Монахиня и Оддбол (СИ) - Ермакова Светлана Олеговна - Страница 37

Лорд Фредерик после полудня выехал в Йорк для встречи с архиепископом, а Дора запланировала на лругой день отправиться в Дилкли.

Этим утром она попросила подольше оставить с ней младенца. Дора инстинктивно искала поддержки своей решимости, хотя бы у этого бессловесного дитя, если больше ни от кого из людей не могла получить её. Она открыла свой старенький молитвенник и прошептала несколько молитв, а потом попросила унести младенца.

В Дилкли Дора выехала в сопровождении одного кучера. В карете она нервно мяла перчатку с положенной туда запиской с адресом Элинор, который сообщила кучеру, и обдумывала предстоящий разговор. Впрочем, она понимала, что у принимающей стороны на ход их разговора могут быть и другие планы.

Наконец, после полудня карета остановилась на тихой улочке Дилкли возле аккуратного двухэтажного дома с небольшим садом за забором. Дора поднялась по крыльцу и стукнула в дверь по медной табличке прикрепленным молоточком.

Глава 5

Леди Элинор Фосбери с каким-то скрытым торжеством в глазах пригласила Дору в свою комнату.

— Я догадывалась, что нам с вами предстоит встреча наедине, рано или поздно.

— Значит, ваша догадка была верна, — просто ответила Дора, присаживаясь на предложенное хозяйкой кресло.

— Фредерик что-нибудь рассказал вам? Или вы пришли затем, чтобы узнать всё у меня?

— Рассказал. Вчера.

— Ну надо же, а так просил меня не впутывать в наши с ним дела его невинную жену… Так что же вас привело ко мне, в таком случае? — спросила леди Элинор, присаживаясь в кресло напротив, подбирая широкую юбку домашнего платья, которое могло посоперничать с иным выходным.

— Мне нужны ответы. На те вопросы, которые я не решилась задать мужу, — слегка покраснев, ответила Дора.

— И почему же вы не решились их ему задать? — Вкрадчиво протянула Элинор.

— Я просто… Я не хотела причинять ему боль.

— Неужели вы так любите мужа? — усмехнулась бывшая графиня.

Дора покраснела ещё больше.

— Это не то, о чём бы я хотела говорить с вами.

— Ну что же, — выпрямилась леди Элинор, — Я в вашем распоряжении, задавайте свои вопросы. Правда, не обещаю, что на все из них я захочу отвечать.

— Сначала я бы хотела узнать, зачем вы говорили тогда у нас, что хотите поговорить со мной. Вернее, о чём вы хотели говорить, помимо того, чтобы рассказать мне всё. Разве я что-то могу сделать или изменить для вас?

Первая жена графа Фосбери задумчиво помолчала.

— Я хотела, чтобы Фредерик как можно быстрее предпринял что-нибудь, чтобы всё разрешить. А вы со своей стороны могли выступить дополнительным рычагом влияния на него.

— И это всё? Больше ничего, касающегося меня или ребёнка, не было?

— Ну что вы, и вас, и ребёнка очень даже многое может коснуться, если я так и не дождусь положительного для меня решения и обращусь к королю и епископу со своими жалобами.

— Но ведь этим вы ничего не добьётесь, только испортите репутацию Фредерику… и другим людям.

— Репутацию? О, дорогуша, в этом случае может пострадать не только репутация. К примеру, как насчёт того, что ваш брак с так трепетно оберегаемым вами Фредериком может быть аннулирован? Ведь он-то знал о своей бесплодности и не имел права вступать в новый брак.

— Таинства церкви не могут быть просто так аннулированы, — неуверенно ответила Дора.

— Не просто так, конечно, но могут, графиня, могут. К примеру, если муж отсутствовал много лет, его жене выдавалось разрешение на новый брак, а потом вернувшийся первый муж мог забрать жену обратно. В истории были такие прецеденты, это всё входит в церковные уложения о расторжении брака и венчаниях. Уж мне пришлось поднатореть в этих вопросах, поверьте.

— А крещение ребёнка? — волнуясь, спросила Дора.

— Само крещение никто не отменит, а вот имена одного или обоих родителей могут вычеркнуть из регистрационной храмовой книги.

Дора чуть облегчённо выдохнула.

— Кстати, а кто родители этого ребёнка? — Будто между прочим, спросила леди Элинор. Но по её короткому острому взгляду на себя, Дора почувствовала, что этот вопрос очень интересует бывшую графиню.

— Я не стану отвечать на этот вопрос.

