Одиночество тоже компания (СИ) - Панина Валерия - Страница 62

  - Я нам сумку сложил, - отчитался Клим. - Пойду их на улицу выведу, а ты завтракай и собирайся спокойно.

  Кивнула, села к столу, отщипнула кусочек хлеба, пожевала, ощущая, как просыпается аппетит и настроение.

  - Сашуль, доброе утро, - прошептала. - У нас все хорошо. Любим и ждем, родной!

  Еще в мае Яшину дали нового заместителя - по науке.

  - Павел Юрьевич Чистоходов, - представил нам его руководитель. - Молодой амбициозный кандидат наук. Уверен, под его руководством вы совершите настоящий прорыв.

  Не знаю, почему, но Павел Юрьевич на меня сразу произвел неприятное впечатление. Высокий, симпатичный, с накачанной фигурой, ухоженными руками, модной прической, одет в дорогой костюм - а взгляд холодный и... презрительный или высокомерный. Смотрит так, словно ты принесла ему еду в ресторане, а в тарелке муха и ногти у тебя грязные. Ну, это-то ладно, взгляды я как-нибудь переживу. Может, действительно у меня 'глаз замылился', а он кандидат исторических наук, оценит свежим взглядом, и мы поймем, наконец, почему на месте топчемся. Но прошел месяц, а кроме количества совещаний, перемен что-то не случилось. Ладно бы, толк был, нет, пустое времяпрепровождение. По большей части он собирал нас не послушать, а поговорить. Смысл всегда был один - мы все до единого не компетентны и ленивы, тратим государственные средства впустую и прочее, столь же вдохновляющее. Дабы сэкономить бюджет - чтобы мы за восемь часов оклад отработали, Чистоходов назначал совещания либо на воловину восьмого утра, либо на половину седьмого вечера, либо в обеденный перерыв.

  Сначала я запретила ходить на совещания сотрудникам, потом перестала ходить сама. Вызвал меня 'на ковер'.

  - Мария Всеволодовна, почему вы игнорируете мои указания? - вперил он в меня грозный взгляд.

  - Какие именно? - я спокойно смотрела на него, открыв ежедневник. - Я посмотрела все записи, никаких поручений вы мне не давали. Работа идет в соответствии с планом...

  - Почему вы не явились на совещание в семь тридцать? Где ваши сотрудники? - довольно грубо прервал он меня на полуслове.

  - В соответствии с Правилами внутреннего трудового распорядка, Павел Юрьевич, рабочий день начинается в восемь тридцать, заканчивается в семнадцать тридцать. С двенадцати тридцати до тринадцати пятнадцати - перерыв для отдыха и приема пищи.

  - Права вы свои знаете, - он откинулся в кресле, швырнул ручку на стол. - Обязанности бы так знали!

  - Как бы то ни было, ни я, ни сотрудники отдела на ваши совещания в нерабочее, - я подчеркнула. - Время, ходить не будут. Кроме того, я считаю, что целесообразно сократить количество совещаний...

  - Это мне решать, что целесообразно, что нет, - он демонстративно отвернулся к монитору. - А о вашем поведении будет направлена докладная.

  - Как угодно, - я встала. - Всего доброго.

  У меня выдалось слишком много тревог и переживаний этим летом, чтобы меня задевала еще история с новым начальством, но булавочные уколы - придирки, бесконечные докладные, служебки, проверки - досаждали, как крошки на простыне.

  Яшин как-то оставил меня после очередного заслушивания, пригласил присесть за боковой стол, где обычно принимал сторонних визитеров, подвинул принесенный секретаршей чай.

  - Маша, что у вас с Чистоходовым происходит?

  У меня возникло стойкое чувство déjà-vu.

  - Олег Германович, у меня с ним ничего не происходит, - я угрюмо потерла висок.

  - У вас какие-то принципиальные разногласия на научной почве?

   'Какие у нас могут быть разногласия с человеком, чья научная деятельность исчерпывается двумя статьями в журналах и одной монографией, а кандидатская написана на тему 'Нумизматические памятники как источник экономической истории Руси XIII - первой половины XYI веков'? - мрачно подумала я. В 'научных кругах', как любят говорить журналисты, было хорошо известно, что господин Чистоходов - не слишком даровитый сын одного высокопоставленного чиновника. Уж не знаю, почему он не стал помощником депутата или заместителем министра, говорили, что его цель сделать академическую карьеру, а нам не повезло, что начал он ее строить в нашем центре.

