Мой дядюшка Освальд - Даль Роальд - Страница 7

Вверху листа красовался красный королевский герб. Ниже, превосходно имитируя беглый почерк короля, я написал следующее:

"Мой дорогой Альфонс, позвольте Вам представить моего близкого друга леди Викторию Ноттингем, направляющуюся в Мадрид по делу, связанному с наследством от испанской бабушки по материнской линии. Я прошу Вас о короткой, но абсолютно конфиденциальной аудиенции для леди Виктории. Я оказываю Вам, дорогой Альфонс, полное доверие, сообщая, что леди Виктория – мой ближайший друг. Позвольте этим ограничиться. Я знаю, что всегда могу положиться на Вас, и все сказанное останется между нами. Сожгите это письмо по прочтении и не отвечайте мне. С самыми теплыми пожеланиями, всегда готовый к услугам Георг".

Уорсли и Ясмин таращились на меня, хлопая глазами.

– Где вы взяли этот бланк? – спросил Уорсли.

– Я его напечатал. Сам, и очень этим горжусь, а подпись сделана почти идеально. Я несколько дней практиковался.

– Вас же арестуют и отправят в тюрьму!

– Не отправят, – сказал я. – Альфонс ни слова никому не скажет. Разве вы не видите красоту плана? Наш великий, благородный король признается, что у него какая-то интрижка с Ясмин. А это, видите ли, очень, очень деликатная и опасная материя. Не забывайте, европейские царствующие особы – самый закрытый клуб в мире. Нет ни малейшего риска, что Альфонс подведет короля Англии. Он увидится с Ясмин немедленно, он будет умирать от нетерпения увидеть женщину, которая является тайной страстью нашего старика Георга V.

– Ну, так что, начинаем с короля Испании? – спросила Ясмин. – Ему только 33 года, и на фотографии он выглядит привлекательно.

– Очень хорошо, – сказал я. – Первая остановка – Мадрид. Затем мы немедленно должны перебраться во Францию. Ренуар и Моне на первом месте.

… В Мадриде мы остановились в отеле "Ритц", где телеграммой заранее заказали два отдельных номера. На следующее утро я отправился во дворец Ориенте. Исполнив свою миссию, передав письмо, я вернулся в отель и уселся в номере Ясмин, ожидая дальнейшего развития событий.

– А что если его нет в городе? – спросила она.

– Он здесь, – сказал я. – Флаг поднят над дворцом.

Перед самым ленчем в дверь постучали, и мы увидели самого управляющего отелем. В руках он держал серебряный поднос, на котором лежал белый конверт.

– Срочное послание, миледи, – сказал он с поклоном. "Дорогая леди Виктория, – говорилось в письме. – Мы будем рады увидеть Вас сегодня в четыре часа пополудни. Вас немедленно пропустят, стоит Вам назвать свое имя. Альфонс"

– Как просто, правда? – сказал я. Я получил у Престата несколько маленьких элегантных коробочек шоколадных трюфелей, по шесть конфет в каждой. Одна из них предназначалась королю в качестве маленького подарка. Ясмин должна была сказать ему: "Ваше величество, это маленький подарок для Вас, немного шоколада. Восхитительные трюфели. Георг специально заказывает их для меня". Затем она откроет коробочку и с самой обезоруживающей улыбкой скажет: "Вы не станете возражать, если я похищу у Вас одну из них, я просто не в силах устоять перед соблазном".

Одну шоколадку она отправит в рот, потом выберет отмеченную конфету и, деликатно схватив ее двумя пальчиками, протянет королю со словами: "Попробуйте".

Совершенно очарованный, бедняга проглотит шоколадку точно так же, как это сделал А. Р. Уорсли в лаборатории. Что от него и требуется. После этого Ясмин останется провести девять минут в беседе и легком флирте, не особенно вдаваясь в сложные причины ее визита. Я достал порошок, и мы приготовили роковую шоколадку.

Ясмин сама пометила конфетку маленькой царапинкой на поверхности. Я снабдил ее резиновым предметом из моего обширного запаса, и она спрятала его в сумочку.

Время тянулось. Я закончил приготовления, высунулся из окна и стал рассматривать экипажи внизу на улице. Она отсутствовала два с половиной часа. Вдруг раздался громкий стук в дверь. Ясмин с пылающими щеками ворвалась в комнату.

