Закон и честь (СИ) - Шторм Максим - Страница 50

— Молодец. Умная девочка, — проворковала Катрин, отходя от девушки. — Кстати, завтра у нас состоится званый ужин. На семь вечера. Мы с Джеймсом пригласили в гости доктора Аткинса. Я говорила тебе, что этот милейший человек лечит нашего Стефана? Наверняка говорила!

— Да, мэм, ваша правда.

— Я бы хотела попросить тебя помочь мистеру Шатнеру с приготовлениями. Наш дворецкий абсолютно незаменим и мастер на все руки, но годы постепенно берут своё… Понимаешь, дорогая? К тому же я уверена, что у такой умной и внимательной девочки и вкус под стать. Определённо твоя помощь не будет лишней. Шатнер по натуре ретроград. А в этом доме зачастую не хватает свежего взгляда на многие вещи! Ну так что, я могу на тебя рассчитывать, милочка?

А разве у неё есть выбор? Не затягивая с ответом, Элен сказала:

— Это меньшее, что я могу сделать для вас, мэм.

— Никогда не разбрасывайся пустыми словами, — Катрин улыбнулась, блеснув ослепительно белыми и ровными зубами. Сказать по правде, это были совсем не те слова, что ожидала услышать невольно смутившаяся Элен. — Отлично! Я предупрежу мистера Шатнера.

Катрин вышла из гостиной, оставив девушку в некотором смятении. Конечно, миссис Гиллрой было вольна просить няню своих детей о небольшой услуге, после того, как последняя несколько опростоволосилась. Элен всерьёз считала, что ещё легко отделалась. Многие дамы, подобные Катрин, не стали бы церемониться с бедной девчонкой с улицы Шестерёнок и уж точно никто не посочувствовал бы ей. Но Катрин… Удивительная женщина. Полная ледяного спокойствия и студёной отстранённости. И тут на тебе…

Для себя Элен решила, что с хозяйкой нужно как минимум держать ухо востро. Девушка никак не могла понять её. А ведь Элен думала, что неплохо разбирается в людях. Но Катрин поставила её в тупик почти с самого начала, и продолжает удивлять и по сей день. Вообще весь старинный особняк Гиллроев представлял собой одну сплошную загадку. Постоянно занятый на работе хозяин дома, его мраморная жена, оба словно сошли с картинки о жизни аристократов, да и замашки у них соответствующие, но при этом уверяют, что не имеют ничего общего с дворянским древом. Обычные богатые промышленники. Дворецкий, пропитанный до мозга костей средневековыми традициями и ханжеством. Душевно больной старший сын хозяйкой четы, скрывающийся в бесчисленных комнатах огромного дома, как фамильный призрак. Три уволенных до прихода Элен няни…

Одни только непоседливые двойнята не вызвали у девушки никаких подозрений. Элен и сама не заметила, как привязалась к этим шалопаям. Мысли о хозяйских детях тут же вызвали у девушки грусть. Прошло всего пять дней, а она уже соскучилась по родным. По маме, по отцу, по Тони. Младший братишка наверно уже весь извёлся, ожидая, когда сестра вернётся на выходной. Ну что ж, завтра она добросовестно отстоит вахту на званом ужине, а в воскресенье с утра вызовет таксомотор и поедет домой. Первая рабочая неделя на новом месте показалась Элен чересчур растянутой и переполненной событиями. И кто после этого посмеет утверждать, что неприметная работа скромной няни проста и неинтересна?

_________________________________________________________

— И охота вам вставать в такую рань? — обычно по утрам Джентри пребывал в ворчливом настроении. Был за старшим инспектором один грешок — уж больно любил он поспать. Каждый будний рабочий день (за исключением форс-мажорных обстоятельств разумеется) Джентри вставал ровно в семь часов. И любое несоблюдение графика вызвало в нём жуткое брюзжание. Что уж говорить о его настроении, когда этим утром они встали в половине пятого!

— Поезд отходит в шесть часов. Мы должны успеть добраться до испытательного полигона не позже десяти. Поезд прибудет в девять, и у нас будет всего час на то, чтобы поймать дилижанс, — Гордон Крейг, тщательно выбритый, расчесанный, в дорогом костюме, пальто, лайковых перчатках и шляпе-котелке был свеж как огурчик. Пенсне в его левом глазу задорно сияло, огромный чемодан стоял на полу возле обутых в начищенные ботинки ног. — Я поражаюсь вам, Джентри. Вы же офицер полиции! Как можно быть таким соней? Ума не приложу, как вам удалось изловить и засадить за решётку всех преступников, заслуги в поимке которых вам приписывают газеты?

