Мю Цефея. Только для взрослых - Давыдова Александра - Страница 49

Так Момотаро получил в полное распоряжение настоящий циклотрон, вагон лютеция, мисочку эйнштейния (все, что смогла произвести лаборатория в Ливерморе) и высокомотивированного доктора Стирлинга. Обычно поиск новых элементов длится годами, но ученый быстро понял: Момотаро может интуитивно выставлять правильные настройки на приборах и получать на выходе аккуратные стабильные атомы. А Нобелевская премия все равно достанется научному директору! Профит!

— Это просто магия какая-то! — восклицал Стирлинг, изучая пробы элемента-170, который решил назвать гринманиумом. — Генетическая память и гормонально-магнитный резонанс творят чудеса.

Тем временем пришелец работал в лаборатории по двенадцать часов в день и вел себя даже не столько как ученый, сколько как писатель в состоянии потока. Он без устали придумывал магнитные ловушки для гринманиума и просчитывал ребра жесткости из лютеция, рисовал карандашом в блокнотах блок-схемы логических сопроцессоров и настаивал на том, чтобы лично втыкать каждый кабель-папу в розетку-маму. Момотаро понятия не имел, откуда что берется, но после каждого сеанса в депривационной камере в нем поднималось все, что было способно подняться. Глаза боялись, мозг плавал в прострации, а руки — руки делали!

И месяца не прошло, как из трех тонн лютеция и каннибализированных запчастей с «Авроры» простой американский алиен Момотаро собрал нечто, перед чем любой уважающий себя уфолог пал бы ниц. Это было похоже на НЛО, пахло как НЛО и разве что только не летало, как НЛО, — сначала топливную камеру надо было заполнить гринманиумом доверху.

Однако по вечерам Момотаро смотрел исключительно новости. Вот разгоряченный генерал Мандингу дает интервью RT рядом с поваленным крестом белоснежного дворца Яволоха. В углу кадра веселые чернокожие призывники, отложив автоматы в сторону, брызгают друг в друга водичкой из фонтана.

— Даже в худшие дни французской колонизации оккупанты не трогали наше национальное достояние!

А вот CNN дает слово диссиденту с Мадагаскара, который пострадал еще при режиме Марка Равалумананы.

— Нам нужны справедливый суд, честные выборы и достойные пенсии!

А вот корреспондент Anna News на разбомбленной площади в Антананариву: обожженные стволы пальм, разбросанная брусчатка и небрежно прикрытые брезентом тела — мужские, женские, детские.

— Если страна, выбирая между войной и позором, выбирает позор, она получает и войну, и позор.

В сотне миль от побережья Шестой флот и Средиземноморская эскадра медленно кружили в танце — то сближались почти до навала, то расходились и заполняли эфир горячими обвинениями, а то уходили на бункеровку топливом. Россия никак не желала ввязываться в горячую войну на Мадагаскаре, но тайком вывозила контрабандный лютеций на подводных лодках. В стране-конкуренте никто — по данным ЦРУ — еще не знал, как на самом деле надо использовать металл, но на всякий случай его накапливали тоннами.

— Мэри, а кто убил всех этих людей? — спросил Момотаро. — Или это все не по-настоящему?

— И да, и нет одновременно. Эти кадры с трупами я вижу в десятый уже раз. В прошлом году ими иллюстрировали обратный геноцид рохинджа в Индии, в позапрошлом — случайную вспышку Эболы в трущобах Луизианы. Пухлый диссидент живет в Нью-Йорке лет двадцать, владеет респектабельным магазином органических фруктов, родной язык почти забыл. Крест на дворце упал после землетрясения на семь баллов в прошлом апреле. До сих пор не нашли мастеров починить. Война же!

— Мэри, а что будет, когда я дострою тарелку? Ее отправят сражаться с русскими?

— Нет, конечно! — успокоила его девушка. — Красиво приземлишься на лужайку перед Белым домом, сделаешь пару совместных кадров с мистером Гандаму. Этого достаточно, чтобы правильные импульсы разбежались по сигнальной системе миропорядка и все осталось по-прежнему.

Так прошел остаток дней до дедлайна.

Тарелка у Момотаро получилась на заглядение — точь-в-точь как та, на которой он двадцатью годами раньше прибыл на Землю. Первый полет президент назначил на 4 июля.

— Политическую программу на новый срок представлю, — пояснил Гандаму. — Но вы прямо молодцы! И мистер Момотаро, и мисс… э-э-э…

— Мэри, сэр! Мэри Оквуд.

