Мать-одиночка (СИ) - Любимка Настя - Страница 38

Ответить на этот вопрос он почему-то не мог. Зато твердо решил поговорить о странных «письменах» дочери с другим человеком. А именно — со своим венценосным другом Герроном Четвертым. В конце концов, он тоже был магом. Да еще и непосредственно приложившим к этому руку.

Когда же, проводив до выхода Герхата, Виттор вернулся к дочери, та встретила его доброй улыбкой:

— Дя-дя хо! Еще дя-дя. Да?

— Да, Лилечка, да, — обнял дочь растроганный маршал. — Хороший дядя еще придет к тебе! Обязательно придет! Завтра.

*

Геррон Четвертый хоть и был другом Виттора, оставался все же королем, а потому не всегда мог встретиться с ним по первому зову. Так вышло и теперь, поэтому маршалу пришлось записаться на прием. Да, он мог бы сослаться на дело государственной важности, и о нем, конечно, немедленно бы доложили, но врать Виттор не любил, да и Его Величеству в данной ситуации это бы сильно не понравилось. Поэтому он и сидел сейчас в королевской приемной, нервно покусывая губы. К счастью, поскольку он все-таки был не простым посетителем, его впустили к королю одним из первых.

— У вас что-то срочное, маршал? — поднял голову от заваленного бумагами стола король.

— Простите, Ваше Величество, не срочное. Я лучше потом, — понял неуместность своего визита Виттор.

— Ничего-ничего, — поднялся, разминая плечи, Геррон Четвертый. — Минут десять я вам уделю. Нужно немного отвлечься, устал. Так в чем все-таки дело? По вашему смущению вижу, что оно не государственное, а, скорее, личное.

— Именно так, Ваше Величество. Я хотел поинтересоваться, владеете ли вы магией тайнописи? Точнее, ее расшифровкой.

И он рассказал королю, что случилось в его доме, не вдаваясь, правда, в подробности насчет выдернутого из под баронессы стула. Просто сказал, что Лиля с леди Маленой немного повздорили, и дочка в обиде что-то накалякала на оконном стекле.

— Сначала я подумал, что она балуется, — пояснил Виттор в конце рассказа, — но позже меня посетила мысль, что слишком уж ее каракули напоминают буквы. Что-то вроде тайнописи. Или даже… — Новая идея, посетившая маршала только что, огорошила его самого.

— Я понял, о чем вы хотите сказать, — на удивление серьезно произнес Геррон Четвертый. — Королевские вымаги давно пришли к выводу, да и сама логика это подсказывает, что при переходе в Триадон у всех пришедших извне магически подменяется знание родного языка на наш. Письменность, разумеется, тоже. Они этого даже не замечают, будто всю жизнь говорили и писали по-триадонски. Вы ведь тоже атте, сами можете подтвердить.

— Так и есть, Ваше Величество, — поклонился маршал. — В моей голове только этот язык, моя рука выводит лишь эти буквы. Вот я и подумал…

— Что Лиля из-за моей неумелой магии не забыла родную письменность?

— Скорее, из-за моих дальнейших глупых действий! — поспешно ответил Виттор.

— Да оба мы хороши, — отмахнулся король. — Давайте, показывайте, что написала ваша дочь.

— Но она же на окне… — растерялся маршал и хлопнул себя по лбу. — Простите, Ваше Величество, но последние события совершенно выбили меня из колеи. Я не догадался перерисовать ее значки на бумагу!

— Что же вы так? Как же я расшифрую то, чего нет? Тут никакая магия не поможет.

— Постойте, я кое-что помню! — наморщил лоб Виттор. — Дайте бумагу, я попробую восстановить… По крайней мере первые четыре символа. Там два повторяющихся…

Геррон Четвертый подал маршалу бумагу и карандаш. Виттор что-то там накарябал и показал королю:

— Вот первое слово. Если это вообще слово, конечно.

Монарх уставился на листок, крепко зажмурился, провел над ним ладонью один раз, второй…

— Странно, — открыл он глаза. — Это похоже на звук, что издают коровы. Что-то вроде: «Му-му!» Вы уверены, что изобразили символы верно?

Виттор взял лист и задумался.

— Второй и четвертый символы… Мне кажется, они выглядели иначе. Может, вот так?

Он что-то подправил и вернул королю запись. Тот повторил свой нехитрый обряд и сказал:

— Теперь дословно получилось: «Родившая женщина».

