Крепче брони - Толстобров Павел Петрович - Страница 33

Разведчики заняли заранее намеченные места в окопах. Еще днем младший сержант Мингалев распорядился, что при встрече с танками Калита и Титов будут бросать в них не только гранаты, но и бутылки с зажигательной смесью. Толкачева и Матющенко обязал следить за тем, чтобы бутылки всегда были наготове, а если потребует обстановка, и самим стать метателями, а также расстреливать вражескую пехоту. Заболевшему Назаренко приказал лежать на дне окопа.

Почти одновременно прозвучала команда Дмитрия Пуказова в окопах автоматчиков. Лаврентий Луханин и Петр Почиталкин быстро проверили изготовку бойцов. Все были на своих местах.

Следя за приближением танков, воины готовились к схватке. И вдруг на некоторых машинах вспыхнули красные флажки. В окопах раздались радостные возгласы:

— Наши!.. Наши!..

Однако через минуту-две, когда танки приблизились, начали различаться фашистские кресты.

Такие провокации гитлеровские танкисты устраивали на фронте нередко.

Часть танков устремилась на правый фланг разведчиков, где располагалось отделение Мингалева. Как только они подошли к окопам, в них полетели противотанковые гранаты. Это были первые, пробные броски: неуверенные, осторожные, неопытные. Они не причинили вреда танкам. Бойцы досадовали за свой промах: они поторопились, и гранаты взорвались впереди целей.

Первые танки уже достигли окопов. Бойцов охватило оцепенение. Они спустились на дно окопа и прижались друг к другу. А там, наверху, над ними, грохотало железо, ревели моторы. В какой-то миг Мингалев увидел, как два танка перевалили окоп, разворотив его края. Сухая земля густо посыпалась на дно. Кондрату Титову комом придавило плечо. Михаила Толкачева засыпало землей. У Василия Матющенко под землей оказались ноги.

— Не успели мы прийти в себя, — вспоминал Михаил Мингалев, — как Семен Калита вдруг вскочил, вокруг него даже пыль взметнулась, и одну за другой бросил три бутылки в прошедшие танки. Одна из них угодила в башню, пламенем вспыхнула жидкость. Я услышал его восторженный возглас: «Вот здорово горит!»

Никто не думал, что такой тихий, до сих пор особенно себя не проявивший воин, как Семен Калита — шофер из Приморского края, — первым проявит геройство. В решительную минуту важно было сделать первый шаг. Его и сделал Калита. Он преодолел страх, победил самого себя, а потом и танк. В народе верно говорится: прямо страху в глаза посмотри, и он смигнет. У бойца так и получилось.

Но главное, ободрились товарищи Калиты. Они поняли, что танк не так уж страшен, что и простая бутылка с зажигательной смесью в умелых руках смелого и решительного бойца — грозное оружие.

Калита на деле доказал, что храбрость умножает силу, что храбрый не тот, кто страха не знает, а кто узнал его и навстречу ему пошел. Калита вдохновил всех бойцов, укрепил веру в возможность победы.

Семен позже рассказывал:

— Когда показались фашистские танки, мне стало не по себе. Я видел их впервые. Но собрался с духом. Зажал бутылку в руке. Положил рядом еще две бутылки и стал ждать.

Танки, грохоча, подошли. Один стал переползать через окоп. Нас засыпало землей. Сижу на дне окопа и думаю, когда же бросить бутылку? Не вытерпел, вскочил. Смотрю, танк ползет недалеко от окопа, в десяти шагах… Отряхнул с себя землю, выбрался из окопа и со злостью бросил зажигательную бутылку, целясь в башню. Вспыхнуло пламя, и танк запылал…

Расправившись с одним танком, Калита бросил бутылку в другую прошедшую машину. Но особого вреда ей не причинил. Бросил еще бутылку и опять неудачно. В это время поднялся Михаил Мингалев. Метким броском он попал бутылкой в башню. На машине сначала появился дымок, а потом вспыхнул огонь.

