«Сандал», которого не было - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 72

– Так в чем дело? Может, встанешь на их сторону?

– А я на другую и не переходил!

Шум встревожился.

– Очнитесь, парни! Какие это братья? Они про меня даже не вспомнили бы, если бы этот кинжал был у них!

– Вообще-то собирались поделить на всех, – сказал Мухтарыч. – И вдове Магомеда…

– Мага погиб? – спросил Шум, заметно смутившись. – А Аслан?

– И Аслан тоже…

– Черт! Кто еще?

– Здесь все, кто остался. – Мухтарыч показал пальцем через плечо.

– Так что, почти вся группа?! – воскликнул Шум. – У нас же нормально все шло! Как так могло случиться?

Мухтарыч вздохнул:

– Вертушку сбили при возвращении, от ребят только пепел остался! А сбил этот шайтан, Шамсутдин, которого ты раньше нас достал. Он на месте катастрофы кинжал подобрал. Долго, в общем, рассказывать. Да тебе, наверно, и не интересно…

Наступила напряженная, полная неопределенности тишина. Тянулась та решающая минута, за которой никто не знал, что последует. Как никто не знал расклада сил: кто за кого, а кто против кого… Может быть, один Змей знал это лучше других. В кармане у него лежала маленькая «Моторолла», и иногда он трогал карман рукой, убеждаясь, что рация на месте.

– Ну, а потом что? – хрипло спросил Шум.

– А потом группу задним числом упразднили, будто ее никогда и не было, – махнул рукой Мухтарыч. – Вот ребята в тюрьме сидели, как «духи». А я у «духов» в плену был, в гараже держали… Еле вырвались, два дня, как в Москву прилетели. А ты обижаешься, что тебя забыли и не искали…

Шумахер молча достал из-под куртки кинжал в обмотанных ремешками, для крепления к руке, ножнах, протянул Мухтарычу. На этот раз именно «тот кинжал» – кинжал ассасинов. Он с первого взгляда отличался от традиционных кавказских кинжалов – белой полупрозрачной рукояткой с золотистыми вьющимися стеблями.

– Э-э-э, Шум, это не по понятиям! – возмутился Змей. – Я с тобой и Десантом этот ножик захватывал! И потом, ты у братвы спросил? Миллион долларов должен в общак идти! А ты его отдаешь хрен знает кому!

У Шумахера дернулась щека, как всегда, когда он злился. Он всем телом развернулся к Змею. Десант и Хромой шарахнулись в стороны, чтобы не стоять между ними.

– Когда будешь боссом, будешь слово иметь! С братвой я решу, а сейчас заткнись, и можешь убираться на все четыре стороны!

– Зря ты так! – Змей прижал в кармане тангету рации и трижды надавил кнопку тонального вызова – дважды коротко и один длинно. Это был условный сигнал Татарину: «Гасить всех!»

– Тайсон так никогда не делал! А Индеец плевал на правила, и с него спросили! Кстати, я ему правду сказал, про то, что в тебе не нравится…

– Я знаю, – кивнул Шум. – Ты вполне мог не его, а меня слить. Если бы удалось!

В эту минуту послышался нарастающий рев моторов, и в парк ворвались под завязку загруженные серый «Опель» и белый «Хендай».

– Что за фигня?! – возмущенно крикнул Шумахер, выдергивая пистолет. – Это твоя работа?! А ну, брось ствол!

Минута неопределенности заканчивалась. Наступало время стрельбы. И очень важно было – кто и в кого станет целиться. Хотя полной ясности в этом ни у кого не было.

Змей и Шумахер выстрелили одновременно. С такого расстояния опытный боец не мог промахнуться, но Змей только отпрянул на шаг, однако это сбило его прицел, и короткая очередь прошла над головой Шума. Худой прицелился в Мухтарыча, Граф взмахнул рукой, кинжал полетел, вращаясь в воздухе. И хотя это был «не тот» кинжал, но он вполне годился для работы, которую обычно выполняют его собратья.

