Нуониэль. Книга 1 (СИ) - Мутовкин Алексей - Страница 69

И вот мы снова оказались среди скал. Выбившиеся из сил после спешного перехода по открытой местности, радостные, что ноги снова ступают по твёрдым камням, а не уходят по колено в снег, мы упали на острые валуны, чтобы перевести дух. Но Лорни быстро поднял нас на ноги, сообщив, что рядом есть пещера, защищённая от ветров. Не прошло и получаса, как мы уже сидели в пещере у костра и слушали завывания ветра, бушевавшего снаружи. Эта пещера служила раньше старому звездочёту Мирафиму перевалочным пунктом. Лорни знал об этом укрытии, ибо несколько раз совершал со своим учителем походы в «звёздную наблюдальню» — место, где в тиши и уединении пытливый старик силился раскрыть тайны мироздания. Пещера эта оказалась совершенно удивительным местом. Она не походила на какую-то грязную, холодную и тёмную дыру среди камней. Отнюдь. Некогда большой вход теперь завалили булыжники, так что нам пришлось согнуться в три погибели, чтобы проползти внутри. Но зато ветер, шумевший снаружи, сюда не проникал. Вокруг пещеры росли витиеватые карликовые сосенки, а чуть дальше — за хребтом, где белоснежный южный склон горы переходил в северный, начиналась горная долина, покрытая величественными, гигантскими елями. В самой пещере ещё лежало несколько толстых стволов этих елей, из которых мы и сложили костёр.

Когда тёплый свет пламени осветил стены, Ломпатри и Воська испугались того, что предстало их взору. В глубине пещеры, там, где пол плавно переходит в стену, лежало нечто, похожее на скелет огромного существа. Сначала рыцарь и его слуга приняли это за живого зверя, притаившегося здесь, но очень скоро стало ясно, что эта громадина не шевелится и не подаёт признаков жизни. Глянув на непонятную фигуру ближе, Ломпатри показалось, что это просто камни, принявшие столь причудливые формы. Но, коснувшись древних форм, стало ясно, что это в действительности окаменелые кости огромного человекоподобного существа. Лорни спокойно относился к этому хозяину пещеры, потому что видел его раньше, а Навой, который так же как и рыцарь никогда не заглядывал в эту пещеру, удивился находке, но не столь явно. Из разговора выяснилось, что жители Дербен нет да нет, а натыкаются время от времени на такие вот чудные исполинские скелеты. Навой ещё в детстве нашёл такой скелет на берегу озера Аин. Поэтому житель Степков пришёл в изумление не оттого, что перед ним лежит скелет древнего великана, а оттого, что такой скелет оказался и тут, в горах, где Навой его меньше всего ожидал увидеть. Глядя на это древнее существо, рыцарю сразу вспомнился огромный вход в храм, где жили жрецы, и те большие каменные плиты рядом с храмом. Возможно, то столы древних великанов или же их кровати. Ясно одно — храм — очень древняя постройка, сооружённая, скорее всего этими вымершими великанами. Статуя в храме тоже осталась от тех незапамятных времён, когда и людей-то по этим землям не ходило. Да и сам Стольный Волок, тянущийся от столицы к столице, проложили так давно, когда ни этих столиц, ни Троецарствия не существовало.

— Расскажи мне больше об этом форте, — попросил Ломпатри скитальца, когда все уже грелись у костра.

— Я туда никогда не ходил, — ответил Лорни. — Знаю только, что форт этот старый. Мой учитель звездочёт Мирафим называл его древней постройкой. Такой же древней, как руины, в нескольких днях пути отсюда.

— Ты говоришь про храм? — спросил Навой.

— А вы там проходили? Это там вы со жрецами поругались? Не знаю, кто воздвиг эти постройки. Но, судя по всему один из строителей — наш друг, — и Лорни оглянулся на скелет в дальнем углу пещеры.

— Значит, «Врата» построены не подданными Вирфалии? — спросил Ломпатри.

— Я в этом плохо разбираюсь! — замялся Лорни. — Мой учитель смотрел не в прошлое, а в будущее. В этом отношении он ближе жрецам, нежели магам. Да, его волновало то, что скрывают эти скелеты великанов, но учителя больше влекли звёзды и свет, а не грязные камни и пыль библиотек.

— Глянуть бы сейчас на карты господина Нуониэля, — сказал Ломпатри. — Есть там и очень старые экземпляры.

