Одиночество тоже компания (СИ) - Панина Валерия - Страница 63

  - Я вас слушаю, Павел Юрьевич.

  Минут десять он говорил ни о чем, и мне показалось, чего-то ожидая и прислушиваясь. Я тоже послушала - слышно было, как ходит за стеной Алла, хлопает дверцами шкафа, закрывает входную дверь. Я так задумалась, что вздрогнула, увидев Чистоходова рядом, почти вплотную. Он поднял руку, прикоснулся к моему лицу. Я вздрогнула, отшатнулась, смахнула его прикосновение ладонью, как отвратительное насекомое, встала.

  - Что вы делаете?

  - Пока ничего, - он сделал ко мне еще шаг, взгляд стал самоуверенным и хищным. - Я совершил ошибку, неправильно повел себя в начале наших отношений, но мы ведь взрослые люди, Маша...

  - Каких отношений? - изумилась я.

  - Маша, - он обнял меня, - Ты красивая женщина и я вел себя как смущенный мальчишка, только что портфелем по голове тебя не бил, - деланно рассмеялся. - Поверь, я готов искупить свою вину...

  - Вы с ума сошли, - разозлилась я, отталкивая его и поворачиваясь к двери.

  - Я хочу тебя, - он схватил меня за руку, притянул, попытался поцеловать.

  - Прекратите! - я вырвалась. Мне хотелось уйти немедленно, забыть эту отвратительную сцену.

  - Ты никуда не денешься, - в его лице было что-то, от чего я по-настоящему испугалась. Никогда прежде я не попадала в такую ситуацию, даже в юности, и уж совершенно не ожидала, что столкнусь с чем-то подобным сейчас.

  - Я сообщу Яшину и у вас будут неприятности, - я отступала к двери, страшась повернуться к нему спиной.

  - Кто тебе поверит? - уронил он презрительно. - Я, молодой красивый мужик, домогаюсь бабецлу не первой свежести?! Скорее, это ты ко мне лезла, я тебя оттопырил, ты и ноешь. Да и не скажешь ты ничего, побоишься. У тебя же муж, - протянул он язвительно. - Тебе его беречь надо, а то вдруг дойдет, не сейчас, так позже. Узнает, что изменяла, когда он там в героя играл...

  Мой страх смыло накатившей неконтролируемой яростью. Я размахнулась и резко ударила его в лицо.

  - Пошел на ***, м*к! - он отшатнулся, замычал, зажимая нос, я выскочила из кабинета. Первой мыслью было немедленно пойти к Яшину, и я рванула на себя его дверь, но она не поддалась. Видимо, эта сволочь знала, что Олега не будет, не даром он дожидался, пока секретарша уйдет. Вышла в коридор, быстрым шагом дошла до отдела кадров, присела у стола, стараясь, чтобы руки не дрожали, написала заявление на увольнение с завтрашнего числа, вошла.

  - Здравствуйте, Мария Всеволодовна, - удивленно поздоровалась со мной сотрудница.

  - Добрый день, - спокойно, Маша. - Калачаров ушел уже? - это начальник отдела.

  - Да.

  - Передайте ему, пожалуйста. Всего доброго, - повернулась и вышла, за долю секунды успев заметить, как у нее брови поползли вверх, пока она читала протянутый мной листок.

  Я почти бежала в пустыми коридорами, потом вниз по лестнице, выскочила на улицу. Надо взять себя в руки, уговаривала я себя, надо взять себя в руки! Не рискнула зайти к себе за вещами, даже сумка осталась в отделе, телефон. Шла, как слепая, только твердила - домой, домой. Там дети, обниму, и меня перестанет тошнить от мерзости и отвращения. Скорее, скорее!

  - Маша, Маша! - послышалось сзади, но я не остановилась. Кто-то взял меня за локоть, я посмотрела - меня догнала запыхавшаяся Люда Серебро. - Маша, да что случилось?! Ты вся белая!

   Глава 26.

  Клим забежал домой после футбола, бросил бутсы у порога, вздохнул, поднял, аккуратно повесил мешок на крючок, двинулся дальше в кухню, налил воды из кувшина, с жадностью выпил. Поставил стакан с отпечатками пальцев, покосился на заляпанный кувшин, вытер руки о штаны. Посмотрел на нас - я сидела на диване, мелкие с криками носились по комнате, на полу валялись ровным слоем и громоздились кучками игрушки, детали от мозаики, колечки от пирамидок, кубики, книжки.