— Хочу вас предупредить, что если это ваш, леди, ребёнок, прижитый вами на стороне, у меня к Фредерику появится ещё больше вопросов. Я не прощу ему того, что он не признал моего ребёнка, но признал вашего!

— Я не изменяла своему мужу! — Возмущённо воскликнула Дора, — И, знаете что? У вас всё равно ничего не выйдет. Ваша обоюдная ложь при расторжении брака просто ни к чему не привела для вас, вот и всё. Вы тогда скрыли, что изменили мужу, а ведь, если бы вы всё сделали по правде, вам всё равно было бы не получить разрешения на повторный брак. Так чего же вы добиваетесь сейчас от Фредерика? Зачем вы приехали и мучаете его, зачем угрожаете репутации других людей?

— Да потому что тогда я сама стала жертвой хитроумных планов своего мужа! У него не было свидетелей моей измены, а я бы стала всё отрицать — и наш ребёнок, наша дочь была бы признана законнорожденной, а я до сих пор была бы его женой. О, моё бедное дитя… — простонала леди Элинор и поднесла кисть руки ко лбу.

Этот её жест, однако, выглядел настолько фальшивым, что Дору почти затошнило.

— Может, так всё у вас и было, но вы — точно не жертва, — покачала головой Дора, — И что вы знаете о бедных детях? Я много младше вас, но я знаю. Я росла в монастыре вместе с девочкой, подброшенной к его воротам такой же вот матерью, как вы. А может быть, вами? Или вот сейчас в нашем ремесленном училище учатся девочки, с обритыми головами и босыми ногами — вы их видели? Может, вам тоже стоит навестить это училище? Ведь одна из тех девочек вполне может быть вашим бедным дитя.

Леди Элинор медленно наливалась краской.

— Я понимаю, — со вздохом продолжила Дора, — Вы с вашим мужем хотели представить всё так, как было бы лучше для вас обоих, и пошли на ложь. Вчера Фредерик уехал к архиепископу. И вам придётся принять то, с чем он вернётся. Дадут вам разрешение на повторный брак — хорошо, бог с вами. Не дадут — и он уже не сможет сделать для вас ничего, при всём своём желании. Так что вы спокойно сможете выполнять свои угрозы и обращаться с жалобами куда угодно, это уже ничего для вас не изменит. А можете просто опять уехать туда, где вы жили до сих пор.

— Я не могу "просто уехать"! Мои родители умерли, и мне сделали предложение о браке с очень знатным человеком. Только хоть государства у нас и разные, но церковь-то одна! И там я не смогу получить разрешения на повторный брака сама, без документов отсюда. Меня там ждёт жених с оформленными бумагами, а я приеду без ничего? — разбушевалась Элинор, глядя на Дору с ненавистью, — Вы, строящая из себя саму невинность, выдали чужого ребёнка за своего или нагуляли его, и будете меня сейчас поучать?!

Дора, побледнев, молча поднялась и вышла из дома, услышав напоследок:

— Не выйдет у меня — не выйдет и у вас так просто отделаться, так и знайте!

После того, как сошла с крыльца, Дора позволила появиться сдерживаемым до этого слезам на своих глазах. Как в тумане она шла по направлению к своей карете, пока не столкнулась с другим человеком, идущим ей навстречу.

— Графиня? — удивлённо спросил Виконт Оддбэй, — боже мой, что с вами?

Дора обессиленно ткнулась ему в грудь и разрыдалась.

Часть 10 Глава 1

Как любят говорить в Бригантии — лучше зажечь свечу, чем проклинать темноту. Этой пословицей и утешал себя Майкл, когда на него наваливались сомнения в разумности его последних действий. Ведь если бы он не предпринял этой поездки в Йорк, не нанял бы сыщика, так до сих пор и изводил бы себя разными разрушительными мыслями.

Дома Майкл сразу с головой погрузился в дела, которые увлекали его и почти полностью заполняли его жизнь. За время его отсутствия в продукции мебельной фабрики определился фаворит — неожиданно им оказался комод. Делать слишком широкий ассортимент мебели было слишком затратно, поэтому, пока фабрика не слишком большая, мастерами было принято решение сосредоточиться на производстве лишь нескольких вещей. При этом, именно для комодов не требовались довольно большие по площади листы дсп, и имела место экономия материала. Ну и, главное, комод отчего-то оказался самым востребованным предметом мебели у потребителей. Так что теперь грузовые баржи из разных концов Бригантии отходили от пристани, нагруженные новомодными комодами, как шутя их называл про себя Майкл.