Сёрфинг, кости динозавров и фолк (СИ) - "Dru M" - Страница 12

— Устал, — Серый докурил и аккуратно свернул бычок в салфетку. — На работе весь мозг выебали.

— Ой. Ты, наверное, спать хочешь… — Серж было слез с подоконника, поддавшись трусливому голоску неловкости, убежденности в собственной ненужности, но Серый его остановил:

— Не парься. Не хочу я спать, — он криво усмехнулся. — Когда-нибудь я научу тебя не загоняться по мелочам?

— Это сложно, знаешь ли… — Серж глубже забрался на подоконник. — Но я стараюсь. Правда.

Он подался навстречу Серому. Близко, как не смог бы, не разделяй их оконная створка.

Подышал на стекло и начертил на запотевшем неровном пятне дурацкую рожицу.

— Это ты, — сказал Серж, улыбнувшись.

Серый удивленно вздернул брови.

Но тут же наклонился к оконной раме со своей стороны, заставив Сержа замереть при одной только мысли, что между ними жалкие миллиметры стекла и больше ничего. Серый подышал, дождавшись, когда стекло запотеет достаточно, и пальцем изобразил на нем неровный овал, усеянный не то иголками, не то лучами.

— Солнце? — предположил Серж неуверенно. — Ёж?

Серый покачал головой, прыснув.

— Рыба-крылатка! — догадался Серж и рассмеялся, когда Серый энергично закивал. — У тебя фетиш на рыб-крылаток?

— Я просто подумал, что погорячился, сказав про этих крошек Олегу, — вдруг сознался Серый, натянув рукав толстовки на ладонь и стерев рисунок. Его глаза за стеклом лукаво сверкнули. — Ты, кстати, неправ. Ебанутые комплименты можно делать. Но только тем, кто их понимает.

— Ничего себе! — театрально изумился Серж. — Ученик превзошел своего учителя.

Он вновь подышал на стекло и быстро начертил новый рисунок.

— Ну, это совсем просто, — фыркнул Серый. — Это ж наша Сашка… Ладно, не делай такие глаза, это твой обожаемый брахиозавр. Это же он? — Серый поднял руку высоко над головой. — С вот такой шеей?

— Ага, — Сержу польстило, что его лекция в музее мимо Серого не прошла. — Хорошая у тебя память.

Они еще долго сидели и чертили, каждый со своей стороны стекла, палочки, точки и кружки, отгадывая в них осмысленные рисунки.

Сержу показалось, что он мог бы просидеть так целую вечность, насколько хватит фантазии. Лишь бы видеть его улыбку и чертовы несимметричные ямочки на щеках, слышать его звонкий отрывистый смех.

— Сдавайся, три последних раза ты рисовал одни деревья, — Серый прислонился лбом к стеклу, ехидно усмехнувшись.

— Это были разные деревья, — проворчал Серж, но спорить не стал: — Ладно. Сдаюсь…

Он придвинулся ближе к оконной створке. Замялся всего на секунду, прежде чем тихо выдохнул и прислонился виском к холодному стеклу со своей стороны.

Они молчали.

И Сержу казалось, что стук его сердца слышен по всей комнате и там, за распахнутым окном. Настолько близко к Серому и так бесконечно далеко — сквозь постепенно нагревающееся, запотевающее и вновь становящееся прозрачным стекло между ними.

— Серж?

— Да?

Серый приник к стеклу плотнее. Серж повернул слегка голову и увидел собственное застывшее от смеси испуга и предвкушения лицо и красноватый отблеск торшера в отражении его темных глубоких глаз.

Еще ближе.

Так, что уже не оправдаешься стеклом.

Если бы не эта условная граница, они бы уже соприкасались лбами и носами. Дышали друг другу в губы.

— Из тебя… — начал хриплым шепотом Серый, но Серж перебил его со смешком:

— Лезет Чужой?..

Еще ближе.

Серж закрыл глаза, склоняясь одновременно с ним к окну. Почувствовал, как нагрелось стекло в том месте, где Серый коснулся его губами.

В коридоре раздался звук приближающихся шагов, заставивший обоих резко отпрянуть.

Серж успел мельком увидеть, как скривилось, будто от раздражения и досады, лицо Серого, прежде чем перевел взгляд на порог и увидел Мишу. Как гребаное наваждение или призрак из прошлой жизни.

