Последний первый квест. Расставляя многоточия (СИ) - Эштон Ольмар - Страница 36

— Следующей ночью полнолуние будет, — уверенно сказала Варежка. — Стоит ли ждать, Тимош?

— В чём-то вы правы, да. Полная Луна непременная деталь нашего аномального паззла. Но ведь и из Башни Чайки мы почти в полнолуние телепортировались! Почему же не получилось?

— И ничего и не в полнолуние, а вовсе и на следующую ночь! — встряла Яська. — И не сами по себе, а вместе с Цири! Может она как якорь сработала?

— Во-во! Я ж о том же! Молодец, сеструнь! Правильно заметила!

— Надо попробовать, Тим. До завтрашнего вечера ведь успеем добраться к Башне? — Яська упёрла локти в стол, положила голову на ладони и невидящим взглядом уставилась куда-то вдаль. — Я домой хочу. И почему-то в школу. Сентябрь начался, все наши учиться пошли, а я тут, по мирам шарахаюсь.

— Ну, раз уж даже ты, Яська, в школу захотела, то у нас непременно получится! — развеселился Лёха и, дурачась, взлохматил сестре тщательно уложенную чёлку. — Заседание объявляю закрытым! Всем спать! Выступаем на рассвете!

***

— Чего-то накосячил твой пан Сапковский, — сказала Яська, взобравшись на поросший седым мохом валун. — Где Башня-то, Тимоха? Одни руины кругом. О! Статуя какая! Гляньте!

Ребята, на исходе дня добравшиеся к озеру, оглядывали заросшие вереском и дикими травами древние развалины. Яська спрыгнула с камня и присела возле статуи однорукого мужика, сжимавшего в целой руке грозно выглядящий молот. Вторая конечность мраморного силача валялась поодаль, почти полностью скрытая разросшейся на приволье ежевикой.

— Да уж. Облом-с, господа путешественники, — Лёха, не скрывая досады, пнул по большому замшелому камню, бывшему когда-то давно частью башенной стены. — Пошли за дровами, брат Тимофелий. Переночуем как-нибудь, а завтра уж будем обсуждать план "Б".

Тимоха хмурился, но, в отличие от друзей, разочарованным не выглядел.

— Всё как в книжке, люди. И там Башни не было. Она ж магическая! Возникла перед Цири из развалин, когда она от погони удирала.

— А у нас ни Цири, ни, слава богу, погони, — устало пробормотала Варежка, присев возле рюкзака. — Или непременно нужна погоня? Тимош, что скажешь?

— Бог его знает, Варь, что тут надо. Ты ничего не чувствуешь? Попробуй как-нибудь… посканировать, что ли… Ну, или как ты там магические следы определяешь…

Варя закрыла глаза, раскинула руки, прислушалась. Нахмурилась, тряхнула ладонями. Встала, потянулась руками к небу. Тучи, сгрудившиеся грязно-серым комком на горизонте, заворчали отголосками грома. Блеснула зарница. Луна, ярко светясь идеальным кругом, выбиралась на небосклон.

— Ничего. Совсем ничего, Тим, — разочарованно вздохнула девушка. — В пальцах только щекотно. И мороз по коже. Вокруг ни капли магии.

Тимоха сгорбился и, пожав плечами, окликнул Лёху:

— Идем за дровами, пока хоть что-то видно. Ясь, иди к Варе! Яська!

Парни встревожено заоглядывались, обеспокоенные тишиной и отсутствием ответа.

— Ясь, ты где? Кончай дурака валять!

— Яся! Ау!

Из развалин, где только что скакала девочка, раздался неясный шум и звуки борьбы.

— Положь ножик, мальчик, — раздалось из-за спины Тимохи, мгновенно выхватившего меч. — Спокойней, милсдари путники, спокойней! Не трепыхайтеся зазря!

Из густой тьмы, укутавшей развалины стены, один за другим выскользнули пятеро мужчин. Двое целились в парней, натянув луки, трое остальных держали в руках легкие мечи.

— Поганка! Тащи сюда девку! А то, сдается мне, тута ктой-то человеческого языка не разумеет, — заржал мужик, кряжистый как столетний дуб. — Инший разговор пойдёт, кады ссыкуху их малолетнюю резать почнём.

Лёха дернулся было, когда из-за большого камня, заросшего колючей ежевикой, невысокий и худой разбойник вытащил Яську. Облапив вырывающуюся девочку поперек туловища, мужик второй рукой вцепился ей в волосы, намотав длинный хвост на кулак.

— Этая моя будет, братцы! Уж больно по сердцу пришлась! А с иншими остальными сами решайте. Мне оне без надобности.

