Мать-одиночка (СИ) - Любимка Настя - Страница 45

Эта мысль стрелой пронзила его сознание, и целитель запнулся, чуть кубарем не полетев в траву.

Так вот кого ему эта девочка напоминает! И характером, и лицом! Разница лишь в цвете волос, а в остальном…

Сердце мужчины птицей забилось в груди. Он должен сказать о своих подозрениях маршалу, но сначала обязан успокоиться.

В противовес своим же суждениям, Герхат не выглядел спокойным. Его глаза лихорадочно блестели, а его ноги стремительно взбирались по ступеням крыльца.

Резко распахнувшаяся дверь чуть не отправила старого целителя в полет, он лишь чудом сумел увернуться.

— Да чтоб тебя! Напугал и чуть не зашиб! — рассердился Герхат и зашел в дом.

— А что ж ты летишь, словно тебе вновь двадцать, — пожал плечами дворецкий. — Что тебя так сильно беспокоит? Неужели плохие новости?

Худосочный собеседник целителя глазами и указательным пальцем показал наверх, имея в виду астрологический прогноз для баронессы.

— Новости? — переспросил Герхат и крепко задумался.

Он не мог вспомнить, о чем думал пять минут назад. Мужчина морщил лоб, даже дышать перестал, но все было тщетно. Он помнил, что ощущение чего-то важного захватило его существо, но вот что конкретно было важным в его прогулке — вспомнить не мог.

— Новости… а, хорошие новости, — отмахнулся целитель, не скрывая досаду.

Раньше он не замечал за собой такой забывчивости, а потому решил, не откладывая в долгий ящик, сделать себе настойку по стимуляции памяти.

— Сами доложите или почивать изволите, Герхат?

— Устал, — кивнул Герхат и с благодарностью улыбнулся дворецкому.

Почему-то видеть леди Малену ему очень не хотелось. Не хотелось настолько, что он замуровался в своей комнате и приняв настойку, мигом лег в постель.

Даже не умылся перед сном, чего не делал очень и очень давно.

— И все же, — пробормотал он, глядя в окно на неплотно зашторенные портьеры, из которых выглядывал чернильно-синий небосвод, — что я забыл? Или кого?

Глава 17

Лиля исподтишка наблюдала за отцом, который разминался на заднем дворе. Вот он ловко подсекает воздух, уворачивается от несуществующего и воображаемого клинка врага, вот наносит смертельный удар…

Девочка не была обделена воображением. А потому с удовольствием представляла себе, как папа справляется не только с одним, но и с пятью противниками. И в то же время она не могла взять в толк, что ее смущает в облике папы.

Когда он вот так самозабвенно тренируется, кажется, что ее папочка самый молодой и сильный на свете. А уж Лиля была точно уверена, будь они на Земле, за ним бы толпы девиц бегали, желая познакомиться. Ох бы они с мальчишками разгулялись, не хуже, чем с мамиными ухажерами…

Лиля тряхнула головой и отвернулась от окна. Мысль о маме причиняла боль. Да и их собственное поведение тоже не красило ее и братьев, вон, мама-то знакомиться водила, а не под венец торопилась, как делает это папа!

Уже три дня прошло с того времени, как она смогла говорить предложениями. Четко и внятно. Но при этом девочка все равно продолжала тайком заниматься. Лиля боялась, что речь вернулась к ней не навсегда.

И еще боялась того, что кто-то узнает, что она уже может говорить.

Потому что с каждым днем Лиля все больше и больше понимала: папа не похож на себя. Он похож на кого угодно, только не на молодого мужчину, который знает себе цену и который готов к подвигам, готов защищать своих близких. Он будто заледенел, застыл в каком-то непонятном состоянии.

А уж его речь и обращение!

Как же они бесили девочку! Лиля злилась на отца за то, что он вставлял словечки, которым уже лет сто, не меньше, и так давно никто не говорил. Ну на Земле так точно! Вот уж ее папа, когда они жили вместе, мог и пошутить, и подурачиться! Не зря ж мальчишки — вылитые папа!

А этот будто камень неживой! Даже на Малену смотрит снисходительно и безэмоционально.

Нет, Лилю вполне устраивало, что у папы не было чувств к этой кошмарной женщине, но… выходило, что чувств у папы ни к кому не было… Он словно их растерял перед тем, как попасть в этот мир.

