Монахиня и Оддбол (СИ) - Ермакова Светлана Олеговна - Страница 34

Остаюсь вечно преданной Вам, Элизабет Фосбери".

Ночью к Доре в спальню постучался её муж, слегка пахнущий вином, которым он отмечал с гостями прошедшее событие, и они были близки впервые за долгие прошедшие дни.

А после традиционного поцелуя и ухода мужа во сне к ней пришла Бригитта. Она долго сидела и смотрела в глаза Доре. А потом сказала:

— Вы позаботились обо всех. О себе, о Питере, о герцоге, о ребёнке. Все довольны и счастливы. Скажи, Дора, а что бы ты сделала, если бы однажды, когда ты жила в монастыре, тебя бы выставили за его ворота, вручив сумку с деньгами?

Глава 2

После этой ночи Дора стала часто видеть Бригитту во сне. Та могла молчать, или говорила что-то Доре, кто сразу забывалось после того, как Дора просыпалась, но сам факт того, что ей опять снилась её бывшая подруга, оставался в памяти.

Дора на была суеверна и понимала, что эти сны рождаются не оттого, что настоящая Бригитта хочет с ней говорить, а оттого, что её саму мучает что-то, связанное с Бригиттой. Дора пыталась разобраться в себе, чтобы обрести душевное спокойствие. Может быть, она просто переживает оттого, что есть некий человек, который по своим собственным убеждениям считает Дору в чём-то виноватой перед ним, а на самом деле никакой вины Доры в том нет? Или это сама Дора подспудно испытывает чувство вины перед Бригиттой?

Посоветоваться об этом Доре вокруг себя было не с кем. Фредерик ничего и слышать не желал о Бригитте, а Элизабет практически полностью всё свободное время посвящала ребёнку, и, конечно же, не поняла бы Дору, подойди она к ней со своими сомнениями. Ей катастрофически не хватало общества понимающего человека рядом. И тогда Дора нашла решение:

— Фредерик, я хочу съездить в монастырь, в котором воспитывалась. Я очень скучаю по сёстрам-монахиням, и особенно по сестре Августе. Она всегда наставляла меня, и сейчас мне не хватает её мудрости.

— Каких же наставлений ты желаешь, Дора? Я и сам могу сказать — тебе трудно испытывать теперь последствия твоих собственных "чувственных порывов". Ты словно неразумное дитя, которое лезет на дерево, а потом плачет и жалуется, когда становится больно от ссадин и падения. Нет, ты никуда не поедешь. Для всех ты — мать маленького ребёнка, и оставлять его ты не должна. И учись отвечать за принятые тобой решения.

Дора понимала, что её муж во многом, если не во всём, прав. Вот только огонёк удовлетворённой мстительности во взгляде Фредерика ей почудился или он и впрямь был?

Она написала письмо сестре Августе, но не стала доверять бумаге всё то, что её мучило, поэтому и так нужного ей ответа ожидать было нечего. Дора попыталась проведать малыша, ища какую-нибудь опору, смысл в её нынешнем существовании, но подгадала неудачный момент — у ребёнка были колики в животике и он долго кричал, несмотря на укачивания кормилицы.

Когда Фредерик сказал жене, что они нынче приглашены на дружеский обед к графу и графине Оддбэй, Дора очень обрадовалась. Встреча с виконтом Майклом всегда наполняла её жизнью, и после Дора обычно долго перебирала воспоминания о каждом миге этой встречи. Сейчас же душевная пустота внутри просто требовала заполнения.

Дора выбрала наряд поярче, и попросила горничную убрать ей волосы покрасивее. Но когда они приехали в замок к Оддбэям, оказалось, что виконта Майкла нет, он уехал в столицу по каким-то свои делам. Юная Дора сидела за обедом в обществе мужа и его друга лорда Вилея, а также столь же седовласой как и муж, графини Эстер, и не находила с ними никаких общих тем и интересов. Ей оставалось лишь ловить крохи упоминаний о сыне Оддбэев. Так, Лора узнала о строящейся им гостинице рядом с пристанью, о новой мебели, изобретённой Майклом, о той помощи детскому приюту, которую Майкл организовал. "Ну надо же, "Стрижи" — какое прекрасное название для приюта", подумала Дора.

