Коснуться твоих губ - Д'Алессандро Джеки - Страница 18

— Понятно, — пробормотал он, с удовольствием вспомнив, что миссис Бриггем действительно стрекотала вчера вечером, когда заявила, что падает в обморок, прежде чем увести с собой Бабкока и Уитмора.

Почти минуту они шли молча. Граф еле плелся, ему почему-то доставляло удовольствие мешать попыткам мисс Бриггем ускорить шаг. Хьюберт их обогнал, и граф не удержался от вопроса:

— Вам не хотелось, чтобы я пошел вместе с вами. Почему?

Самми быстро посмотрела на него через толстые стекла своих очков и, ничего не ответив, снова устремила взгляд на тропинку. Через некоторое время он задал тот же вопрос и добавил:

— Не думайте, что раните мои нежные чувства. Уверяю вас, я совершенно недосягаем для словесных стрел.

— Хорошо, милорд. Раз вы настаиваете, я буду откровенна. Вы мне не очень симпатичны.

— Понятно. И мое общество вам не по душе.

— Совершенно верно.

— Не припомню, чтобы кто-нибудь говорил нечто подобное.

Она бросила на него лукавый взгляд:

— Трудно в это поверить, лорд Уэсли.

Вместо того, чтобы оскорбиться такой вызывающей дерзостью, граф неожиданно повеселел.

— Трудно или нетрудно, но это так, — заявил он. — Все только и твердят, как им нравится мое общество, порой мне даже кажется это подозрительным. И я нахожу что-то новое и свежее в ваших словах о том, что я…

— Вызываете раздражение? — подсказала она сочувственным тоном.

— Вот именно. Но, поскольку ваш брат меня пригласил и вы вынуждены терпеть мое общество еще некоторое время, предлагаю заключить своего рода перемирие.

— Что вы имеете в виду?

— Очевидно, всякое упоминание о Похитителе Невест заставляет вас ощетиниваться, и хотите верьте, хотите нет, мне неприятно слышать, что я вызываю раздражение.

Она повернулась к нему и выгнула бровь.

— Вы просили сказать правду, милорд. Но вряд ли она имеет для вас какое-то значение.

«Имеет, черт побери! Хотя так не должно быть».

Но прежде чем он успел ответить, Саманта продолжала:

— Насколько я понимаю, по правилам перемирия, которое вы предлагаете, вы не станете больше выражать ваше мнение о Похитителе Невест, а я — говорить, что вы вызываете раздражение?

— Именно так, мисс Бриггем.

В глазах ее снова мелькнула озорная искорка.

— А думать о вас как о вызывающем раздражение можно?

— Конечно. Но при этом вы должны сознавать, что бросаете мне вызов, который я обязан принять.

— Вот как? Что же это за вызов?

— Поймите, мне непременно захочется доказать, что вы не правы.

Смех сорвался с ее губ, и глаза ее сверкнули.

— Вы считаете, у вас есть шанс?

Он прижал руку к сердцу.

— Вы нанесли мне рану, мисс Бриггем. Придется объяснить вам, что я редко бываю не прав. По правде говоря, почти никогда.

Она покачала головой:

— Господи! Раздражающий, да еще высокомерный. Не много ли для одного человека?

— Можно употребить еще одно, например…

— Невыносимый?

Он притворно нахмурился.

— Я хотел сказать «симпатичный».

Она издала звук, похожий на фырканье.

— Если вас это утешит, милорд, полагаю, многие находят вас таковым.

— Но вчера вечером вы сказали, что не относите себя ко «многим».

— Боюсь, это так.

Уголки его губ приподнялись в усмешке.

— Тогда придется заставить вас изменить свое мнение, как ошибочное.

Она рассмеялась, то был чарующий звук, и от него у графа стало тепло на душе.

— Попытайтесь, сделайте милость.

— Видите, как хорошо действует перемирие? Вы уже что-то мне предлагаете.

Он замолчал, остановился и посмотрел на нее. Солнце зажигало глубокие красные и блестящие золотые тона в ее волосах, и ее глаза засверкали, когда она рассмеялась.

Он перевел взгляд ниже, остановив его на ее необыкновенных губах и волнующем пятнышке в уголке верхней губы. Тепло от ее смеха быстро превращалось в жар.