– Все в порядке, я сделала это! – кричала она, размахивая передо мной своей сумочкой, как знаменем. – Мне удалось!

В завязанной узлом резиновой штучке, которую Ясмин передала мне, было по меньшей мере три миллилитра королевского семени. Под микроскопом крошечные королевские живчики, как сумасшедшие, дергались во все стороны.

– Первосортный материал, – сказал я. – Позволь мне разлить его по соломинкам и заморозить, а потом расскажешь.

Ясмин ушла принять ванну и переодеться, а я принялся за дело. Мы с Уорсли договорились, что будем изготавливать по пятьдесят соломинок спермы от каждого мужчины. Через несколько минут все было сделано: у нас было пятьдесят доз спермы короля Испании. Я был в полном восторге, позвонив в колокольчик, я заказал бутылку шампанского во льду. Появилась Ясмин, сиявшая свежестью и чистотой.

– Это было потрясающе, – сказала Ясмин. – С самого начала все пошло точно так, как ты говорил. Меня привели в огромный зал, где по всем стенам висели картины Гойи и Эль Греко. Король, одетый в простой штатский костюм, сидел за огромным письменным столом в дальнем конце комнаты. Он встал и подошел, чтобы поздороваться со мной. Боже мой, Освальд, видел бы ты, как он передо мной лебезил, он-то думал, что я любовница английского короля.

"Мадам, – сказал он, – счастлив с вами познакомиться. Как поживает наш общий друг?"

"У него легкий приступ подагры, – сказала я, – в остальном он в великолепной форме".

Затем я проделала всю эту процедуру с шоколадкой, он съел свой трюфель, как ягненок, и, видимо, получил при этом удовольствие. "Великолепно, – сказал он, разжевывая конфету, – я попрошу моего посла заказать несколько фунтов". Когда он ее проглотил, я засекла время по своим часам. "Садитесь, пожалуйста", – сказал он.

В комнате было четыре большие кушетки, и, прежде чем сесть, я их внимательно изучила, чтобы выбрать самую удобную и мягкую. Я-то прекрасно понимала, что через девять минут она станет моим полем сражения.

Все это было страшно забавно, – продолжала она. – Видно было, что он с ума сходит от любопытства из-за моей интрижки с королем, но не осмеливается даже упомянуть о ней. Он задавал наводящие вопросы, спросил, например: "Полагаю, у вас в Лондоне собственный дом?" – "Конечно, – ответила я, – у меня свой дом в Лондоне, а, кроме того, маленькая личная резиденция в Виндзорском парке, где известное лицо может навещать меня, отправляясь на верховую прогулку".

Я забыла, что именно он говорил, когда момент настал, но занятно, что он застыл на полуфразе, так же точно, как Уорсли в лаборатории. Ну вот, начинается, сказала я себе, пора надевать боксерские перчатки. Он стоял прямо передо мной, когда оцепенел. А поскольку на нем были очень тесные брюки, то я могла ясно видеть, что именно там происходило. Тут-то я ему и сказала, что собираю автографы великих людей, и спросила, не изволит ли он дать мне свою подпись на дворцовом бланке. Я встала, подошла к столу, сама нашла бумагу и показала ему, где подписать. Это было очень легко. Бедняга едва ли соображал, что делает. Понимаешь, Освальд, с ними можно делать практически все, что захочешь, если поймать тот самый момент, когда они ощущают первые признаки действия порошка. Они слишком ошеломлены и смущены внезапностью происходящего.

Альфонс стоял, пялился на меня и судорожно сглатывал, так что его кадык ходил вверх и вниз. Лицо у него покраснело, а потом он начал глубоко дышать. Глотание, сопение и ерзание продолжалось около минуты, и я могла наблюдать нарастание этой ужасающей страсти по мере того, как действует порошок. Словно в кипящем котле накапливается пар, у которого нет другого выхода, кроме как через предохранительный клапан. Этим предохранительным клапаном была я.

И вдруг он сказал изменившимся голосом: "Я желаю, чтобы вы сняли платье, мадам!"

"О ваше величество! – воскликнула я, прижав руки к груди, – что вы говорите?"