Псы войны - Первушин Антон Иванович - Страница 24

– Откуда это у вас? – с восхищением спросил майор, но тут же кивнул с пониманием: – Связи в Генштабе?

– Была нужда светиться, – пробурчал Виноградов. – Нет, товарищ майор, здесь всё проще. Любой человек может через глобальную сеть Интернет обратиться к частной американской компании «DigitalGlobe» и за скромную сумму в две с половиной тысячи долларов получить снимок какой угодно местности на Земле. Мы часто прибегаем к их услугам. Единственный недостаток этой системы – согласно американским законам, компания не имеет права продавать эти снимки в течение суток с момента фотографирования. Но и этого нам хватает, чтобы ответить на многие вопросы. Или, наоборот, задать правильный вопрос…

– Ловко, – похвалил Карташов. – Я и не знал, что американские компании предоставляют подобную услугу.

– Скажу вам больше, на этом рынке царит жесточайшая конкуренция. Но разговор сейчас о другом. Этот снимок был сделан четыре дня назад. На нём – старый аэродром неподалёку от Солдатово.

– Я знаю это место, – кивнул Карташов. – Аэродром времён советско-финской войны. Был восстановлен и расширен в шестидесятые для нужд ПВО, потом его снова забросили. Сейчас там какая-то белогородская контора пытается устроить аэроклуб. Кажется, уже закупили пару вертолётов, три или четыре пятьдесят-вторых «Яка» для пилотажа…

– Но это не «Як-52», – подавшись вперёд, Виноградов постучал пальцем по белому силуэту самолёта на спутниковом снимке. – Это «МиГ-29». И вертолёты не столь безобидны, как может показаться на первый взгляд. «Ми-8» и «Ми-24». Не слишком ли шикарно для гражданского аэроклуба?

Карташов потёр переносицу, потом снизу вверх посмотрел на Виноградова и произнёс, медленно и словно в некоторой растерянности:

– Теперь мне понятно…

– Что понятно? – встрепенулся Звягин.

Карташов перевёл взгляд на него:

– Теперь мне понятно, что это был за вертолёт…

Офицеры батальона «Икс» с недоумением воззрились на него:

– Какой вертолёт?

– Тот, который обстрелял праздничную демонстрацию на Садовой площади.

– Складывается, – согласился Виноградов. – Но мы почему-то думали, что это была инициатива соотечественников.

– Мы ещё не настолько свихнулись, чтобы стрелять по демонстрации в День Победы, – обиделся за своих Карташов. – Если бы наши планировали устроить показательную акцию, то делали бы её на двадцать четвёртое марта – день Белогорода… А по большому счёту, даже на это мы не способны: нет у нас штурмового вертолёта…

– А у биармов, получается, есть…

– Получается, есть.

– А ещё у них есть боевой многофункциональный истребитель «МиГ-29». Получается, биармы всерьёз озабочены созданием собственных военно-воздушных сил?

– Получается, так, – Карташов, всё ещё занятый своими мыслями, соглашался со всем, что ему говорил капитан разведки.

– Вот это нас больше всего и беспокоит, – подвёл итог капитан Виноградов. – Биармы оказались не так просты, как представляется при первом, поверхностном, взгляде. У них за пазухой, оказывается, есть свои ВВС. И нам приходится сажать двух наблюдателей с телефоном у аэродрома и снабжать взвод огневой поддержки переносными комплексами «Игла». Что у биармов ещё имеется за пазухой? Может быть, пара танков? А может, ракетный крейсер?

Карташов словно очнулся.

– Нет, – сказал он. – Танков и крейсера у биармов нет.

– Может быть, и нет. А может быть, и есть. А может быть, они появятся за день или за два до начала акции.

– Возможно, – Карташов уже понял, с кем имеет дело, и в дискуссию по мелочам не вступал. – Однако всё предусмотреть нельзя. С тем же успехом вы можете предположить, что у биармов имеется или появится гиперболоид инженера Гарина…

– А поскольку всё предусмотреть нельзя, – подхватил Виноградов, – мы и собираемся разместить на крышах снайперов. В случае чего они выбьют полевых командиров и лишат подразделения Сил самообороны непосредственного управления. Даже если биармы приготовили сюрпризы, подобная потеря дезорганизует их, все планы полетят к чёрту, уцелевшим придётся импровизировать на ходу, а это нам на руку.