События происходили так стремительно, что сплелись в тугой временной клубок, и разобраться в них можно было, только замедлив бег секунд. Десант бросил «эфку» в приближающиеся машины. Хромой вскинул свой «ТТ», целясь в Змея, тот дал повторную очередь по Шуму. Айдамировский кинжал, подчиняясь умелой руке, сделал нужное количество оборотов и вонзился в горло Худого. «Гух!» – взорвалась граната прямо на капоте «Опеля». Шума развернуло очередью, оружие вылетело из рук. «Стрелка» не обещала кровавой развязки, но предусмотрительный Змей надел пулезащитный жилет, правда, от тэтэшника он защитить не мог, и вторая пуля опрокинула его на землю. Свистнули осколки, Десанта чиркнуло по шее, «Опель» отшвырнуло в сторону и ударило о дерево, задние дверцы машины распахнулись, и окровавленные, контуженные бойцы вывалились на землю. Передние двери остались закрытыми – трупы не открывают дверей… Резко затормозивший «Хендай» занесло, он ударился об изрешеченный «Опель», оглушенные, ошарашенные пассажиры вяло вылазили наружу.

Граф кувыркнувшись через голову, чтобы уйти от возможного огня, схватил «Кипарис» Змея, второй бросил Мухтарычу.

Пах-пах-пах! Пах-пах-пах! – сухо раскатились очереди.

Бах! бах! бах! – раздавались одиночные выстрелы.

Сандаловцы и Десант с Хромым расстреливали уцелевших бойцов из второй машины, те вяло огрызались редким огнем. Преимущество оказалось не на их стороне, командира бандиты потеряли, боевой дух был подорван, и потому по одному, по двое они стали отползать и в конце концов растворились в сгущающемся сумраке.

– Гляньте, что с Шумахером, – скомандовал Мухтарыч. – Надо его забрать.

Вдали раздался приближающийся звук милицейской сирены.

– Убит он, – сказал Лось, проверив пульс на шее. – И унести не успеем. Да и куда?

– Уходим! – приказал Мухтарыч. – Все целы?

– Целы, – буркнул Десант. – По шее вскользь задело.

Семеро опытных мужчин привычным маршевым бегом диверсионно-разведывательной группы бросились к противоположному выходу из парка.

К приезду милиции невредимых людей в парке уже не было. Убитые и раненые в «Опеле» и возле него, да лежащие рядом тела Шумахера, Худого и Змея.

– О, как кучно братков наваляли! – сказал милицейский майор, глядя на эту картину. – Ну, туда им и дорога!

Коцубенко

С тех пор как жена увлеклась здоровым питанием с уклоном в вегетарианство, генерал-майор Коцубенко стал заказывать вредную, но вкусную пищу в соседнем ресторане. Не лично, конечно, а через секретаря. Во-первых, чтобы вражеские диверсанты не отравили, разведав, для кого предназначаются порционные блюда. А во‑вторых, не генеральское это дело.

Отобедав в примыкающей к рабочему кабинету комнате отдыха острым харчо и расплющенным цыпленком-тапака, покрытым золотистой корочкой, он грузно повалился на скрипнувший кожаный диван и собрался было вздремнуть, когда раздался звук, похожий на сирену: звонил кто-то из руководителей министерства. Павел Васильевич специально установил такой сигнал, чтобы, находясь в комнате отдыха, не пропустить важного вызова. На все остальные звонки в обеденный перерыв он не реагировал.

Сирена успела провыть три раза, Коцубенко вскочил и, как был, в белой майке и брюках на подтяжках, подбежал к телефону.

– Слушаю, Коцубенко!

– Павел Васильевич, вас вызывает к себе Борис Борисович! – раздался знакомый голос референта замминистра. – Срочно.

– Принял! – по привычке ответил Коцубенко.

Он хотел уточнить, по какому вопросу, но референт уже отбил вызов, а перезванивать было неудобно.

Коцубенко нажал кнопку связи с секретарем. В отличие от шефа, Людочка не могла себе позволить игнорировать звонки и отвечала в любое время.

– Подготовьте мне срочно документы с данными по итогам работы за три месяца и сравнительный обзор с аналогичным периодом прошлого года! – распорядился генерал.

Положив трубку, он вздохнул и пошел одеваться. Через пять минут он уже ехал в министерство, а через сорок минут сидел в приемной в очередной раз пролистывая документы. Сравнительный анализ не радовал: за аналогичный период прошлого года, во время его предшественника – генерал-лейтенанта Дединца, – результаты были гораздо выше.

«Что за срочность такая? – размышлял Коцубенко. – И главное, кроме меня, никого не вызвал… Неужели пороть будет за снижение показателей? Так вроде времени еще мало прошло…»