из камня и имели высоту около метра — заглянуть внутрь кошка могла только через единственный вход, что она и сделала.

— И тут кошка, — недовольно прошипела Диала, заметившая незваную гостью. — В последнее время они меня просто преследуют, скоро поверю в их демонскую природу, как последняя простолюдинка. Пошла прочь! — Диала бросила в Лару подушечкой, которая лежала среди многих подобных на узкой софе, стоявшей в беседке.

Лара выскочила и примостилась под стеной беседки с обратной стороны от входа, выглядывая из-за угла при всех подозрительных шорохах.

«Судя по внутреннему убранству беседочки, это еще одно местечко для тайных свиданий вроде тех ниш за гобеленами во дворце, — посмеивалась она. — Вот тебе и строгие нравы: на людях все девы такие непорочные и благонравные, но стоит им сбежать хоть на миг от бдительного присмотра — и пожалуйста: оказывается, все „заповедные“ уголки сада им известны и наверняка не раз посещены в прошлом. Очень интересно узнать, кого это она тут дожидается. Я безмерно удивлюсь и признаю собственное скудоумие, если появится ее жених Гильдар».