— Мисс Оквуд, вас ждет блестящее будущее.

— Спасибо, сэр!

А наутро перед первым полетом с Мэри случился неприятный конфуз. Утром проснулась, наскоро перекусила омлетом, выпила чашку кофе, облегчилась в туалете, а там — шмяк! — в унитаз упало яйцо. Размером с куриное, но в мелких бородавочках и противно коричневое. Не успела Мэри испугаться, как лампочка над головой резко щелкнула и погасла, а из кармана с гражданским смартфоном потянуло паленым. Конфуз случился не только с ней.

Бережно сжав яйцо в ладошку, Мэри выглянула в коридор. Пол базы ходил ходуном, красное аварийное освещение инфернально подсвечивало дорогу к оружейной комнате, взад-вперед носился спецназ в боевой выкладке, и никто ничего не понимал.

— Прямо над нами взорвали EMP-бомбу, — объяснил запыхавшийся доктор Стирлинг и похлопал рукой по чемоданчику. — Мы должны срочно эвакуироваться, чтобы спасти результаты нашей работы.

Вдалеке послышались выстрелы и разрывы гранат. Динамики в стене тоннеля закашлялись и выпалили:

— Это не учебная тревога. База-51 атакована неизвестным противником. Все на боевые посты согласно плану А.

— План А уже провалился, раз противник проник внутрь, — пробурчал Стирлинг, — пора переходить к Б. То есть к биологически активной обороне.

И тут же достал коммуникатор и набрал на нем длиннющую строку из символов нижнего и верхнего регистров.

— Момотаро! — вспомнила Мэри. — Лаборатория!

— Поздно, — покачал головой Стирлинг и прошмыгнул в узкую дверцу за мусорным баком. — Приятно оставаться.

Сжав в руках ребристую рукоять «глока», Мэри ринулась на лестницу и спринтерски преодолела несколько пролетов. Она перепрыгивала через тела смешливых ребят, с которыми еще утром завтракала в столовой, и старалась сдерживать тошноту. За все время ей попался только один нападающий — его боевой экзоскелет сошел с ума, разорвал хозяина напополам и теперь жалобно попискивал сенсорной перчаткой в ожидании новых команд.

Зато в лаборатории русскому спецназу не повезло капитальнее. Двери в крыло биологов распахнулись, и из них буром поперло что-то трехметровое, зеленокожее, рогатое и очень злое.

— Демоны, — зашептал спрятавшийся под столом техник. — Я слышал, но…

— Зентреди, — воскликнула Мэри. — Ничего себе! Налепили из стволовых клеток Момотаро!

Конечно, по вырвавшимся на свободу монстрам тут же сработали штатным вооружением — пули калибра 5,45 простреливали зентреди коленные чашечки, прошивали насквозь массивные руки, расплескивали по блестящему полу кровь и мозги, но в битве на короткой дистанции сила на стороне больших батальонов. Два десятка гигантов отправились кормить червей — две сотни окружили и задавили солдат противника массой, споро ощипывая их от экзоскелетов и разгрузки.

К сожалению, обезумевшим зентреди забыли объяснить, кто их друзья. Чудом уцелевшие техники и ученые тоже были аккуратно разорваны на кусочки, поделены между альфа-самцами и немедленно съедены. Беты жевали жилистые кусочки русских спецназовцев, а назойливые самочки скакали вокруг, выпрашивая субпродукты. Мэри скользила вдоль стены, громко выкрикивая имя Момотаро. Она надеялась, что ему удалось укрыться в тарелке — зентреди ощупывали ее гладкую поверхность, но не понимали, как можно проникнуть внутрь.

Жилистая зеленая лапа чуть не поймала и Мэри, но в этот самый момент тарелка зашевелилась. Одна из посадочных ног кокетливо приподнялась, изогнулась в неожиданных местах, повернулась к ближайшему зентреди, одним импульсом проделала в нем аккуратную дырку, зависла на пару секунд, а потом зажгла нестерпимо яркий луч и яростно заштриховала им в лаборатории вообще все вокруг. В воздухе отчетливо завоняло подгоревшей плотью, а Момотаро уже перевел огонь на потолок и одним залпом всех восьми ног проплавил его аж до самой пустыни Мохаве, заодно спалив и пожарную лестницу с доктором Стирлингом и его чемоданчиком.