— Мама! — воскликнул маршал.

— Ну да, «мама», — улыбнулся монарх и взглянул на большие настенные часы. — Эх, нет у меня времени, но если быстро вспомните следующие слова…

— Одно! — обрадованно воскликнул Виттор. — Всего лишь одно слово! — Но тут его радость сменилась растерянностью: — Вот только помню я его куда хуже.

Он попытался что-то изобразить на листке, зачеркнул, снова написал какие-то символы…

— Некогда, мой друг, — протянул руку Геррон Четвертый. — Давайте, попробую — и на этом пока все.

На сей раз полученным результатом был удивлен даже сам король.

— «Лошадь», — сказал он. — Вы написали: «Мама лошадь».

— Может, не «лошадь»? — встрепенулся маршал. — Может, «хорошая»?.. Погодите еще чуть-чуть, я очень прошу! Я, кажется, вспомнил! Вот тут у меня неправильно, вроде бы…

Он принялся быстро чиркать по записи, затем подвинул ее монарху:

— Ваше Величество, пожалуйста! Последний раз!

— Хорошо, — насупился король. — Но это уже точно последний.

Геррон Четвертый снова зажмурился, поводил ладонью над бумагой и сказал, открыв глаза:

— Нет такого слова. Самое близкое к тому, что вы изобразили, это «бывает». Или «была».

— «Мама была»? — растерянно произнес всю фразу маршал. — Но это же и так понятно, зачем это было писать?.. Все-таки я опять ошибся.

*

Баронесса позвала к себе мага-целителя сразу, как только тот вернулся от маршала.

— Что с девчонкой? — без лишних вступлений спросила она.

— Все хорошо, госпожа Ориан, — коротко поклонился Герхат. — Ее рассудок в полном порядке, как и физическое состояние.

— То есть, вы вправили ей мозги на место?.. Хвалю!

— Нет-нет, вы не так меня поняли, — замотал седой головой маг. — Рассудок девочки и не был поврежден.

— Это вы мне будете говорить?! Может, с точки зрения лекарского искусства сам ее мозг и в порядке, но во время перемещения он явно свернулся не в ту сторону!

— Н-не думаю… — пробормотал Герхат.

— Вы будете со мной спорить? Скажите лучше, что вам это лечение не под силу! — раздраженно тряхнула рукой леди Малена. — А речь? Что там у нее с речью? «Бе», «ме» — это у нее навсегда?

— Нет, моя леди, — обрадованно заговорил маг. — С речью у Лили все непременно наладится! Я провел первый восстановительный ритуал — и уже стало лучше. Думаю, через три-четыре сеанса она будет говорить, как и все мы. Через пять — ручаюсь точно.

— Верните, как было, — процедила баронесса. — Нет, сделайте, чтобы она вообще молчала!

— Не понял… — заморгал Герхат.

— Что тут непонятного?! — сверкнула глазами леди Малена. — Если вы не можете вправить этой негоднице мозги, я хочу, чтобы она была немой! Я не желаю слышать в собственном доме непотребства в мой адрес! Вообще не хочу ее слышать! Вы поняли?!

— Нет, моя баронесса, — очень тихо проговорил маг. — Этого делать нельзя. Это противозаконно.

— Что?! — взъярилась леди Малена, но, поняв, видимо, что и впрямь перегнула палку, внезапно сменила тон на обычный, даже слегка равнодушный. — А исправлять недостатки атте с помощью магии закон обязывает?..

— Нет, — мотнул головой Герхат, не понимая, к чему клонит баронесса.

— Тогда не помогайте ей больше! — резко сказала она.

— Но…

— Не помогайте! Сделайте вид, что совершаете ритуал, а потом скажите господину маршалу, что трудности оказались сильней, чем вы полагали. В следующие посещения тоже делайте вид…

— И как долго мне… делать вид? — насупился маг.

— До тех пор, пока я не скажу. — Тут леди Малена улыбнулась вдруг как ни в чем не бывало и сказала: — Ну не дуйтесь, не дуйтесь вы, Герхат! Вы лучший целитель из всех, кого я знаю. Просто есть сферы, в которых я разбираюсь чуть лучше. Особенно если они касаются лично меня. Да, я надеюсь, не нужно говорить, что наш разговор должен остаться в тайне?

— Не нужно.

— Вот и прекрасно! Благодарю вас за все. Завтра после посещения маршала до конца дня можете быть свободны.