Ключи ушедшего бога - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 12

«Значит, на змею напоролись, оттого и запрыгали кузнечиками. Тут не захочешь, Бубкой подпрыгнешь, чтобы избегнуть встречи с одной из самых ядовитых змей Фальмира», — сообразила я, порывшись в памяти Ким.

Трескучей погибелью звалась небольшая, с локоть длиной, зеленовато-бурая змейка, чьи очертания сложно заметить в траве. Если ее потревожить и не отреагировать немедленно на предупредительный треск, то змейка одаривала побеспокоившего ее растяпу порцией смертельного яда.

— Ты собакой был, — запоздало и хрипло поделился наблюдениями с братом Кирт. — Большой, черной, лохматой, точно как Альт у Симелии.

— Не как! Он и был внешне Альтом, — запоздало отметила я, мысленно представляя себе падающего с ветки пса. — Ухо! На ухе шерсть выстрижена, где лекарь штопал кобеля после драки на псарне.

— Вы хотите сказать, я был не я, а черный улт принцессы? — привалившись к стволу дерева, потряс головой Керт. — Бред!

— Лицо Симелии безумный старик присобачил Ким, а душу в тело Ольрэн Ушедший вообще неизвестно откуда впихнул, чтобы лапуля Кит получилась. Что с нами сделано, про то покуда ничего толком мы не ведаем. В том комке плоти все были, кто в пропасть рухнул. И Альт тоже, — начал уныло припоминать Кирт.

Кажется, молодого щитовика при этом потряхивало. Одно дело выжить в результате некоего жуткого ритуала, другое — стать после этого действа неизвестно кем. Перспективы после особаченного напарника ужасали. Мне в чем-то повезло, сразу понятно, из каких компонентов собирали, что сварганили и как перемешали. А телохранителям принцессы еще предстоит узнать о себе что-нибудь новенькое и, возможно, не шибко приятное. Хотя в качестве пса Керту удалось выкрутиться в той ситуации, где человек мог навсегда на полянке-вонючке остаться.

— Как узнать, кто мы теперь и что? — обхватив голову руками, простонал Керт в тему моих размышлений.

— Помолиться Ольрэну? — ляпнула я на свою беду и заработала в ответ пару негодующих взглядов истовых последователей Первоотца. Тот являлся покровителем мужчин в целом и воинов в частности. — Нет так нет, может, и впрямь не надо. Вдруг кто из нынешних небожителей услышит про Ушедшего — проблем не оберешься.

Некстати мне вспомнился пещерный кошмар, отпечатавшийся в памяти Кимеи, и загадочный возглас безумного старика-жреца: «Из восьми три слепить, метаморфозам быть!»

Парни тогда без памяти валялись, ничего не слыхали. Но я им прямым текстом этот бред цитировать не буду. Лучше пусть сами великим методом научного тыка проверяют. А то у щитовиков и так шок на шоке сидит и шоком погоняет. Съедут еще ребята с катушек, на кого мне, хрупкой девушке, в этом жестоком мире полагаться останется? Они и так в своих догадках на верном пути. Я лишь чуть-чуть намекну.

— Думаю, насчет «кто и что» нам все придется познавать на практике. Как с собакой сейчас вышло. Очень понадобилось, и — бац! — Керт превратился, — оптимистично объявила я. — Исходя из того что применение компонентов принцессы и собаки мы видели, остается проверить, есть ли в коллекции другие образы, и выяснить, как распределяли матрицы. Если, скажем, Керт у нас в собаку превращаться стал, значит ли это, что Кирту псом уж точно не быть?

От моих рассуждений вслух щитовиков явственно передернуло. А я задумалась о настоящем и днях минувших. Сейчас все разумные на Фальмире — просто люди, но когда-то, если верить слухам, выросшим из законопаченных временем легенд, те, кто входил в мир, являлись представителями всевозможных рас. Мир сам перемешивал кровь до относительно однородного состояния. Почему? Ответ не сохранился, вернее, уместился в три слова: «По воле богов». Впрочем, изредка у кого-то кровь предков вспыхивала поярче, да и только. У парнишки Тимаса точно от эльфов что-то оставалось, уж больно смазлив был паренек, тонок в кости и с любой живностью от малой пичуги до лошади запросто ладил.