Лёха скрежетал зубами, не в силах помочь сестре — в горло упирался тускло блестевший в лунном свете кинжал. Тимоха, получив по затылку оголовком меча, без памяти свалился к ногам разбойников. Варежка, взмахнув руками, собралась разметать нападавших воздушной волной, но здоровяк оказался быстрее. Резкий взмах кисти, и нож, прилетевший рукояткой в лоб, уложил девушку как подкошенную.

— Свяжите их! — приказал банде кряжистый. — Ща в сумах их пошуруем, а потом уж и повеселиться можно. Щура и Дальвиса дожидаться не будем, а то опосля их веселье сильно быстро заканчивается.

Яська, извернувшись, впилась зубами в руку неимоверно разошедшегося мужика.

— Ах ты ж падла кусючая! — мужик размахнулся и изо всех сил врезал девочке по лицу. Яська кулем повалилась на однорукую статую. Тонкая струйка крови из разбитой губы и носа потекла по изъеденному дождями и ветром мрамору. — Я тя научу слушаться!

Лёха заматерился и попытался вырваться из рук вязавших его бандитов. Оглушенный Тимоха не подавал признаков жизни. Варежка тихо застонала, приходя в себя, когда здоровяк встряхнул её как тряпичную куклу. Мужик осклабился довольно и одним тщательно выверенным движением разорвал цветастую блузку на груди девушки.

— Эва какие штуки бабьё придумало! — с удивлением уставился кряжистый на бюстгальтер. — Да разведите ж вы уже огонь, черти! Не видно ж нихрена!

Разбойники засуетились, забегали и через пару минут у подножия древней стены заплясали первые язычки жаркого пламени. Здоровяк, поковырявшись в рюкзаке пленников, достал чей-то смартфон. Потыкал в кнопки, не увидел эффекта.

— Зеркало что ль? Отчего ж черное такое? Гляди-ка, ребяты, тута не иначе как колдовским способом яблоко погрызенное выделано. Фу, бесовская штука! — телефон полетел в костёр. Пластик корпуса начал плавиться, экран лопнул, подернувшись паутиной трещин. Из костра повалил густой черный дым.

— Колдунство учинять вздумала?! — заверещал Поганка, подскакивая к Варе и замахиваясь. — Я тя научу слушаться!

— Свою учи, — осадил подельника здоровяк. — Вон она, гляди-ка, очнулась ужо. Бормочет чегой-то! Колдует штоль тоже? Ты ж сказал, что одна у них чаровница!

— Одна! Вот энта, белобрысая твоя! Одна она колдунья на пожарище-то была! А я в сам раз ведьминский меч-то тогда и упёр, покудова этая беляночка в огонь лёдом кидалась и ветры пускала!

— Энто ты, Поганка, ветры пускаешь, когда капусты объешься да пивом упьёсси, — заржали бандиты. — А госпожа колдунья, видно, смерчи магические творить умеет. Но токма кады руки-то свободные, да? Эй, милсдарыня ведьма! Довольно уж валяться, ровно кукла какая! Подымайся! В сам раз пора пришла повеселиться!

Яська, тихо всхлипывая, прижалась к боку мраморной статуи. Испачканной в крови рукой вцепилась в холодный камень, бормоча единственную знакомую молитву. По полянке пронесся порыв холодного ветра. Мертвый мрамор статуи окутался голубоватым сиянием, послышался громкий электрический треск. Из глаз однорукого каменного великана сыпанул веер синих искр.

Статуя медленно поднялась, оживая, во весь свой исполинский рост. Разбойники, ошалевшие от происходящего, замерли кто где сидел. Яська, откатившись из-под ног ожившего исполина, громко выкрикнула:

— Бей их Каменюжка! Убей их всех!

"Каменюжка" нашел синими глазами-прожекторами напустившего в штаны Поганку и обрушил на него тяжёлый молот. В земле образовалась аккуратная ямка, заполненная неоднородной грязно-красной кашицей. Разбойники завопили, вскакивая.

— Так их! Лупи, Каменюжка!

Яська на четвереньках подползла к Варежке, попыталась распутать тугие узлы, стягивавшие руки. Ничего не получалось. Лёха, рыча, извивался на земле, стараясь освободиться. Рванулся вбок, укатываясь с дороги мраморного силача, пустившегося вдогонку за верещащими бандитами.

— Нож, Яська! Нож возьми!

Девочка ругнулась, подхватила с земли оставленный нападавшими тесак и без труда перерезала веревки, удерживавшие Варю. Кинулась к брату, двумя ловкими разрезами справилась и с его путами. Тимоха лежал, не шевелясь. Варежка подскочила к парню, приложила пальцы к шее.