Последний первый квест. Расставляя многоточия (СИ) - Эштон Ольмар - Страница 23

— Не убивай! Дяденька лыцаль! Пласу тебя! Не убивай папку!

Алёнка, решительно растолкав зрителей, подошла к опешившему ведьмаку, взяла на руки исходившую слезами девочку, стала гладить по голове, шептать что-то успокаивающее.

— Что тут, черт побери, происходит? — поинтересовался Лютик, одолевший страх и присоединившийся к компании. — Где оборотень? Какого папку не надо убивать?

— Моёва! Моёва папку не убивайти! — снова заголосила девочка, пытаясь вырваться из Алёнкиных рук.

Геральт зло сплюнул и пнул дверь погреба.

— Есть там кто?

В погребе зашумело, заворчало. Грубый мужской голос просипел:

— Открывай запор. Выйду. Детей только не тронь, охотник. Непричём они.

Ведьмак скинул с двери погреба крепкий засов и отступил, взяв серебряный меч наизготовку. Дверь отворилась. Из погреба выбрался мрачный, косматый, рослый крепыш, облаченный в грязные штаны и многократно штопаную рубаху.

— Я не буду сопротивляться. Только… Позволь детям уйти, ведьмак. Не хочу, чтобы видели. И… оставь их. Не моей они крови.

Геральт переступил, меняя позу, одобрительно хмыкнул. Мужик, нахмурясь, кивнул детям на лачугу. Все шестеро, понурившись, молча потянулись в дом. Старшая девочка взяла из рук Вари раскричавшегося младенца.

— Тебе зверья, что ли, в лесу не хватает? — пристально глядя на оборотня, вернувшегося в человеческий облик, поинтересовалась Йеннифэр. — Зачем фермеров загрыз?

— Эти грязные свиньи подкараулили как-то вечером мою… мою Маленку. Она каждый день в город ходит, клубнику на рынок носит, овощи ещё всякие продаёт, у неё хорошо получается. С того и живём. А они… — мужик взлохматил буйную шевелюру, сглотнул сдавленно. — Засели на просеке, дождались, когда возвращаться будет и…

— Ответа на обиду у старосты искать надо, — проворчал Геральт.

— Как искать справедливости там, где её отродясь не было? Думмешвайны — двоюродные братья местного старосты, — горько усмехнулся оборотень. — Были.

— А Флориану за что? Она тоже на просеках насильничала? — хмурясь, поинтересовался Тимофей.

— Она скоя" таэлям припасы и наконечники для стрел носила. Прикроет всё сверху пирожками, мол, к бабушке-старушке иду и шмыг в лес. Всё бахвалилась, курва, с "белками" по кустам блудодействуя, что у неё всё схвачено, а если прижмёт, то все подозрения на нас перекинет. Вчерась только обещалась старосте донести! Мы-то тихо живём, в глуши, никого не трогаем. Вот и выходит, что для эльфов самое что ни на есть подходящее укрытие. А префект разве будет разбираться?! Без лишних расспросов на шибеницу потянет, как сейчас заведено. А дети потом как же? Их же семеро! Маленькие все, даже самые старшие ещё в возраст не вошли… Хоть и не мои они, да всё одно люблю их как родных. Они ж Маленкины, моей любой чада. Мужика её на войне убило, одни они остались. И я вот… помогаю… Охочусь там… В огороде… То-сё… А как накатывает — в погреб прячусь, запор крепкий. Не выпускают меня детишки, покуда человеческим голосом не попрошусь… Да что уж тут… Хочешь кончать меня, ведьмак — не тяни. Трёх человек жизни лишил, есть за мной вина, не буду сопротивляться… Староста хороших денег заплатит за работу…

Лютик отвернулся, принявшись насвистывать какую-то незатейливую мелодию. Йеннифэр отряхивала запылившиеся бриджи и выбирала из буйных черных кудрей застрявшие листочки. Цири ковыряла острием меча вымахавший между грядок сорняк. Подростки молчали.

Геральт, пристально взглянув в желто-зелёные глаза оборотня, сплюнул, смачно выругался, сунул серебряный меч в ножны и, развернувшись, быстро зашагал в сторону узкой просеки. Цири, повинуясь взгляду чародейки, демонстративно вернула своё оружие на пояс и последовала за ведьмаком.

— Убирайтесь отсюда, — сказал оборотню Лютик, взглянув на уходившую в лес компанию. — Уходите и никогда больше не возвращайтесь. Удивительный, анахроничный, слушающий голос сердца, а не разума, ведьмак — явление уникальное. Второй раз может и не повезти. Уходите.