Перед сном Дора не впустила мужа к себе, сославшись на усталость. Она долго лежала и думала только одно: почему? Почему судьба так несправедлива к ней, почему она не может быть рядом с человеком, даже упоминания о котором так наполняют её мысли? Неужели теперь ей только это и остаётся на всю оставшуюся жизнь?

От этой мысли Дора подскочила. Нет! Она ещё молода, здорова и богата. Нельзя же хоронить себя заживо! Надо просто что-то придумать, найти для себя занятие вне стен замка. Дора едва удержалась, чтобы тотчас не побежать в спальню к мужу с вопросами.

Утром, как только от неё унесли маленького Эдварда, она поспешила к Фредерику.

— Скажи, а у нас в графстве какие есть фабрики или стройки? Вот вчера у Оддбэев упоминались разные предприятия, так может быть и я смогу в чём-то таком поучаствовать?

Фредерик с сомнением посмотрел на жену.

— Ты что-нибудь понимаешь в кожевенной или суконной мануфактуре? Нет? В возведении силосных башен? Тоже нет? Тогда даже и не знаю, чем тебе помочь, — усмехнулся он.

— Я… я только умею неплохо играть в лаун-теннис. И, наверное могла бы кого-то ещё этому обучить. Фредерик! А в нашем графстве есть детский приют?

— Только для самых маленьких. Детей от трёх лет мы отправляем в приюты других областей.

Дора поникла.

— Но у нас есть ремесленное училище для бедных и оставшихся без попечения девиц. Правда, не представляю, зачем им учиться лаун-теннису, когда их в будущем ждёт совсем другая работа. Но почему бы нет? Ты можешь попробовать.

Больше книг на сайте — Knigoed.net

Граф выделил загоревшейся жене одного из своих служащих для сопровождения к училищу. Оно находилось сравнительно недалеко, и уже через полтора часа Дора входила в двери выбеленного двухэтажного здания с колоннами. Внутри здания царила тишина, все двери были плотно закрытыми, а коридоры — пустыми. Дора растерялась и не знала, куда ей идти. Вдруг по коридору навстречу ей побежала какая-то девчушка, которая держала в руках металлический колокольчик и громко звенела им. За закрытыми дверями стало шумно, и через несколько мгновений из них стали выходить девочки-подростки. Почти все они были коротко стриженными, одетыми в коричневые платья и большие белые фартуки. Девочки обступили Дору довольно плотным кругом и завороженно разглядывали.

— Вы кого-то ищете, леди? — спросила протолкавшаяся сквозь девочек дама, одетая в такое же коричневое платье, но без фартука.

— Да, мне нужен начальник этого училища.

— Я могу отвести вас к миссис Мелкер. Я мисс Сатвуд, а вы, леди…

— Леди Фосбери, графиня.

Раздался дружный "ах!", и мисс Сатвуд присела в книксене, повторённым сразу же всеми ученицами с разной степенью изящества.

— Ваше сиятельство… прошу вас следовать за мной, — сказала мисс Сатвуд.

Начальница женского ремесленного училища миссис Мелкер оказалась строгой чопорной дамой, которая старалась улыбнуться Доре, но казалось, её лицо просто не знало, как это делается.

— Ваше посещение — эта такая честь для нас! Я лично проведу вас по всем классам, где идут занятия, и вы сможете убедиться, что наши ученицы под руководством преподавателей успешно обучаются профессии швей, вышивальщиц и кружевниц, а также грамоте и счёту.

Дора совершенно забыла, с какой целью пришла сюда. Она только шагала рядом с начальницей, слушала и смотрела — ей всё здесь было интересно. В каждой классной комнате стоял большой стол, вокруг которого сидели ученицы и одна из преподавательниц, показывавшая девочкам, что и как им требуется делать. При появлении Доры в сопровождении начальницы училища все в классе вставали, делали книксен и усаживались обратно, лишь когда миссис Мелкер разрешала им это. Иногда Дора подходила ближе к столу, смотрела на те работы, которые выполняли ученицы и выслушивала объяснения преподавательниц.

После обхода Дора спросила начальницу, в чём состоит нужда у училища. Та сказала, что у них не хватает средств на пошив всем ученицам одинаковой верхней одежды, и Дора обещала помочь с этим.