Карташов покивал.

– Теперь мне всё понятно, – сказал он. – А что, вы и вправду собираетесь убивать этих… э-э-э… командиров Сил самообороны? Мне биармы со своими завиральными идеями не шибко-то нравятся, точнее – вообще не нравятся, но всё ж таки там будут бывшие советские офицеры… С которыми мы когда-то учились вместе. И служили…

– На стороне Ичкерии тоже воевали бывшие советские офицеры, – отозвался Звягин. – И это никому не мешало их убивать. Но я понимаю, что вы хотите сказать. Мы тоже не звери, не людоеды. Убийство не доставляет нам ни малейшего удовольствия. Мы постараемся сделать всё, чтобы избежать жертв. Мы всегда стараемся избегать жертв. Нам платили и нас натаскивали не для того, чтобы «мочить в сортире» сограждан…

– А для чего?

– Для того, чтобы какой-нибудь умник не замочил в сортире нашу страну…

– …Зря ты ему все карты выложил, – сказал Бояров подполковнику Звягину, дожидаясь, когда Гуров приготовит кофе для старших офицеров.

Майор Карташов и капитан Виноградов уехали в Алонец, и совещание штаба продолжалось без них. Бояров тут же преложил устроить перерыв, съесть и выпить чего-нибудь. С ним согласились, и теперь часть стола занимали вскрытые и подогретые банки бундесверовского пайка, а посередине чёрной побулькивающей башней возвышалась автоматическая кофеварка.

– Все да не все, – ответил Звягин на выпад своего зама. – К тому же, этот майор имел право знать подробности. Ему предстоит докладывать заказчику, и нужно было произвести на него впечатление, чтобы он в свою очередь произвёл впечатление на Пэ-Пэ.

– Да я понимаю, – поморщился Бояров, – но не надо ему было план отхода выдавать. Обошёлся бы он без этих… подробностей. Не люблю я, когда ещё до начала операции кто-то посторонний знает, как она будет завершена. А вдруг Карташов – предатель и специально подсажен Колесничему?

Упрёк начштаба не возымел действия. Звягин тщательно дожевал немецкий ромштекс, проглотил и ответил так:

– Ну во-первых, на Карташова у меня имеется обширное досье. Из него следует, что с биармами у него никаких связей нет и никогда не было. Наоборот, всю свою сознательную жизнь он только тем и занимался, что вставлял им по первое число. В девяносто первом и девяносто втором разгонял их националистические митинги. Потом взялся за «индивидуальную» обработку. Его усилиями несколько наиболее отъявленных белогородских сепаратистов отправились на Колыму. Накатывал он и на Бруммана, но того, как мы знаем, голыми руками не возьмёшь. Вот и Карташов как залез, так и слез… Теперь ещё эта история с девчонкой из «Летописи»…

– Что за история?

– В начале мая случилась, – пояснил за Звягина старший лейтенант Гуров, при этом он разливал горячий кофе по пластиковым стаканчикам. – Спецназ Алонца брал штурмом редакцию националистической газеты «Летопись Биармии». И под горячую руку подвернулась какая-то секретутка. И то ли сама под пулю подставилась, то ли из ребят кто-то в кураже не сдержался. Короче, грохнули, а потом ещё и тело попытались спрятать. Скандал был до небес. Местные издания до сих пор эту тему смакуют. Тело, конечно, нашли и устроили пышные похороны. Девки из «Йомалатинтис» поклялись отомстить и всё такое. Но теперь главный наезд как раз на Карташова. Мол, он отдал распоряжение и чуть ли не сам в убийстве участвовал. Требуют от него выдачи провинившегося спецназовца…

– А он?

– Не выдаст, конечно. По данным разведки, он этого парня давно отправил в крымский санаторий – отсидеться и нервишки подлечить.

– Вот видишь, – сказал Звягин, – наш человек.

– Чего ж он так радел за здоровье офицеров Сил самообороны? – Бояров всё ещё сомневался в чистосердечности патриотизма Карташова.

– Это, кстати, говорит в его пользу, – заметил Звягин. – Он чтит офицерское братство. Таких людей нынче днём с огнём не сыщешь.