— Это в честь нашего перемирия, — пробормотал он. Взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Его окутал запах меда, и он с трудом удержался от желания лизнуть ее кожу и узнать, такая ли она сладкая, как и мед. Взгляды их встретились, и он заметил, как из ее глаз медленно исчезают насмешливые искорки.

Удивление на ее лице сменилось смущением, и на щеках вспыхнул очаровательный румянец. Ее кожа казалась нежной, как лепесток цветка, и пальцы у него внезапно стало покалывать от желания потрогать ее. Медленно, словно в трансе, он потянулся к этой волнующей, вспыхнувшей розовым цветом коже. Глаза ее расширились, к горлу подкатил комок.

— Ты идешь, Самми? — раздался голос Хьюберта из-за розовой изгороди.

Мисс Бриггем ахнула и отступила, вырвав руку, словно обожглась.

— Да, — отозвалась она, слегка задыхаясь. Крепко сжав перед собой руки, она движением головы указала на дорожку: — Сюда, лорд Уэсли.

Эрик последовал за ней, она шла быстрыми размашистыми шагами. Он больше не предлагал ей руку, понимая, что она не станет на нее опираться. Эта девушка действовала на него каким-то странным образом.

Да, черт побери, желание прикоснуться к ней едва не взяло верх над здравым смыслом. Что с ним происходит? Он пришел сюда не для того, чтобы ухаживать за Самантой Бриггем. Он только хотел убедиться, что она не вынашивает какой-нибудь безумный план помощи Похитителю Невест. В то же время ему нравилось, что она на стороне этого человека. Это свидетельствовало о ее уме и рассудительности. Вовсе ни к чему тревожиться о ее безопасности. Он только посмотрит на телескоп и сразу откланяется.

Пока Хьюберт показывал гостю экспериментальную палату, Самми внимательно наблюдала за лордом Уэсли, ожидая, когда наконец у него на лице появятся признаки скуки или насмешки от общения с ее братом.

Но его милость проявил живой интерес к экспериментальной палате с несметным количеством мензурок и склянок и проводимым там опытам. Он буквально засыпал Хьюберта вопросами, причем весьма разумными. Лорд, очевидно, не просто интересовался химией, а обладал кое-какими познаниями в этой области. И он ни разу не взглянул на Хьюберта косо, не проявил к нему даже намека на пренебрежение. В общем, манеру лорда вести себя вполне можно было назвать симпатичной.

Она нахмурилась. Нет уж. Она предпочитает думать о нем как о раздражающем и высокомерном. Но, глядя, как он смотрит в микроскоп Хьюберта, а потом на самого Хьюберта с улыбкой, которая очень идет его красивому лицу, она не могла не признать, что лорд Уэсли привлекательный.

— Самми, а почему ты не покажешь лорду Уэсли свою секцию, где ты готовишь притирания из меда и пчелиного воска?

Вопрос Хьюберта нарушил ее размышления, и, чтобы успокоиться, она прижала руки к груди. Хотя природа ученого и призывала ее присоединиться к джентльменам, находившимся в другом конце лаборатории, женский инстинкт подсказывал ей, что лучше держаться подальше от лорда Уэсли.

Через силу улыбнувшись, она указала на дальний угол комнаты и сказала:

— Здесь нет ничего интересного, милорд. Только горелки, горшки и формочки и несколько баночек с медом.

— Сестра скромничает, лорд Уэсли, — возразил Хьюберт. — Самми — первоклассный ученый и замечательный педагог. Это она пробудила во мне интерес к занятиям, она вдохновляет и поддерживает меня. Ее эксперименты с кремами и притираниями очень интересны, и возможно, она скоро сделает открытие.

Кровь бросилась в лицо Самми, и она с трудом удержалась, чтобы не зажать Хьюберту рот. Она была благодарна ему за энтузиазм и добрые слова, но опасалась, что у лорда сейчас появится на лице обычное выражение неодобрения, ужаса, отвращения, скуки, презрения, вызванное упоминанием о ее работе. Она повернулась к нему, намереваясь переменить тему разговора, и с удивлением увидела, что он смотрит на нее с нескрываемым интересом.

— А какие эксперименты вы проводите, мисс Бриггем?

В тоне его не было и намека на сарказм или насмешку. Помешкав, она повела его на свою территорию.