И самое обидное, все равно собрался жениться. А ведь Лиля сердцем знала — не любит отец Малену. Вот не любит и все тут!

А та, как назло, стала постоянно приезжать в гости!

Лиля фыркнула и сжала кулаки, вчера она ее так сильно задела, что девочка чуть не выдала свой секрет! Но сумела сдержаться и не наговорить гадостей.

И сегодня их ждал совместный завтрак, а затем и прогулка по столице.

«Милочка, в нашем мире не принято, чтобы леди носила штанишки. Ты девочка, а не мальчик-оборванец, тебе положено платье и туфельки. А твои ужасные волосы, мы сделаем длиннее и пышнее… — говорила ей баронесса. Лиля пыталась возразить, да только леди Малена истолковала все иначе. — Не нужно благодарностей, моя девочка, все решено, завтра, после завтрака едем к модисткам!»

Лилю передернуло от воспоминаний. Ни завтракать, ни куда-то ехать с невестой отца она не желала.

Но кто ее спрашивает? Особенно, когда взрослые пришли к решению, что ей и леди Малене всенепременно нужно сблизиться.

Лиля вздохнула и зажмурилась. Минут через пять должна прийти Аннель, чтобы помочь ей с умыванием и одеванием. К тому времени, как они закончат, приедет баронесса. А потом… потом папа посадит ее в карету вместе с леди Маленой, и помашет им ручкой, потому как у него дела важные — король вызвал! Он об этом еще после ужина сказал, и Лиле не оставалось ничего, как сказать «хо» на его обещание присоединиться к их прогулке по столице позднее.

В общем, девочка не ждала ничего хорошо ни от завтрака, ни от похода к швеям.

Правда, и бросать свои попытки достучаться до отца — тоже. Вот уже второй день она как может намекает ему и упрашивает уехать из этого дома. Естественно, не все у нее получалось, точнее, практически ничего, а все потому, что Малена постоянно крутилась рядом и толковала ее обрывочные слова по-своему.

Но Лиля сдаваться была не намерена; в конце концов, если папа совсем ничего не понял, она скажет прямым текстом.

*

Виттор с тяжелым сердцем наблюдал за тем, как его дочь хмурится и сдерживает себя, чтобы не показать, как сильно огорчена, что поездка будет не с ним. Лиля не проказничала, не плакала, чинно позавтракала и даже улыбнулась Малене, но…

Ему было неспокойно. Впервые за долгое время Виттор не желал ехать к королю. Он и Лилю оставлять ни на секунду не желал. С ее появлением в своей жизни, он вдруг пришел к странному выводу, ему казалось, что и не жил он ранее, а существовал. Будто во сне выполнял поручения и задания, шел с клинком и огненными пульсарами на врага. Не задумывался и на секунду ни о чем, кроме того, что просил его сделать друг-король.

Даже за женщинами волочился вяло. Разве баронесса несколько лет назад сумела растопить его сердце и вызвать в нем искорку эмоций, которая в последнее время тает на глазах.

Видя, как сильно его невеста старается понравиться Лиле, он, с одной стороны, радовался тому, что Малена так старается, а значит, понимает, что первое время им всем придется несколько тяжело. Все же Лиле не три года, она все соображает и имеет свое мнение по любому вопросу, и Виттор не сомневался, как только дочь начнет говорить, то ей палец в рот класть нельзя будет, потому что по локоть откусит!

Мужчина усмехнулся своим мыслям. Он гордился тем, что у Лили был такой пробивной и бойкий характер, и мог честно себе признаться, что иного и желать не смел.

Но с другой стороны, попытки Малены сблизиться с Лилей казались ему чересчур наигранными и фальшивыми. Он, конечно же, гнал от себя такие мысли, потому как не хотел думать плохо о той, с кем собирался разделить не только ложе, а и всю жизнь…

Вот и сейчас, поцеловав ручку своей невесты и звонко чмокнув дочь в щеку, Виттор смотрел вслед карете, которая увозила его женщин: маленькую, но такую гордую Лилю, и невесту, которая несомненно знала цену и себе, и своему времени.

«Почему же мне так неспокойно?» — в который раз задавался вопросом Виттор и не находил ответа.