Еще один танк, шедший несколько левее, приближался к окопу. Там находился Леонид Ковалев. Он бросил бутылку ему навстречу, но не попал. Мимо пролетела и вторая бутылка. Она хотя и разбилась о броню, но жидкость растеклась по земле. А танк уже навалился на окоп. Ковалев упал на дно окопа. Танк, перескочив через бруствер, двинулся дальше. Поднявшись, Ковалев кинул ему вслед еще одну бутылку, и она угодила в моторную группу. Вспыхнул огонь, Леонид Ковалев рукавом гимнастерки вытер пот с лица…

Уже три танка горело за тыловым бруствером. Все это произошло в какие-то считанные минуты. Из горящих танков начали выскакивать танкисты. Мингалев крикнул, перекрывая грохот боя:

— Ребята, за винтовки, за винтовки! Бейте гадов! Калита, Толкачев — по левой стороне, Матющенко с Титовым — по правой.

Зачастили выстрелы. Около танков падали захватчики. Открыли огонь и автоматчики.

Никто не заметил, как Павел Назаренко в самый разгар стрельбы поднялся со дна окопа, схватил винтовку и тоже открыл огонь по фашистам. Первым увидел его отделенный.

— Молодец! Болезнь преодолел. Ну-ка, насади на мушку вон того, что от танка бежит, — подбодрил Михаил Павла.

Павел вскинул винтовку, прицелился, и фашист свалился на землю.

Едва разделались с экипажами уничтоженных машин, как издали увидели приближавшуюся новую группу танков.

В это время раздались выстрелы бронебойки. Это открыли огонь Евтифеев и Стрелков. Вдали застыли на месте один, второй танк, третий был «ранен», немного прошел и тоже встал. Но машин было много и некоторые из них подходили к окопам. Ковалев сказал Мингалеву:

— Давай команду.

— Калита, Матющенко! — крикнул Мингалев. — Бейте по левому танку, а мы с Ковалевым будем правый встречать.

Как только машины подошли на расстояние десяти — пятнадцати метров, в них полетели противотанковые гранаты. Одна из них, брошенная Василием Матющенко, угодила в танк. Он как-то неуклюже повернулся, открыл огонь из пулемета, но потом двинулся и медленно перевалил окоп. Матющенко метнул в него бутылку. Танк задымился. В него ударили бутылками Калита и Титов. Машина вспыхнула. Следовавшая за ней резко свернула в сторону. Разведчики быстро разделались с экипажем подбитого танка.

В этой схватке отличился Кондрат Титов. До войны он был рыбаком в колхозе близ Хабаровска. Трудные условия таежной жизни закалили парня, привили ему смелость, хладнокровие, научили метко стрелять.

Дальневосточная закалка хорошо пригодилась Титову в этом бою. Из подбитого танка выскочил офицер и прицелился в Кондрата. Заметив опасность, воин мгновенно пригнулся, приподнял на штыке свою каску. Раздался выстрел. Пуля ударила о каску и отрикошетила. Офицер думал, что убил солдата, и стал удирать. Перебежав быстро на другое место, Титов успел выстрелить. Офицер упал. Потом Титов уничтожил еще двух фашистов. Жестокий бой разгорелся у окопа, в котором размещалось отделение младшего сержанта Владимира Пасхального. На правом фланге здесь находились Сергей Прошин и Павел Деньдобров, в центре — Владимир Пасхальный и Виктор Мезенцев, на левом фланге — Николай Черноус и Василий Мельниченко.

Один из танков двигался на окоп, где сидели Прошин и Деньдобров. Они были хорошими друзьями.

Прижавшись к брустверу, Сергей Прошин наблюдал за танком, что приближался к ним. В эту минуту он думал только о том, чтобы посноровистее ударить по машине гранатой и бутылкой. Когда танк подошел близко, Прошин схватил гранату.

— Сейчас брошу, — сказал он Павлу.

— Подожди, — ответил Павел. — Лучше бросить в зад танку, как это сделал Калита.

Танк в это время поднялся на бруствер. Друзья упали на дно окопа, бронированная машина перевалила через окоп, засыпав бойцов землей.

Едва она минула тыльный бруствер, друзья вскочили. Павел подал Сергею бутылку, и тот метнул ее в моторную часть. Вспыхнуло пламя. Первое, что ощутил Прошин, — чувство большой радости, гордости за совершенное. А потом он вдруг признался:

— Что-то ноги у меня сильно дрожат…

— Пройдет, — ответил Павел. — Наверное от перенапряжения.

В это время из танка показался фашист. Прошин схватил винтовку, но стрельнуть не мог. Руки его дрожали и едва держали винтовку. Он никак не мог прицелиться. Деньдобров заметил это, прицелился и выстрелил. Фашист повалился на землю. За ним показался второй. Деньдобров и с ним покончил. Первое испытание друзья выдержали.