Фулгрим: Палатинский Феникс - Рейнольдс Джош - Страница 41

Насупившись, Тельмар потянулся за оружием.

— Мне кажется, апотекарий, с меня довольно твоих выходок.

Похоже, он твердо вознамерился получить сатисфакцию. Иногда такая пылкость полезна, но всему свое время и место.

— Старший апотекарий, — мягко поправил Фулгрим. Оба космодесантника повернулись к нему. — Я счел нужным произвести Фабия в чин, который более соответствует его обязанностям. Следовательно, Касперос, теперь он выше тебя по званию и ты, как нижестоящий, не имеешь права бросать ему вызов.

Временное решение, но подойдет. Возможно, в Тельмаре даже проснется некоторое честолюбие.

Пристально глядя на примарха, Касперос отдернул руку от меча и кратко кивнул.

— Приношу извинения, старший апотекарий, — произнес он.

Не обращая на него внимания, Фабий посмотрел на Фениксийца:

— Я ничем не заслужил подобной чести, мой господин, — проговорил он тусклым от усталости голосом. — Результаты моих усилий… несовершенны. Не идеальны.

Фулгрим взглянул на медика сверху вниз.

— А я утверждаю, что заслужил. — Примарх окинул взором своих воинов. — Мы все несовершенны, — медлен-но промолвил он, зная, что должен тщательно подбирать слова. Что бы ни сказал Фениксиец, его речь так или иначе разойдется по легиону. Одна неудачная фраза, и все, что он так скрупулезно восстанавливал, снова рухнет. — Но идеала невозможно достичь сразу. Это плод на самой высокой ветви. — Для наглядности Фулгрим поднял руку. — Вот почему мы здесь, сыны мои. Визас — первая ступень нашего подъема. Плод там, наверху, но пока нам не дотянуться до него. Чтобы обрести желаемое, мы должны непрерывно взбираться к цели — иначе, подточенные изъянами, останемся просто «достойными».

Космодесантники неуверенно кивали.

— Ввосьмером против мощи целого мира, — продолжил Фениксиец. — Леман хвалится, что побеждал с восемью сотнями. Хорус — с восемью десятками. Мы покажем волкам Луны и Фенриса, что такое настоящие убийцы! Здесь, в огне этого мира, мы переродимся. Здесь мы наконец искупим грехи прошлого, сотрем из истории все наши неудачи!

Обернувшись, он встретил взгляд Фабия.

Начинается финальный подъем. Проделаем же его быстро и изящно!

15: Молотобойцы

Два штурмовых корабля мчались в свете зари. Фулгрим нетерпеливо ждал высадки в командном отсеке «Огненной птицы», наблюдая, как гололитическая карта Визаса обновляется в реальном времени через загрузочные потоки данных. С каждым часом обстановка на планете менялась к лучшему, но еще не достигла совершенства. Пока что.

За неделю после разгрома мятежников Буцефола вероломные патриции либо капитулировали, либо отступили вглубь материка. Сдавшиеся аристократы передали треть имущества и земель в распоряжение Властного Трона, а их самые младшие дети присоединились к Двадцать восьмой экспедиции в качестве заложников. Что до остальных вельмож, их наделы прямо сейчас занимала континентальная армия. Когда кампания завершится, наследный губернатор вновь станет наиболее могущественной личностью в мире, и господству благородных семейств на Визасе придет конец.

Но им еще следовало преподать последний урок. Причем кровавый.

Изменники отошли в Анабасские холмы, надеясь укрыться среди скал и ложбин. Склоны там были усеяны оплотами и заправочными станциями — наследием войн, которые много веков тому назад завершились распадом Властного Триумвирата. Войска один за другим находили и разрушали эти бастионы. Аэролеты правительственных сил бороздили небеса, и вершины горели под непрерывным дождем из флогистонных[14] бомб. Медленно, но уверенно Лоялисты теснили повстанцев на запад.

— В западных провинциях бушует революция, — тихо произнес Абдемон. — Бунтари найдут там поддержку, если вы правы насчет того, где именно они окопались.

Фениксиец кивнул, думая о чем-то другом.

— Я прав. — Коснувшись карты, примарх увеличил часть изображения. Вспыхнула красная точка, Сабазий-ут-Анабас. — Крепость имеет не только культурное значение. У нее высокие толстые стены, глубокие колодцы. Ты заметил в тот раз замаскированную топливную станцию в утесах над монастырем? Ее построили недавно. Готов поспорить, Сабазиево Братство уже некоторое время готовилось использовать обитель как опорный пункт. Сейчас мятежники остановились там перед отступлением через горы, чтобы зализать раны и перегруппироваться.

