Закон и честь (СИ) - Шторм Максим - Страница 66

Элен вносила в гостиную последний поднос, когда из холла донесся скрипучий голос Шатнера:

— Господа, прибыл мистер Аткинс!

Катрин указала костлявым пальцев с идеально ухоженным ногтем на одно из немногих свободных местечек плотно заставленного стола, куда Элен следовало поставить поднос, и сказала:

— Джеймс, отвлекись на секунду от газеты и проводи меня к двери. Нам нужно встретить доктора Аткинса всей семьей. Дружно и организованно. Дети… Том, Сью, вы слышали меня?

Двойнята, успевшие перемазать хорошенькие мордашки шоколадным пудингом, обречённо вздохнули и нестройным хором ответили:

— Да, мам… Мы идём.

Катрин быстро захлопала в ладоши, призывая всех к вниманию.

— Джеймс, я не буду просить дважды! Элен, ты поведёшь Стефана, смотри, чтобы он не сбежал раньше времени.

Стефан, услышав своё имя, запихнул в рот огрызок яблока, раздув щёки и недоумённо уставился на мать, определённо не понимая, чего от него требуют. Элен, ласково проведя ладошкой по макушкам направившихся в холл двойнят, подошла к Стефану.

— Вставай, твоя мама хочет, чтобы ты поздоровался с доктором Аткинсом.

— Доктор Аткинс друг Стефана, — тут же отозвался Стефан. Заулыбавшись, он неуклюже вылез из-за стола, едва не опрокинув графин с виноградным соком, который Элен успела подхватить в последний момент и убрать от греха подальше.

Они последними покидали гостиную. Джеймс, под руку с расщебетавшейся супругой уже скрылись в холле, двойнята обречённо плелись сзади, то и дело жалобно оглядываясь на Элен. Ребятишки ждали от любимой няни поддержки. Но единственное, что Элен могла, так это ободряюще улыбаться им и морщить нос. Двойнята обожали, когда она так делала. Том заявлял, что она становиться похожей на симпатичного хомяка, и тут же краснел от своих слов. Вот и сейчас, увидев наморщенный носик девушки, брат с сестрой захихикали в сжатые кулачки.

Встреча доктора Аткинса происходила на улице, под прохладными лучами угасающего вечернего солнца, на подъездной площадке, окаймлённой идеально подстриженными вечнозелёными кустами. После домашнего тепла щедро натопленного особняка, Элен, оказавшись на улице, сразу продрогла. Форменное платье из тонкого хлопка и кружевной передник плохо защищали от холода.

Но когда девушка, наконец, рассмотрела прибывших, то моментально перестала обращать внимание на холод. Она почему-то решила, что доктор прибудет один и никак не ожидала увидеть сразу нескольких человек. Оторопев, Элен подумала, что стол накрыт на гораздо меньшее количество персон. И лишь миг спустя поняла, что сопровождающие знаменитого психиатра люди никакого отношения к званым гостям не имеют. Оказывается, Аткинс имел привычку путешествовать с королевским комфортом и в сопровождении внушительного эскорта. Благо, с его деньгами (а по слухам директор Мерсифэйт состояние имел очень даже приличное) проблем с рабочими кадрами и личным транспортом не должно было возникать.

Кстати о транспорте. Машин, подобных диковинному механизму, что доставил Аткинса в особняк Гиллроев, Элен ещё не приходилось видеть. Больше всего экипаж доктора Аткинса напоминал поставленный на платформу с гусеничным ходом железнодорожный вагон класса люкс. Высокий и широкий, занимающий собой чуть ли не половину проезжей части. Стены из проклёпанного листового железа тёмно-зелёного цвета, такие же двери, затемнённые окна и расположенная в хвостовой части паровая установка. Экипаж грозно урчал, из стальной трубы вырывался шлейф жирного чёрного дыма. Элен были знакомы начальные принципы действия паровых машин, спасибо папе, который научил свою дочку основам машиностроения. И вот теперь, глядя на вползшего на подъездную площадку бронированного тяжёлого монстра, Элен поражённо задавалась вопросом, сколько же он может весить и сколько топлива пожирает спрятанный в его необъятной утробе котёл? Чтобы сдвинуть эту махину с места, требуется немало усилий!

Элен никогда бы не подумала, что врач-психиатр, пусть он хоть трижды директор Мерсифэйт, будет разъезжать на этаком лязгающем громоздком увальне. Это же просто паротанк, а не паромобиль! Неужели глава самой известной на всю округу лечебницы для душевнобольных так опасается за свою безопасность? Или же это просто своеобразный бзик доктора? Одна из бесчисленных причуд богатых и влиятельных людей, к коим Аткинс, несомненно, относился? Как говорится, с кем поведёшься… Или же у него элементарная мания величия и любовь ко всему большому?