Личная горничная ее высочества отродясь не мыслила о том, хорошо или плохо вышло, что все пришлые стали людьми, когда кровь в одну смешалась. Да и никто, наверное, в мире за давностью даже не лет — веков, не задумывался, если вообще о таком знал. Зато и расовых войн, о которых я в книжках фэнтези читала, на Фальмире никогда не случалось.

«Фарш невозможно провернуть назад, и мясо из котлет не восстановишь», — как поется в шутливой песенке. Никого уже не волнует, удачным фарш получился или не особо, коль делался по принципу сборной солянки из холодильника, куда элитную ветчину могли загнать вместе с третьесортной колбасой из туалетной бумаги и осетриной второй свежести. А что колбаса, ветчина и рыба вместе не сочетаются — так это мелочи. Наверное, если рыбки добавлено чуть-чуть, а тухлой колбаски в котлетку не перепало, могут появиться такие, как Тим.

Пока щитовики ломали голову над своей тяжкой долей и настороженно переглядывались, опасаясь с минуты на минуту оказаться непарнокопытными, я, убедившись, что змеек вокруг не трещит, не ползает, осторожно сползла с удобного дерева. Сама-то по деревьям в детстве лазила, а вот тельце Ким, правильной городской девочки, ни разу такое не проделывало. Машинально (хорошие рефлексы по уходу остались) оправила задравшуюся юбку и пригладила вставшие одуванчиком волосы. Стоило косу переплетать, если опять на голове воронье гнездо?

— Эй, лирты, натурные эксперименты проводить будем или дорогу в ближайший населенный пункт поищем? — спросила у щитовиков, загруженных новостями по маковку.

Мой вопрос сработал как переключатель, выводя спутников из состояния мучительных раздумий, обыкновенно им не свойственного.

— Там запах дыма был, жилья, — махнул за спину Керт, каким-то собачьим чудом успевший унюхать важное, пока спасался от змейки.

— Значит, и нам туда, — подхватился Кирт. — Со сталиц в низине толком округи не разглядеть, если какое дерево повыше попадется, слазим, проверим. Не хотелось бы в лесу ночевать.

Керт без лишних слов поднялся на ноги. Понятно, что надо идти. А выходить к людям прямо сейчас или нет — будет зависеть от того, куда именно нас занесло лабиринтом Ольрэна. Жаль, ботиночки Ким не слишком для лесных переходов приспособлены. Для прогулки в коляске надевались. Кто ж знал, чем все обернется? Набор туриста в крохотной сумочке горничной не завалялся.

Запах жилья, учуянный нечаянным оборотнем, давал надежду на скорое завершение лесной эскапады. Поэтому двинулись бодро. Дороги или тропинки нам не подстелили, ломились напрямик. Ноги спотыкались на корнях, руки отводили ветки. Хорошо не осень, начало летнего сезона на Фальмире, а то б еще в паутине напрочь запутались. Щитовики помогали: где через ствол упавший переносили, где руку подставляли, подхватывая под локоть, чтобы об корень не запнулась, ветки отодвигали. Без изощрения в галантерейных любезностях — просто потому, что так надо.

— Лошадь бы тут точно ноги переломала, а собакой небось было бы легче, — пропыхтел Кирт, уже с задумчивой завистью покосившись на напарника. Как быстро, однако, меняется общественное мнение под влиянием обстоятельств!

— Ага, а потом шерсть от репьев и клещей кто вычесывать стал бы? — скептически поинтересовалась я, не раз наблюдавшая лохматого пса, от души нагулявшегося на свободе в пампасах. Даже в городской черте, на пустыре за домом, Макс умудрялся собрать на себя столько сора, что Мишаня самоотверженно возился с железной щеткой не один десяток минут. Пока я пыталась примостить ногу так, чтобы она не угодила в капкан двух поросших мхом корней, щитовики задумчиво молчали, не до конца уяснив суть проблемы. Выбравшись из корневой западни, я добила спутников информацией: — У нас расческа одна на троих, женский гребешок. Для густой собачьей шерсти не предназначена в принципе. Кто лохмы руками раздирать будет?..

Так, перебрасываясь отдельными фразами, пробирались мы на своих двоих с полчаса, пока не набрели на тропку, где кусты не стояли сплошняком и сушняка стало ощутимо поменьше. Очевидно, здесь в лес частенько хаживали люди.

Высокое дерево для осмотра местности выискивать не понадобилось. Кромка леса начиналась на холме, с которого открывался вполне пристойный вид на луговину и небольшую деревеньку, залитую солнечным светом позднего утра.