  - Мам, ты как себя чувствуешь? - поинтересовался старшенький.

  Я безучастно пожала плечами.

  Клим еще попил, опять вздохнул, вымыл руки, вытер посудным полотенцем, подумал, протер им же кувшин и стакан, подошел к нам.

  - Андрюха, Игореня, давайте игрушки собирать, - достал корзину, пластиковые ящики, показал пример. - Отдельно кладите! Машинки сюда, вот, молодец!

  Прибрались быстро, малявки запрыгали вокруг него, как коты вокруг стола с мясом.

  - Мам, я их возьму с Нордом гулять? А то у них шило из попы еще не выпало. Я их нормально одену. Мам? Мам!

  - А? Прости, сына, я что-то задумалась. А времени сколько... - я посмотрела на телефон. - Половина девятого уже! Поздно, спать скоро.

  - Мы полчасика погуляем, потом помоем их и спать. Сваришь какао пока?

  - Что? Сварю, сына. Идите, одень их только получше.

  Посидела в странном оцепенении еще немного, потом заставила себя встряхнуться. Достала ведро, швабру, протерла заляпанный чем-то липкий пол, нашла под диваном причину, даже две - блин с вареньем и раздавленную конфету. Пока варилось какао, прибралась и на кухне, собрала в стирку вещи. Тишина становилась невыносимой, и я включила телевизор, по первым кадрам и тактам музыки узнав фильм. 'Д Артаньян и три мушкетера'.

  - Но, слава Богу, есть друзья,

   И, слава Богу, у друзей есть шпаги!

  Улыбнулась, потом рассмеялась - настолько созвучными моим мыслям были эти слова.

  Когда Мила поймала меня тем вечером, после сцены с Чистоходовым, разумеется, вытащила из меня все. Привела домой, дала выговориться и прорыдаться. Мы сидели с ней вдвоем у них в спальне и мне постепенно становилось легче. Конечно, реальной опасности не было, но женщины, хоть раз ставшие жертвой домогательств, помнят эти страх и унижение, чувство гадливости. Домой вернулась, натискала детей, надышалась сладким запахом, нацеловала круглые щеки и животы, крепко обняла Клима, погладила костлявую спину и совсем успокоилась. Утром отвела детей в садик, проводила Клима в школу и уехала в Москву. Походила по магазинам, погуляла, пообедала на Старом Арбате, взяла с собой кучу котлет по-киевски, нам и Серебро - Мила их обожает, уж и Кате с детьми, заодно. Несколько раз звонил Яшин, но я не ответила. Я не хочу работать с этой сволочью (с Чистоходовым, не с Яшиным, конечно) и не буду. С дороги позвонила Людмиле и Кате, пригласила поужинать. Взрослые уселись в кухне, дети устроились в гостиной кто на диване, кто на полу, вышла почти вечеринка. На следующий день, проводив детей, занялась уборкой - разобрала в шкафах, вымыла кухню на манер операционной. Затеяла вареники с картошкой и творогом, для Клима сделала его любимых голубцов. Папу с Верой Васильевной еще накануне предупредила, что буду дома. Звонила папе, в твердой уверенности, что он не станет расспрашивать, и не ошиблась. Клим пришел из школы, обрадовался, что мама дома, даже не спросил, почему. Вызвался сходить за малыми, я поставила воду на вареники, когда в дверь позвонили.

  - Клим, ты ключи забыл, что ли? - говорила я, открывая дверь. Однако это были не дети, а Олег Германович.

  - ... Игорь дал ему в морду, просто и без затей. У него с утра переносица была заклеена, аккуратненько так, а после Игоря Вадимовича пластырь уже не поможет, только гипс. Или как там сломанные челюсти лечат? - оживленно рассказывал мне Яшин, дегустируя вареники. Детей Клим увел гостить и кормить к дедушке с бабушкой.

  - У Игоря будут неприятности? - я водила вилкой по краю тарелки, аппетит пропал.

  - У Игоря? - переспросил Олег. - Это кому же он на него пожалуется?

  - Побои снимет и в суд подаст, - я пожала плечами. - С него станется.

  - Ему не до того будет, - протягивая тарелку за добавкой, убежденно ответил Яшин. - Людмила Евгеньевна - страшная женщина, бульдозер! - позвонила Горелову, раздраконила Нетесина. Ты последствия представляешь? Да Чистоходову теперь только заведующим библиотекой в Петушках... Хотя нет, это если бы Нетесин был не в курсе. Только заведующим баней.