Закон и честь (СИ) - Шторм Максим - Страница 65

— Стефан, ты просто клоун, — обречённо покачала головой Элен, улыбаясь ещё шире.

— Стефан хороший мальчик, — немедленно возразил юный Гиллрой, явно несогласный с мнением девушки. — Стефан милый… Доктор Аткинс друг Стефана!

Элен удивлённо вскинула густые чёрные брови. В кои-то веки Стефан выдал вполне осмысленную фразу. Любопытно. Получается, что этот врач-психиатр всё же имеет достаточный вес в глазах паренька. Элен, положив руки на прикрытые подолом платья коленки, спросила:

— Доктор Аткинс твой друг? Уверен?

— Ага! — Стефан бурно закивал головой. Белокурые засмоктанные волосы упали ему на лоб, закрывая глаза. — Стефан друг Элен. Доктор Аткинс друг Стефана!

Судя по всему, парнишка пытался доступными ему фразами выразить своё отношение к няне двойнят и доктору. Из чего Элен сделала вывод, что в понимании Стефана она и директор Мерсифэйт стоят примерно на одной ступени. Сомнительная честь, однако! Элен, как и любая другая девушка из Промышленных районов была наслышана о знаменитой на весь город закрытой лечебнице для душевнобольных. Людская молва традиционно приписывала этому месту воистину дурную славу. Со слов всезнающих кумушек выходило, что за неприступными стенами крепости-больницы творятся настолько страшные и жуткие вещи, что попади туда хоть самый здоровый человек в мире, не пройдёт и нескольких дней, как он превратится в законченного идиота. Что ж, если даже малейшая часть этих слухов соответствует истине, то не мудрено, почему Катрин до сих пор не отдала сына на принудительное лечение, ограничась частными и наверняка очень дорогостоящими визитами доктора Аткинса. По крайней мере, главврач больницы лично принимал участие в лечении Стефана, не перекладывая эту обязанность на плечи штатных сотрудников. Вероятно, семью Гиллроев и доктора связывали более тесные и дружественные отношения, чем могли бы подумать со стороны.

— Надеюсь, мы с ним поладим, — подмигнула Стефану Элен.

Юноша, не уловив иронии, важно кивнул, чем вызвал очередную улыбку Элен. Но улыбка, не успев расцвести на её губах, тут же завяла. Элен услышала приближающиеся по коридору шаги. Степенная размеренная поступь. Дворецкий. Элен торопливо поднялась и взяла в руки разделочный нож. Подтверждая её предположения, в кухню вошёл Шатнер.

Окинув потупившуюся девушку подозрительным взором, высокий старик сказал:

— Я за детьми, мисс Харт. Мне удалось починить паромобиль. Впрочем, вам это вряд ли интересно. Постарайтесь приготовить к нашему возвращению обед для Тома и Сью.

Коротко, ясно и предельно лаконично. По-другому Шатнер никогда не изъяснялся. Во всяком случае, Элен не слышала. Старик всегда был собран, сосредоточен и чопорен. Тёмно серый длиннополый сюртук безукоризненно отглажен, лакированные носки туфель сверкают, на руках белоснежные перчатки, которые никогда не пачкались. Он передвигался по дому с настолько постным и надменным выражением на сухощавом гладко выбритом лице, что у девушки при нечаянной встрече с ним всегда сводило живот. Почему-то дворецкий пугал его. Он казался Элен каким-то неживым. Ни одной лишней эмоции, ни малейшей теплоты в голосе, ни намёка на сострадание. Элен сомневалась, а может ли он улыбаться? Уильям Шатнер напоминал девушке бездушного манекена, человека, лишённого сердца. Была ли у него семья, те, кому он способен подарить хоть немного чувств? Любит ли он кого-нибудь, кроме работы?..

Скрытый пенсне болотистого цвета глаз дворецкого прищурился, когда он посмотрел на пускающего слюни Стефана.

— И приглядывайте за молодым господином. Миссис Гиллрой скоро вернётся и отдаст вам соответствующие распоряжения насчёт мистера Стефана.

— Да-да, я всё поняла, сэр, — торопливо сказала Элен и тут же у неё неосознанно вырвалось: — Соответствующие распоряжения?

— Вы не ослышались, мисс Харт, — в голосе старика сквозила стужа. Да они все в этом доме какие-то ледяные и бесчувственные, в сердцах подумал Элен. Все, кроме самых младших. — Мадам Катрин лично вас проинструктирует. Могу лишь намекнуть, что вам предстоит позаботиться о внешности мистера Стефана. Его следует привести в надлежащий вид.