Джентри злобно зыркнул на учёного:

— Потому что, в отличие от вас, бандиты тоже обычные люди. И определённую часть суток они спят, хотите верьте, хотите нет.

— А я, по-вашему, кто? — в карих глазах Гордона сквозило неподдельное любопытство.

— Ни сколько вы, сколько вся ваша братия, — продолжал бухтеть Джейсон, накидывая плащ и доставая с вешалки шляпу. — Вы изверги и испытание всего человеческого рода. Хуже любых маньяков. Нехристи.

Крейг негодующе вскинул брови:

— Чертовски лестное сравнение, сэр! Мы обязательно обсудим ваши теологические изыскания в другое время. Сейчас же нам нужно поторапливаться. Пока вы ещё дрыхли без задних ног, я взял на себя ответственность вызвать такси из «Конюшен Старка». На паромобиле мы быстро домчимся до Северного вокзала.

Сверившись с жилетными часами, Джентри склочно сказал:

— Дорогое удовольствие, пользоваться услугами «Конюшен Старка».

Подхватывая чемодан, Гордон непринуждённо заметил:

— Наука требует жертв. И зачастую материальных.

— Особенно когда пахнет солидной наживой в будущем, — хмыкнул Джентри, отпирая входные двери.

Пропуская инспектора широким жестом вперёд, Крейг сказал:

— Бог с вами, сэр! Вы прекратите сегодня есть меня поедом? Ещё вчера за ужином я предупредил, что вставать будем рано, впотьмах. Вот уж не думал, что вы такой неженка. Или вам снился какой-нибудь, м-м-м… Скажем так, особый, интимный сон? А? Не поделитесь?

Джентри зажёг уличный газовый рожок и запер за вышедшим учёным двери.

— Смотрю, на вас с утра нападает словоохотливость, Крейг.

— Просто у меня хорошее настроение, — сказал учёный, пряча улыбку.

Через несколько минут к особняку миссис Монро, выплёвывая в поддёрнутый редким туманом сырой воздух клубы дыма, подкатил паровой дилижанс. Крейг велел водителю на всех парах мчаться к Северному железнодорожному вокзалу и вслед за Джентри забрался в просторную кабину машины. Внутри было относительно тепло и тихо, где-то за задней стенкой приглушенно пыхтел котёл. На носу машины зажглись яркие жёлтые фары, разрезая предрассветную тьму и дилижанс, взвизгнув резиновыми покрышками, с ходу набрал приличную скорость. Слегка покачиваясь на сиденье попрыгивающего на неровностях дороги паромобиля, Джентри был вынужден признать, что когда дело требует срочности, эти железные чадящие тарахтелки зачастую незаменимы.

Джейсон смотрел на пролетающие за окном, смазанные ночным сумраком, очертания домов и силуэты деревьев. Смотрел, как с периодичностью в несколько секунд вспыхивают и гаснут, исчезая в ночи, уличные фонари. Смотрел и думал о том, что жизнь современного города настолько быстра, что за ней не всегда поспеешь и на самом лучшем и скоростном паромобиле. А быстрая жизнь диктует свои правила игры. Хочешь жить по этим правилам — успевай шевелиться. Не успеешь, так и останешься топтаться где-то на обочине. Движение — это жизнь, а жизнь привыкла без удержу мчаться вперёд. Иногда Джентри ловил себя на мысли, что катастрофически не успевает. Что постоянно опаздывает и отстаёт. Что застрял где-то на пересадочной станции в напрасном ожидании чего-то…

Дёрнув щекой, старший инспектор нахлобучил на глаза шляпу и, сложив руки на груди, буркнул:

— Я вздремну чуток. Если что, не стесняйтесь меня толкнуть.

— У вас есть чуть менее часа, — Джейсону показалось или в голосе Крейга и впрямь прозвучала зависть? Может, учёный мучается элементарной бессонницей? Тогда его внешняя бравада имела бы под собой разумное объяснение. Если не можешь нормально выспаться, то ничего не остаётся, как изображать из себя бодрую сову.

Чемодан Гордон поставил рядом на сиденье. Пальцы в чёрной перчатке слегка поглаживали шершавую кожу. Со стороны создавалось впечатление, что для этого человека не существует ближе и дороже вещи, чем большой, обтянутый коричневой кожей и запертый на два замка чемодан. Губы учёного беззвучно шевелились, пенсне тускло поблёскивало в полумраке трясущегося салона. Можно было подумать, что он тоже заснул. Но Крейг не спал. Все его мысли занимала предстоящая презентация. Ни о чём другом он не мог и думать. Шутка ли, он собирался предложить коллегам идею, настолько опережающую своё время, что до подобного, по его самым скромным расчётам, ещё не додумались бы лет двадцать!