«Сандал», которого не было - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 71

И сразу понял, что попал в точку. Собеседник запнулся, смешался и замолчал.

– Какая разница? Зачем родовые корни трепать! – наконец произнес он.

– А чем занимаетесь там, у себя дома? – продолжал наступать Десант.

– Воевали! – твердо ответил Мухтарыч. – Еще вопросы есть?

– Так что толку в вопросах, если вы не отвечаете? Правда, Хромой? – Десант обратился за поддержкой к напарнику, что тоже противоречит всем правилам «стрелок».

– Послушай, Шум! – веско произнес Аюб. – Мы же не на вопросы пришли отвечать. Мы знаем, что наш кинжал у тебя. И просим его отдать. При чем здесь вопросы и ответы?

– Просто так взять и отдать?

Мухтарыч и Аюб переглянулись.

– Ты хочешь получить за него денег? – спросил Мухтарыч. – Сколько?

Десанту его тон не понравился. От него пахло не деньгами, а смертью. В конце концов, Шум послал его отдать кинжал. И эти люди с жесткими лицами и решительными повадками хотят того же. Тогда зачем он будет осложнять обстановку?

– Нет, конечно! Какие деньги? Я вам верю. Вот ваша вещь!

Десант достал из-под куртки кинжал в серебряных ножнах и протянул Мухтарычу. Тот принял, недоуменно повертел в руках, передал Аюбу. Тот так же недоуменно осмотрел его и даже зачем-то вынул наполовину из ножен.

– Это не тот кинжал! – сказал Аюб. – Тот был старинный, арабский, с прозрачной рукояткой, украшенной золотыми стеблями…

– Другого кинжала не было! – покачал головой Десант. – Этот я и отобрал у бесчестного шакала!

– Ты решил выставить нас дураками или лжецами? – угрожающе спросил Мухтарыч.

Обе группы прикрытия, видя, что атмосфера сгущается, напряглись. Змей и Худой отошли подальше друг от друга, чтобы не попасть под веерный огонь соседа. Лось, Док и Тихий тоже сменили места, освобождая сектора обстрела.

Десанту такой оборот совсем не понравился. План Шума провалился. Выйти сухим из воды явно не удастся. А попасть под раздачу из-за какого-то кинжала, тем более чужого, ему совсем не хотелось. Он посмотрел на Хромого, но тот только пожал плечами. Дескать, делай как знаешь!

– Не надо нервничать, друзья! – сохраняя спокойный, ровный тон, сказал Десант. – Дело в том, что я не по этой теме. Меня Шум послал передать кинжал, и все. А тот, не тот – откуда мне знать? Раз непонятки возникают, я сейчас позвоню Шуму, и выясняйте между собой!

– Звони! – сказал Мухтарыч.

Десант медленно достал телефон и набрал номер. Шум ответил практически сразу, значит, ждал звонка.

– Здесь такое дело… Им нужен другой кинжал, они точно знают – какой. Люди серьезные… Расклад не в нашу пользу складывается… Лучше, чтобы ты лично подъехал, перетер с ними…

– А кто они вообще такие? – раздраженно спросил Шум. – С кем я должен тереть?

– Представились как Мухтарыч и Граф.

– Как?!

– Мухтарыч и Граф!

Шум замолчал.

– Алло, меня слышно? – забеспокоился Десант. – Мухтарыч и Граф!

– Я понял! – ответил наконец Шум. – Не делайте резких движений и не лезьте на рожон, я сейчас буду!

Реакция Шума удивила Десанта – было в ней что‑то необычное, как будто названные прозвища оказались ему хорошо известны! И еще удивило, что прибыл он быстрее, чем можно было ожидать, – действительно «сейчас». Еще более удивительным было то, что руководитель Организации приехал один. Заехал на бывшем «Ленд Крузере» Индейца по аллее прямо к площадке перед городком аттракционов, резко затормозил, распахнул дверцу и выпрыгнул на улицу.

Сандаловцы оторопели. И Мухтарыч с Графом, и стоящие сзади парни из их прикрытия будто превратились в каменные статуи. Шумахер стоял напротив, расставив ноги на ширине плеч и держа руки в карманах. Чуть сзади замерли Десант с Хромым, за ними – Змей и Худой.

Пауза затягивалась. Но давние друзья и однополчане не бросались в объятия друг к другу, не хлопали по плечам, не радовались, не засыпали вопросами… Между ними явно выросла невидимая, но прочная стена. Десант с Хромым недоуменно переводили взгляды с одной стороны на другую. Змей и Худой делали то же самое.