— Не могу поверить, что они так рискуют. Мы ведь знаем о цитадели. Почему бунтари считают, что там безопасно?

Фениксиец пожал плечами.

— Все просто: они так не считают. Но крепость — достаточно надежное укрытие, если тебе противостоит только континентальная армия. — Он взглянул на лорда-командующего: — Догадываешься, почему мы до сих пор воздерживались от участия в операции?

Абдемон понимающе кивнул.

— Мятежники думают, что мы держимся в стороне. Не предполагают, что мы можем внезапно появиться в цитадели без поддержки и вырвать им глотки. — Воин нахмурился. — И все же… Нас только семеро, плюс две «Грозовые птицы». Честно говоря, я бы тоже такого не предполагал. Слишком похоже на самоубийство.

— Самоубийство — удел глупцов или отчаявшихся. Я ни тот, ни другой. — Фулгрим улыбнулся. — Я давно уже спланировал этот акт, и теперь нам пора выйти на сцену. Показать Визасу и всей Галактике, на что мы действительно способны. — Он протянул руку, как будто хотел схватить точку-обитель и вырвать ее из горной гряды. — Одним идеальным ударом мы усмирим эту планету и моих братьев. После этого наши труды начнутся по-настоящему. Это лишь первый шаг, Абдемон. Ты готов?

— С рождения, мой господин, — поклонился лорд-командующий.

— А как насчет вас? — спросил Фениксиец, внимательно глядя на других сынов. Примарх взял с собой всех, кроме Кирия: мечника, невзирая на его протесты, оставили охранять Пандиона. Хотя теперь Нова-Василос находилась под полным контролем правительственных войск, Фулгрим сознавал, что наследному губернатору все равно требуется защита. Триумф очень близок, но загнанный в угол враг способен разрушить даже самый лучший замысел. Дети Императора поняли это на Проксиме.

Касперос и прочие легионеры выглядели истинными полубогами, как того и желал примарх. Даже Фабий начистил золотые вставки на доспехе до ослепительного блеска. Нагрудники воинов туго перетягивали бандольеры с гранатами и запасными магазинами, мечи свободно лежали в ножнах. Каждый космодесантник был армией из одного бойца, вооруженной до зубов и готовой к битве. Фениксиец слышал, как гудит силовой топор Квина и ворчливо скулит цепной клинок апотекария.

Взревел сигнал приближения к цели, и отсек залило багровым светом. Развеяв гололит, примарх поднялся.

— Итак, мы наконец-то прибыли. Я заявляю о праве на первую кровь. У кого-нибудь есть возражения?

Возражений не было. Улыбнувшись, Фулгрим надел шлем, обнажил Разящего Огнем и зашагал к люку. Глухо зашипев, тот открылся без скрипа. Завывающий ветер ворвался в трюм, дергая Фениксийца за плащ, руки и ноги. Не обращая на него внимания, примарх встал в проеме. Под ним расстилался горный хребет, подобный длинному рубцу на теле какого-то доисторического гиганта. Мерцающая пелена эфирного купола почти скрывала от глаз башенки Сабазия-ут-Анабас. Силовое поле, потрескивающее разрядами энергии, мешало «Грозовым птицам» приземлиться. Его следовало уничтожить.

Фулгрим без раздумий прыгнул из люка «Огненной птицы», жаждая наконец схватиться с тенями, ускользавшими от него с момента прибытия на Визас. Сабазиты ответили на вызов примарха, угодили в его западню, и теперь он избавится от них.

Идеально.

Падая к монастырю, Фениксиец считал аэролеты. Большие и малые суда стояли на якоре, привязанные к высочайшим пикам прочными тросами. По каменистым тропкам поднимались и спускались члены экипажей, занятые пополнением боекомплекта и запасов топлива. На глазах Фулгрима вторая «Грозовая птица» отвалила в сторону и устремилась к неподвижной стае. Небо расчертили трассы зенитных снарядов, но имперская машина, игнорируя их, открыла огонь из штурмовых пушек. Пилот выбрал целью не беззащитные летательные аппараты, а резервуары с горючим и ящики с боеприпасами. На склонах заплясало пламя; оно поползло вверх по швартовам, протягивая к аэролетам колышущиеся когти.