  - Мария Всеволодовна, потерпи, - я поморщилась. - Надоест ему прорыва ждать, долго, мешкотно, уйдет...

  - Он задергал нас, никакой работы нет, объяснительные только пишу, - махнула рукой.

  - Я с ним переговорю, - с готовностью пообещал Яшин. - В конце концов, он заинтересован, чтобы вы работали результативно...

  - Олег Германович, можно, я пойду? Время к обеду, я еще не работала, а скоро вечерняя планерка.

  - Конечно-конечно. Не беспокойтесь, Мария Всеволодовна, все будет в порядке!

  Я иронично усмехнулась, но вскоре убедилась, что происходят большие перемены.

  - Адьян, что это? - я вышла из кабинета, куда только что вошла, с огромным букетом. - Откуда? До обеда не было ничего, - я понюхала нежно-розовые, сладко пахнущие розы, улыбнулась. Уже несколько раз Сашины коллеги приносили мне цветы от него, но вручали лично, а в это раз 'подкинули'.

  - Там записка, - странным тоном сказал мне Лиджиев. Я пошарила в упаковке. Действительно, записка. 'Самой очаровательной и красивой коллеге с извинениями, П.Ч'

  - Этого еще не хватало, - рука сама опустилась. - Минуй нас барский гнев и барская любовь. Тася, поставь, пожалуйста, в чайхане.

  Чайханой мои острословы прозвали комнату отдыха - чая там и правда частенько не бывает, большинство пьет кофе, а когда кто-то приносит чай, он моментально куда-то исчезает. Второй букет от Чистоходова был отправлен туда же, третий я вернула. И еще один, и еще. В отделе сначала смеялись, потом начали перешептываться. Я понимала, что он чего-то добивается, но всерьез подумать, что он за мной ухаживает, пытается соблазнить или как это еще называет Клим, подкатывает, не могла. Скорее, это новый способ как-то меня уколоть. Мне было абсолютно все равно, я думала о муже, улетевшем за миллионы километров и каждую секунду рисковавшем жизнью, о тосковавших об отце детях, старалась как-то восполнить им его отсутствие, да и на работе некогда было отвлекаться. Когда букеты прекратились, я заметила, но опять значения не придала. Как оказалось, зря.

  Начались звонки. Ладно, он звонил мне в рабочее время на служебный телефон, хотя звонки отвлекали, мешали, раздражали меня, но он начал звонить вечером. Сначала по псевдорабочим вопросам, потом перестал делать вид, что звонит по делу, а я перестала отвечать на звонки.

  - Мам, что ты трубку не берешь? - удивился как-то Клим, глядя, как раз за разом вибрирует на столе мой телефон. - Это же твой начальник, вроде?

  - Да он мне на работе надоел, - отмахнулась я. Мы с Климом мыли котов, уложив младших. Попробовали мыть до того, но только сами вымокли, пол залили и мелкие чуть сами не утопли и котов не утопили. Норд благоразумно ушел наверх и залег под Андрюшкиной кроватью.

  - Мам, а с отцом когда связь? - спросил сын, когда после банных процедур мы сидели в кухне. У нас сложилась привычка посидеть вечером втроем, поговорить о делах, поболтать о ерунде. Клим еще и перекусывал после ужина - растет же, все время есть хочет, мы Сашей пили что-нибудь за компанию. Пока эти посиделки вдвоем, и нам с Климом они еще нужнее...

  - Послезавтра большой сеанс, из Центра. Все пойдем, - обрадовала я его.

  - Мария Всеволодовна, вас приглашает Павел Юрьевич, - сообщила мне секретарь Яшина.

  - Алла, когда? - простонала я. - Сейчас?

  - В семнадцать двадцать, - Алла понизила голос. - Злой сегодня, орет на кого-то по телефону, в приемной слышно.

  - Хорошо, - я вздохнула. - Спасибо.

  В назначенное время явилась, коротко постучала, вошла.

  - Здравствуйте, Мария Всеволодовна, - Чистоходов кивнул мне с дивана, сделал приглашающий жест. Я поздоровалась, села напротив, на стул.