– Ну, салам! – сказал, наконец, Шум, в упор рассматривая Мухтарыча. И взгляд этот был отнюдь не дружеским.

– Салам! – в тон ему ответил Мухтарыч, все еще не понимая, что происходит, откуда здесь взялся пропавший соратник по оружию, да еще в роли главаря преступной группировки.

– Ну что, Мухтарыч, ты уже полковник?

– Нет. Я остался, как и был. А ты, Шумахер?

Десант и Хромой переглянулись.

– Раньше никого из вас это не интересовало, – ответил Шум. – Если бы не этот кинжал, вы бы меня и не искали. Кусок железки оказался для вас дороже. Зачем он вам? Чем он так ценен?

– Ты не прав! Для нас он не дороже тебя. Хотя его стоимость больше миллиона долларов. И кстати, в нем есть твоя доля.

При словах «больше миллиона долларов» лица членов ОПГ вытянулись, Змей до крови прикусил губу. Только лицо Шума осталось невозмутимым.

– Не дороже меня? Слова! Красивые, но пустые слова! Это из-за вас я стою здесь, из-за вас превратился в Шума! Моя доля, говоришь? Какая доля?!

Змей расстегнул куртку и ствол «Кипариса» хищно выглянул наружу.

Худой повторил его движение. Теперь хищных стволов стало два. Десант вынул из кармана и спрятал за спину свою гранату. Хромой потянул из кармана взведенный «ТТ».

Лось, Тихий и Док сжимали в карманах пээмы, понимая, что огневой перевес на стороне возможного противника. С такого расстояния пистолеты-пулеметы выкосят их за десять секунд, и ПСМ с четырьмя патронами в кармане Мухтарыча соотношения сил не изменит. Нельзя было допустить, чтобы возможный противник превратился в реального!

– Убирайтесь, пока целы! – приказал Змей. – Переговоры закончены!

Это было грубое нарушение субординации и явная дерзость. Но Шум, не отвлекаясь, только махнул рукой: мол, заткнись! А вслух сказал:

– Зачем человеку доля того, что и так целиком лежит у него в кармане? Кинжал мой! С кем его делить?

Граф покачал головой.

– Наши ребята взяли его у Борза в бою!

Десант толкнул Хромого в бок. Тот многозначительно кивнул.

– А кто разгромил его лагерь на Плешивой горе над Сурдахи? – спросил Шум. – И кто там словил пулю? Не помнишь?!

– Конечно, помню, Шумахер! – кивнул Мухтарыч. – Мы ничего не забыли!

– Вот то-то! А сейчас я отобрал этот кинжал у террориста и бандита, который пытался им меня зарезать! – зло сказал Шум. – Меня много раз хотели убить, но вас рядом не было. Вы про меня забыли. А ведь когда мы имитировали расстрел колонны в Сунженском районе, я прикрыл Графа от «дружественного огня»!

– Извини, что напоминаю, Шумахер, но в лагере Борза тебя конкретно спас Аслан! Помнишь?

Десант неодобрительно покрутил головой и сунул гранату обратно в карман.

– Ты понял, кто эти парни?! Они из «третьей силы»! Это они изображали НВФ, а на самом деле уничтожали боевиков! И мы всегда хотели пожать руку кому-нибудь из них, – негромко сказал он Хромому.

– Помню. – Тот тоже выпустил рукоять пистолета. – Сейчас сможем это сделать!

– Смотря как все обернется, – с сомнением пожал плечами Десант.

Мухтарыч в упор смотрел на бывшего сослуживца. Аюб нервно вертел в руках айдамирский кинжал, то медленно извлекая из ножен, то резко отправляя обратно. Шум стоял молча, глядя под ноги.

– Помнишь? – повторил вопрос Мухтарыч.

– Конечно, помню! «Дух» целился в меня, раненого, чтобы добить, а у Аслана кончились патроны, и он прострелил его насквозь из подствольника!

– Но у нас не было принято считаться, кто кого спас и сколько раз, – сказал Мухтарыч. – Хотя по большому счету мы все в долгу друг у друга…

– Слышь, Шум! – вдруг вмешался Десант. – Я что-то не пойму… Если это те ребята, из «третьей силы», твои сослуживцы, боевые братья, так чего мы с пушками…

– Братья? – перебил Шум. – Были братья! Не влезай, Десант, это дело не твое!

– И его, и мое тоже! – поддержал товарища обычно молчаливый Хромой. – Мы под огнем ходили и пули принимали вместе с тобой! Моя и твоя кровь на одной земле перемешались. Почему мы на стороне бандитов стоим против наших ребят?!