Последний первый квест. Расставляя многоточия (СИ) - Эштон Ольмар - Страница 28

— Это тебе в Академии Юных Сурков рассказали? — недовольно буркнул Лёха и, увидев, что кроме него никто не двигается, остановился. — Или в воскресной школе бойскаутов? Ой, простите, не прав! Гёрлскаутов! О! А, может, ты Беара Грилза обсмотрелась?

Варя нахмурилась, взглядом остановила заворчавшего было Тимоху, вскочила, уперев руки в боки, и, копируя сестру, рявкнула:

— Голицын, ты охренел?! У тебя совесть есть?! Ты один, бля, в трауре?! — девушка, с каждым словом повышала голос, наступая на Лёху. — Это я должна кричать и плакать! Это смерть МОЕЙ сестры мы все видели! А твоя сестра, мудила ты эгоистичный, жива! И рядом! Какого хрена ты изображаешь вселенскую скорбь, а? Кто за Яськой присмотрит, пока ты страдать собираешься?! Хрен ли ты только о себе, несчастном, думаешь?!!

Варежка подошла вплотную к Лёхе и, мгновенно снизив громкость, зло зашипела почти в лицо:

— А если что-то случится, а? Нет, не с тобой, а с Ясей. Что ты потом маме скажешь, а? Извини, мол, мамуля, был в трауре по чужой девочке, а за сестрой не досмотрел. А ты не сердись, мам! Не кричи! Мне ж простительно! Я ж страдал!!! Тьфу, бля!

Девушка развернулась и, сунув руки в карманы, вернулась к камню, у которого изумленными истуканами застыли Яська с Тимофеем.

Лёха виновато сгорбился, заблестевшими глазами обвел компанию и неловко махнул рукой куда-то себе за спину.

— Там… это… впереди две каменюки здоровые… метров триста ещё пройти… можно клеёнку натянуть… или покрывало… тень сделать…

Варя поднялась, потянула за руку Яську, бросила угрюмый взгляд на Тимоху и молча двинулась в указанном направлении.

Самые жаркие часы ребята провели, спрятавшись под импровизированным тентом, который парни соорудили из покрывала. Всех мучила жажда — вода, прихваченная из Локсии, почти закончилась.

— Мясо испортится, с голоду сдохнем, — пробурчал Лёха. — Жарко.

— Холодильничек бы сейчас, — размечтался Тима. — Газировки ледяной…

— Нельзя на жаре холодное, — разрушила мечты Варежка. — Жидкость комнатной температуры гораздо лучше жажду может утолить.

— Так, стоп, — подскочила вдруг девушка. — Как ты, Тимка, сказал? Ледяной?!

Тимоха кивнул и непонимающе уставился на подругу. Варя радостно вцепилась в завязки рюкзака, потянула оттуда полотнище клеенки, которую ребята тягали с собой со времен земного пикника.

— Варюш, ты что делаешь? — поинтересовался Тимофей, испуганный такой активностью. — Зачем тебе клеёнка?

— Тимка, ты чудо! Всем бы твою сообразительность! Хватай скатёрку за концы. Голицын, помогай! Яська, отодвинься подальше на всякий случай. Ребята, встаньте ближе к камню и приготовьтесь ловить.

Варежка отошла на пару шагов и, взмахнув руками, метнула в высокий камень сверкающий ледяной шип. Острые холодные осколки посыпались в подставленную клеёнку блестевшим на солнце водопадом. Девушка хохотала, посылая в покрывшуюся изморозью плиту всё новые и новые заряды. Ледяное крошево летело в клеёнку вместе с каменными осколками и пылью.

— Варька, хватит! Остановись! — закричал Лёха. — Камень сейчас обрушится! Да уймись же ты, чокнутая девка!!!

— Фу-у-ух!! — Варя замерла, остановленная ругательством, отёрла лоб. — Ну и забава!

Простенькое заклинание, выученное в мире "Линейки", принесло ощутимые плоды. На клеёнке, которую уже с трудом удерживали парни, высилась внушительная гора колотого льда вперемешку с каменной крошкой. Магические ледышки быстро таяли под лучами палящего солнца.

— Вот так и стойте, бойцы. Кэпки только наденьте, а то солнечный удар случится, — Алёнкиным голосом проворчала Варежка и похлопала Лёху по плечу. А потом светло улыбнулась и, вернув в голос собственные интонации, добавила. — Ясь, тащи сюда аптечку, фильтр будем делать.