— Серж, — Миша неуверенно улыбнулся. — Здорово. Катя сказала, ты где-то тут… Ну, вот я и…

— Решил проведать? — подсказал Серж, удивившись тому, как ядовито прозвучал собственный голос. Сердце все еще трепыхалось в груди раненой птицей, а на губах осталось, как слабый-слабый импульс, ощущение твердости и тепла стекла.

— Ага, — Миша помялся на пороге, покосился на застывшего Серого. — Пойдем на кухню? Выпьем, поболтаем.

Может, месяц назад Серж бы не раздумывал, тут же соскочив с подоконника. Обрадовался бы так, что чуть в обморок бы не грохнулся. Побежал бы за Мишей собачкой, куда ни скажет.

Но теперь он не почувствовал ничего, кроме блеклой горечи.

И оглушительной обиды от того, какой хрупкий и волшебный момент Миша разрушил.

— Ты, блядь, еще кто? — вдруг подал голос Серый. Посмотрел на Мишу исподлобья, недобро и с таким посылом, от которого не по себе стало даже Сержу. — Дай угадаю, Мишаня?

Тот кивнул, недоуменно нахмурившись:

— Ну да. Я тебя знаю?

— Тебе меня лучше не знать, — скупо усмехнулся Серый и кивнул на дверь. — Выход вон там. И поживее булками шевели.

Миша требовательно посмотрел на Сержа, ожидая его реакции, но тот промолчал.

— Что, ничего не скажешь? — не выдержал Миша. Серж покачал головой — для этого человека слов, как и чувств, у него не осталось. — Отлично… Пошел ты.

Миша фыркнул и вышел обратно в коридор, напоследок громко хлопнув дверью. Вскоре его шаги затихли, слившись с далекой музыкой и смехом вышедших покурить на балкон ребят.

— Пора спать, — сказал тихо Серый, встав с подоконника. Он смотрел куда угодно, но только не на Сержа. — Тебе завтра на учебу, мне на работу, все дела.

— Ага…

Серж встал и на негнущихся непослушных ногах отправился в ванную. Достал зубную щетку, посмотрел на свое бледное отражение в зеркале, встрепанные волосы и чуть отмеченные румянцем щеки.

“Господи, — подумал, обмерев от этого зрелища. — Бестолковый влюбленыш”.

Шум воды не перебил скрип открывшейся двери.

Серый зашел, встал у раковины рядом и тоже принялся неторопливо, будто специально растягивая пытку вязким неловким молчанием, чистить зубы.

Споласкивая рот, Серж не смог контролировать дрожь в руках и облился так смачно, что задел даже джинсы. Чертыхнулся, схватив первое попавшееся полотенце, вытер шею и лицо.

— Погоди, — тихо попросил Серый, остановив его уже на пороге. Поставил зубную щетку в стакан, закончив умываться, и подошел к Сержу, внимательно вглядевшись в его лицо. — У тебя вот тут…

Серый показал пальцем на свою нижнюю губу, и Серж с изумлением заметил, что руки дрожали и у него.

— Тут? — переспросил Серж ослабшим голосом, облизнув губу.

— Нет, справа, — глаза Серого, и без того темные, казались почти черными.

— Тут? — Серж потер пальцем с другой стороны, едва чувствуя руки и все тело от навалившейся тяжести.

Серый выдохнул сквозь зубы, обронив негромкое “черт”, сделал резкий шаг вперед. Обхватил лицо Сержа ладонями — теплыми, грубыми на ощупь, но чертовски трепетными в прикосновении — и, наклонившись, прижался к его рту.

Жадно провел языком по нижней губе Сержа, разделив с ним вкус мятной зубной пасты. Поцеловал глубже, переместив руки на его талию, потому что Серж покачнулся, закрыв глаза, и чуть не врезался в раковину.

Этот поцелуй длился всего несколько секунд, но Сержу показалось, что он целую вечность стоял, вцепившись в ворот его футболки, и позволял его языку сплетаться со своим. Слушал бесконечно тянущийся звон в ушах.

Серый отстранился резко.

Пряча взгляд, пробормотал:

— Спокойной ночи, — и ушел в свою спальню, закрыв дверь и оставив Сержа один на один с бешеным стуком сердца и подкосившимися коленями.

*

Следующее утро началось с настойчивой трели будильника, впервые за долгое время прорвавшейся сквозь сон.

Серж открыл глаза, уставившись невидящим взглядом в потолок.

В него не прилетела майка, шторы оказались плотно задернуты, как и ночью, и никто не ворчал над ухом о том, как можно так долго спать.

“Неужели?..”