Мужик, едва заметно склонив голову в поклоне, отёр грязной ладонью глаза, хекнул, откашлялся, пытаясь вернуть внезапно севший голос, но так ничего и не сказав, скрылся в лачуге.

***

Добравшись до Горс Велена, компания, не задерживаясь, проследовала на остров Танедд, в Локсию — шикарный дворец у подножия чародейского острова. Оставив вещи в отведенных им при посредничестве Йеннифэр комнатах, путешественники собрались в самом дальнем и тёмном уголке большого пиршественного зала. Алёна с Тимофеем изо всех сил напрягали память, стараясь припомнить подробности грядущего мятежа магиков.

— Кейра. Кейра Мец. Есть такая? — спросила Алёнка. — Она среди мятежников. Вместе с Дийкстрой схватит Артуда Терранову.

— Артауда, — поправила Йеннифэр. — Кто еще?

— С ней ещё Детмольд из Бан чего-то-там был, — нахмурившись, подключился Тимофей. — Ещё Сабрина, Радклифф и, конечно, Филиппа. Магики, верные королям, затевают большой переворот. Точнее, короли там так, сбоку припека, чародеи и сами с усами.

Йеннифэр хмурилась и поглядывала в окно, через которое отлично просматривались башни и галереи Аретузы — школы чародеев, в стенах которой должен был пройти ночной бал, предваряющий Большой Сбор.

— Будут задерживать всех, кто не в курсе замысла, всех, кого подозревают в измене и кумовстве с императором Нильфгаарда.

— А "белки"! Тим, там же ещё скоя" таэли на корабле прячутся! И Риенс! И реданская гвардия!

— Ах ещё и Риенс! — хищно прищурилась Йеннифэр.

— С кем Трисс? — отстраненно поинтересовался Геральт.

Алёнка с Тимофеем переглянулись, почти одновременно пожав плечами. Йеннифэр, нахмурившись, сломала тонкую шпажку, которой доставала оливку из блюда.

— Она поможет, Геральт, — пробормотал Тима. — Она телепортирует тебя в Брокилон, когда Вильгефорц…

— Вильгефорц с заговорщиками? — холодно спросила чародейка.

— Он… С Нильфгаардом… и… сам по себе… У него планы… На Исток… — едва слышно прошептала Алёнка, взглянув на Цири, увлеченно болтающую с Лютиком. — Цири нельзя показывать чародеям, госпожа Йеннифэр.

— Я не чувствую ни в ком из вас дара пророка, — сказала чародейка. — Откуда у вас такие ясные сведения о том, что будет сегодня ночью?

Подростки потупились, не зная, что ответить. Выкладывать свою историю книжному, но при этом удивительно реальному персонажу, они не спешили. Даже в этом насыщенном магией мире рассказам о перемещениях между мирами могли не поверить.

— Объяснения могут показаться более нереальными, чем те сведения, которые мы сообщили, госпожа Йеннифэр, — откашлявшись, сказал Тимофей. — Просто поверьте. Вы же всё равно пойдете на бал, там всё можно аккуратно проверить. И вовремя принять меры и отреагировать.

— Ладно. Будь по-вашему, — Йеннифэр поднялась с тяжелого дубового стула, украшенного позолотой. — Геральт, пойдём. Пора собираться.

— Госпожа Йеннифэр, не выпускайте Цири из комнаты, — дал последнюю "провидческую" рекомендацию Тимоха. — Ни в коем случае не позволяйте ей выйти из своих покоев. Не позволяйте пророчить.

***

Бальная зала Аретузы, дворца, прилепившегося к телу высокой горы на острове магиков, светилась тысячью огней. Окна, распахнутые навстречу морским ветрам, выпускали наружу напевную мелодию, гул голосов. Мерцающие во тьме фонари подсвечивали зелень террас, ухоженных садов, прихотливые изгибы лестниц, ажурные белые беседки. Удушающая дневная жара спала, побеждённая свежей прохладой открытого моря.

Ребята наскоро поужинали и теперь, рассевшись кто где, обсуждали планы на будущее.

— Чем займемся, знающие? — поинтересовался Лёха, играясь жареной улиткой. Ни на кого не глядя, он сосредоточенно выковыривал из раковины тельце моллюска. — Какие планы на вечер?

— Если верить пану Сапковскому, то сегодня на острове будет большая бойня. Под утро.

— Видимо, она случится по-любому, — добавила Алёнка. — До задницы наши предупреждения. Не думаю, что Йеннифэр поверила. Мы ничего не можем изменить.