Из бинта и пары тонких слоев ваты, между которыми девчонки высыпали несколько растолченных таблеток активированного угля, получилось действительно неплохое приспособление, способное качественно очистить мутную воду. Небольшую дырку, проткнутую в одном из углов клеенки, девочки прикрыли наскоро сооруженным фильтром, парни наклоняли полотнище, позволяя натаявшей воде стекать в нужном направлении. Пластиковая полторашка и все имеемые фляги быстро наполнились.

— А мы от магической водички… эм-м-м…того… козлёночками не станем? — обеспокоенно поинтересовался Лёха.

— Сложно помолодеть, уже являясь половозрелым представителем этого вида. Даже с помощью магической водички, — съязвила Варежка. — Не волнуйся, Голицын, козлее, чем есть не станешь.

Лёха по-девичьи маково заалел, отвернулся, встряхнул освобожденную ото льда и воды клеёнку и принялся упаковывать её в рюкзак. Яська усиленно делала вид, что вытряхивает из кроссовка попавший туда камешек. Тимоха удивлённо хекнул и отстраненно принялся полировать меч, на котором темнели недавно полученные царапины.

Поели в молчании. Говорить никому не хотелось. Солнце, расплавив пустынные пустоши, спряталось за горизонт.

Утро, плавно перетекшее в горячий день, съело все силы, отбивая желание говорить. Перед полуднем нашли место, где можно было натянуть тент.

— В общем, так, народ, — откашлялся Алексей и, отставив в сторону рюкзак, посмотрел на друзей и сестру. — Я дебил. Безответственный эгоист, ослеплённый тем, чего не ожидал пережить никогда. Я прошу прощения. У тебя, сеструнь, у тебя, братуха, и у тебя, Варежка. Я забыл о том, что право быть сильным принадлежит мужчинам всех миров. Право… и обязанность. Мужчина, если он действительно мужчина, обязан быть сильным и ответственным за того, кто слабее. За своих женщин. Потому что женщины — существа слабые, нежные и…

— И с сиськами, — прыснула Варя. — Всё, Лёх, проехали. Извинения приняты.

Все с облегчением выдохнули.

— Я та-а-ак есть хочу! — протянула Яська. — Лёш, там где-то должен пирог лежать, найди, а?

— Я бы не советовал, Ясь, — поморщился Тимоха. — Жара.

— Доставай, Лёш, — присоединилась Варежка к просьбе девочки. — Посмотрим, что там. Если стухло всё, то лучше сразу выбросить.

Из поистине бездонного рюкзака была извлечена пара румяных закрытых пирогов. Плотное тесто ссохлось по краям. Подрумяненная в жаркой печи корка, закрывавшая начинку, зачерствела. Звонко отозвалась, когда Лёха постучал по ней согнутым указательным пальцем.

— А ну-ка! Ну-ка, ну-ка! Дай мне! — протянула руку Варя и взяла один из пирогов.

Она попросила у Тимохи нож и взрезала толстую твердую корку. Сдобная чашка пирога открылась, будто тарелка, накрытая крышкой. Нежный тонкий запах тушеной дичи тонкой струйкой потянулся окрест.

— Древние технологии рулят! — воскликнула Варежка. — Можно есть. Это, знаете ли, такая вакуумная упаковка а-ля дремучее средневековье. Тут вам и тарелка, и ложка, и закуска.

Парни с недоверием принюхались. Желудок Тимофея заурчал в предвкушении. Лёхино брюшко ответило согласным стоном.

— А ну, брысь от моей еды! — возмущенно взвилась Яська. — Вы сказали, что это испортилось! Вот и не лезьте, я сама пирог съем!

Ребята, тщательно изображая демонический смех, с двух сторон вцепились в пирог и сдавленно хихикая, принялись кромсать его на части.

— Моё! — кривляясь, шептал Лёха. — Моя пре-е-елесть!

— Руки прочь, дефективный! — хохотал Тимоха. — Это моя добыча!

— Дети, чё, — пробормотала Яська, доставая из холщевого свертка второй пирог, но гораздо большего размера. — Варь, порежь еду, а? Пока эти… хм-м… ответственные за слабых женщин мужчины не заметили.

Заходящее солнце освещало упорно двигавшуюся к горам компанию. Исковерканные поверхностью тени пролегли, вытянувшись на восток, и безмолвными спутниками сопровождали мерно шагавших подростков, удлиняясь с каждой прошедшей минутой. Горы, ещё на рассвете синевшие далеко впереди, заметно приблизились. Подростки молчали, экономя силы и не желая сбивать дыхание.

— Ясь, ты как? — обернулся Лёха к сестре. — Голова не кружится?