Подозрения девушки усилились ещё больше, когда боковая дверца парового чудовища отворилась, и на землю опустился широкий трап, по которому бок о бок могли пройти трое людей. Ну просто вылитый пароход, причаливающий к берегу, подумала Элен, с жадным любопытством ожидая появления доктора. Гусеницы экипажа были высотой почти в рост человека, поэтому трап был весьма кстати. Элен никогда не видела знаменитого доктора, но в её представлении он явно не был вертлявым шустриком, способным спуститься вниз по специальным ступенькам-скобам, приделанными сразу под дверью.

Однако вопреки ожиданиям Элен первым из чрева паромашины появился вовсе не Абрахам Аткинс. Первыми по трапу сошли два престранной наружности человека. Свита Аткинса. Элен, понимая, что поступает неприлично, во все глаза уставилась на них. Ей бы самой не понравилось, если бы на неё так откровенно пялились, но ничего с собой поделать не могла. Уж больно чудно выглядели сопровождающие доктора люди. Высокие, похожие друг на друга как братья близнецы, крепкие детины с невыразительными пустыми глазами, бычьими шеями и масками, закрывающими пол лица. Элен не сразу догадалась, что маски на самом деле респираторы, соединённые гофрированными шлангами с закинутыми за спины обоих молодчиков баллонными ранцами. Зачем этим людям респираторы? Неужели внутри гусеничного экипажа совершенно нечем дышать? Да, ну, глупости какие-то! Хм, респираторы. Очень странно… Особенно в сочетании с одеждой спустившихся по трапу на землю двух здоровяков. Длинные, достигающие пят, наглухо застёгнутые чёрные кожаные плащи, перчатки, перекрещивающие торс ранцевые ремни. Свита доктора Аткинса выглядела внушительно и пугающе одновременно.

Элен растерялась ещё больше, когда поняла, что увиденное взволновало одну её. Ни Гиллроев, ни дворецкого устрашающий вид сопящих через фильтры молодчиков нисколько не удивил. Джеймс с постным выражением на физиономии с треском растягивал губы в улыбке, Катрин пожирала льдисто-голубыми глазами темнеющее чрево паромашины, обращая на застывших по обе стороны от трапа детин внимания не больше, чем на опадающие с деревьев пожелтевшие листья. Даже Сью с Томом о чём-то шушукались меж собой, больше посматривая на свою изумлённую няню, чем на диковинный транспорт доктора Аткинса. Что уж там говорить о Шатнере с пуленепробиваемым каменным лицом или о пускающем слюни Стефане, мечтательно уставившимся в темнеющее, полное пурпурных красок вечернее небо?

Матерь божья, дай сил выдержать сегодняшний ужин, взмолилась Элен. Что-то подсказывало девушке, что в скором времени ей предстоит пережить несколько не самых приятных часов в жизни. Она зябко поёжилась. И виной тому был не один только холод. Девушку грыз настойчивый зверёк нехорошего предчувствия. Почему-то ей захотелось бросить всё и всех и убежать, куда глаза глядят. Элен поймала себя на мысли, что ей ну очень, ну просто невмоготу как, но не хочется видеть, а тем более знакомиться с доктором Абрахамом Аткинсом, директором знаменитой психиатрической лечебницы Мерсифэйт. Она ещё не видела его, а уже боялась до чёртиков.

И когда Элен предавалась не самым радостным размышлениям, всеми ожидаемый доктор наконец-то соизволил явить свой лик почтенной публике. Аткинс выбрался из экипажа и лёгкой трусцой сбежал вниз по трапу, источая сияющую улыбку и бьющую фонтаном энергию. И если подвижность и бодрость психиатра не вызвала у Элен никаких нареканий, то широченная приветственная улыбка показалась до того фальшивой и неискренней, что у неё просто дух перехватило. Неужели никто не видит, что этот человек, радушно улыбаясь, внутри остаётся холодным и чёрствым, поразилась Элен? Неужели никто не понимает, что за улыбающейся маской скрывается кто-то другой — тёмный и зловещий? И этот человек лечит Стефана? Элен обуял неподдельный страх за умственно отсталого юношу. Справедливости ради она сама не могла бы себе сказать, откуда ей пришли в голову подобные сравнения, и с чего она взяла, что доктор Аткинс настолько ужасен, как ей внезапно привиделось. Стоило ей моргнуть, как наваждение спало, и врач предстал в несколько в ином свете — обычный весельчак-балагур, истосковавшийся в больничных стенах по обществу нормальных людей, не связанных с его работой. У девушки голова пошла кругом. Но, как известно, первое впечатление может быть и самым верным, поэтому Элен для себя твёрдо решила держать с этим психиатром ухо востро.