— Ваш спутник и впрямь хранит много секретов, — заметил Лорни. — Дивлюсь я на вас, господин нуониэль, — обратился он ко мне. — То что я выдержку вашу угадал и стойкость к невзгодам — это пустое! В горах ведь не крепкое тело спасает, а норов. Чем круче склоны гор, тем круче норов надобно, чтоб покорить их. По глазам видно, что вдоволь у вас большая.

— Кто большая? — переспросил Навой.

— Вдоволь! — повторил Лорни. — Человека по вдоволи меряют. Вот я всю жизнь в лесах провёл, но народу всё же повстречал немало. Не скажу, что так много, как в ином граде стольном. Но ведь в граде как: мелькнёт человек перед глазами, и исчезнет. А что у него за душой? Какова его природа? Какова вдоволь? Вот в глуши, где люду мало бывает, если кого встретишь, уж точно поймёшь, кто таков. В городах-то люди все пуганые — душу прячут, а тут, на просторе, куда её денешь. Вот она, как на ладони! Столько лет скитаюсь — глаз намётанный стал: сразу вижу, что за человек.

— Так что за вдоволь-то такая? — снова спросил Навой.

— Как бы тебе объяснить, земляк? Вот ты возьми какого-нибудь благородного человека. Любого.

— Ну вот господина рыцаря возьмём нашего! — весело сказал Навой, указывая на хмурого Ломпатри.

— Рыцаря, так рыцаря, но, пожалуй, не господина Ломпатри. Возьмём другого. Да не суть кого! Вот сидит такой благородный в своём замке, за каменными стенами, в залах, увешанных толстыми шкурами, да коврами глубокими устланных. И вина у него атарийские, яства свежие, шкатулки да безделушки резные из Сарварии. Камины топлены, а в бойницах не рыбий паюс, а настоящее стекло местифальских мастеров. Трапезничает наш рыцарь курицей. Ножку раз укусил, и псам своим кинул, чтоб доели. А теперь возьми этого рыцаря да посади в чисто поле, да или вот хоть к нам сюда, на горы! Да посади его нагого! Что думаешь, попросит он у тебя свои дорогие платья? Потребует на ноги сапожки из телячьей кожи? Станет нос воротить, коль ты ему холодную куриную ножку предложишь?

— А ты думаешь, не станет? — улыбаясь, спросил Воська.

— Он у тебя не кафтан расписной потребует, а вот шкур потеплее, — засмеялся Лорни, поглаживая рукав своей грязной шубы, связанной из шкур разных зверей. — На ноги валенок попросит, да потолще, а из еды всё возьмёт, что ни предложишь!

— Мало ты благородных видывал, скиталец! — махнул рукой Воська. — Такие строптивые бывают — хоть в гроб ложись! Это я не об вас, господин Ломпатри.

— А ты его чуток выше в горы заведи — образумится. А коль нет, так ещё выше. Горы большие, а человек — тьфу — клоп! Рано или поздно — обломается.

— Ну хорошо, обломался наш благородный. Дальше что? — спросил серьёзный Навой.

— А дальше самое интересное! Возьми теперь этого благородного, да посади обратно в его замок. Вот коль он снова начнёт по старой привычке собакам надкусанную куриную ножку кидать, да в дорогих нарядах ходить, когда вокруг никого нет — то вдоволь у него маленькая. А если к прошлому не вернётся, а станет на вещи по-новому смотреть, вспоминать невзгоды и лишения, и с благодарностью принимать и курочку, и дорогой кафтан, и тёплую постель — велика вдоволь человека. Вдоволь — она как мешок: если мала, то туда лишь малые вещи помещаются. Одёжа, безделушки, диковинки. А если вдоволь большая, то поместится туда всё самое большое в жизни — и умеренность, и радость, и счастье, и снисхождение. Вынь из такого огромного мешка сапожки из телячьей кожи — и не заметишь, что нет их больше, ведь мешок огромен, вещей там много и все они велики.

— Что про меня скажешь, хожалый? — спросил его Ломпатри. — Велик мой мешок, али мал?

Лорни помедлил с ответом, стукнул пару раз палочкой по углям и закутался поглубже в свои шкуры.

— Горы покажут, господин рыцарь, — нехотя ответил скиталец. — Горы умножают всё сто крат.

— Обидеть меня боишься своим ответом? — спросил Ломпатри.

— Не боюсь! В горах не рыцарей бояться надо и не бандитов. Самих гор страшиться стóит.