Элен немедленно покраснела, как перезрелый помидор, стоило ей представить, как она приводит давно не мытого юношу «в надлежащий вид».

— Не смею вас больше отвлекать, — с недвусмысленным намёком сказал дворецкий и, крутанувшись на пятках, на негнущихся ногах вышел из кухни.

Элен и Стефан молча переглянулись. Молодой Гиллрой с отсутствующим выражением устремлённых в никуда глаз, Элен с пылающими свекольными кругами на щеках. Когда девушка хотела предложить хозяйке дома вымыть Стефану голову, она и близко не имела в виду вымыть его целиком, да ещё и самой заняться этой весьма нескромной процедурой!

— Кажется, мне суждено-таки увидеть тебя голым, дружок, — Элен едва удержалась, чтобы не прыснуть со смеху. — Что ж, по крайней мере, будем квиты.

— Голым! — торжественно провозгласил Стефан.

______________________________________________________

Званый вечер был назначен на шесть часов. Место для ужина было отведено в гостиной, буквально кричащей своим роскошным убранством о немалом достатке хозяев. Накрытый стол ломился от всевозможных кушаний, к приготовлению которых Элен приложила немало усилий. Она даже удостоилась сдержанной похвалы Катрин. К слову, сама миссис Гиллрой произвела на кухонном поприще неизгладимое впечатление на Элен. При всём своём высокомерии и снобизме готовила она отменно. Теперь девушка понимала, почему семья Гиллроев предпочитает обходиться без кухарки. Ради особо торжественных случаев Катрин была способна заткнуть за пояс шеф-повара любого из престижных столичных ресторанов. В остальном же с работой кухаря неплохо справлялся Шатнер.

Гостиная была ярко освещена огромной электрической люстрой, стол сверкал от изобилия хрусталя и фарфора, к высокому потолку взмывали чудесные ароматные запахи. В обязанности Элен входило накладывать на подносы и тарелки очередные перемены блюд и подносить к столу, где уже бразды командования парадом принимал на себя дворецкий. В остальном же девушке полагалось быть тихой и незаметной как мышка. Ни одного лишнего слова, ни случайного замечания, ни прямого взгляда. Катрин в двух словах объяснила, что доктор Аткинс из породы закоренелых консерваторов, в чьём представлении прислуга являлась чем-то средним, промежуточным звеном между бессловесными животными и водителями экипажей. В принципе такая позиция более чем устраивала Элен, у которой не было ни малейшего желания присутствовать на этом ужине. Она бы с радостью поменяла грядущую помпезную обстановку на вечер в детской комнате в компании неугомонных двойняшек.

К слову, двойнята так же находись в гостиной. Непривычно серьёзные в строгих костюмчиках и надутые из-за сурового наказа матери раскрывать рот лишь для того, чтобы положить в него что-нибудь съестное. Элен всё гадала, когда у напыжившихся бесенят лопнет терпение, и они устроят в гостиной форменный бедлам. Джеймс Гиллрой в безукоризненном тёмно-синем костюме-тройке, с тщательно расчёсанными волосами и напомаженными усами сидел во главе стола, пыхтел ароматной сигарой и шуршал утренними газетами. Складывалось впечатление, что окромя биржевых сводок его ничто не интересует. Катрин, одетая в пышное вечернее платье, на которое извели несколько десятков футов тончайшего кринолина, тщательно изучала накрытый стол: вдруг где салфеток добавить или переставить вазочки с фруктами, чтобы добиться наибольшей гармонии. Как с апломбом заявила Катрин, гостиная должна быть пропитана духом Мэй-Шань, и тогда вечер пройдёт просто в исключительно приподнятом настроении. А чтобы добиться этого, каждая деталь, даже с виду самая незначительная, должна занимать своё, строго отведённое место, будь то бутылка вина или обыкновенная ложка. Элен ни слова не поняла из заумных высказываний хозяйки, сочтя, что она просто говорит о тех вещах, которых не понимает, лишь бы показаться умнее, чем есть на самом деле.

Стефан, вымытый и сияющий, как новенький медяк, тихо сидел на отведённом для него месте, увлёкшись поеданием сочного ярко-алого яблока. Белокурые волосы юноши, так похожие на вьющиеся локоны Катрин, падали ему на плечи. Он несколько странно выглядел в обстановке вызывающего великолепия гостиной. Элен подумала, что ему явно жмёт в плечах купленный специально для подобных случаев тесный пиджак. Катрин приодела своего сына, но не позаботилась спросить, удобно ли ему.