О них не упоминалось в сводках - Морозов Дмитрий Витальевич - Страница 48

В этот же день в районе Ропши, в ста пятидесяти километрах к северо-западу от 59-й армии, соединились войска 42-й и 2-й ударной армий Ленинградского фронта. Фланговые группировки 18-й немецкой армии оказались разгромленными.

Окруженные под Новгородом немецкие части были разбиты, а три тысячи уцелевших солдат и офицеров сдались в плен. Советские полки ворвались в древний Новгород! Во вражеской обороне образовалась огромная брешь — около пятидесяти километров по фронту и до двадцати пяти километров в глубину.

Москва салютовала нам двадцатью залпами из 224 орудий. Частям, участвовавшим в разгроме вражеских войск на нашем участке, было присвоено наименование Новгородских.

За семь дней соединения 59-й армии генерала И. Т. Коровникова освободили около тысячи квадратных километров родной земли. Но какой земли! Под варварским фашистским сапогом она превратилась в почти безлюдную пустыню. Десятки населенных пунктов в прифронтовой полосе числились только на картах, а на местности, под толстым снежным покровом, нельзя было найти даже их развалин. Немецкие захватчики растащили все постройки на топливо, на строительство блиндажей, дзотов, землянок. Даже кирпичей от печных труб не оставили.

Жуткая картина открылась нашим глазам, когда мы въехали в Новгород. Гитлеровцы почти полностью уничтожили его, уцелело лишь около полусотни домов. Соборы и музеи разграблены. Памятник «Тысячелетие России» фашисты разрушили, статуи богатырей были распилены и подготовлены к отправке в Германию…

Выехав из разрушенного города по дороге на Люболяды, я встретил офицера оперативного отдела штаба фронта капитана П. Я. Егорова, возвращавшегося с передовой.

— Прямо не проскочите, надо в объезд, — предупредил он. — Там наши крепко поработали. Ну, сами увидите, — махнул он рукой.

Вскоре мы увидели впереди то, что осталось от разгромленной вражеской колонны. Вся дорога была забита обгоревшими машинами, разбитыми штабными автобусами, радиостанциями, танками, брошенными орудиями. А вокруг них — сотни трупов гитлеровцев.

Шофер Доронин и ехавший со мной старший лейтенант Жимшидов умолкли при виде этой картины. Наша машина долго петляла по тряской объездной дороге, пока не миновала трехкилометровое кладбище фашистских завоевателей.

Темпы наступления наших войск нарастали с каждым днем. Полки продвигались в среднем на пять-шесть километров в сутки. Наконец-то и наши карты запестрели красными линиями, перемещавшимися на запад! Долгие месяцы эти линии, отмечая положение войск фронта, были неподвижны, лишь на некоторых участках они то немного уходили вперед, делая вмятину во вражеской обороне, то отскакивали назад. А теперь они неудержимо устремились на запад. За каждой такой линией — тысячи советских воинов, сотни орудий и танков. Все больше и больше освобожденных населенных пунктов оставалось за красной линией.

21 января пришло в движение и северное крыло нашего фронта. Войска 8-й армии освободили Мгу. В честь этой победы снова прогремел салют. Полкам и дивизиям, штурмовавшим Мгу, было присвоено наименование Мгинских.

Войска 54-й армии перерезали железную дорогу и шоссе Ленинград — Чудово, освободили Любань, Тосно и продолжали развивать наступление на юг, на Оредеж.

От Копорского залива Балтийского моря до озера Ильмень, в полосе шириной свыше трехсот километров, развернулось мощное наступление армий Ленинградского и Волховского фронтов.

Во всех управлениях и отделах фронта царило радостное оживление. Телефон и телеграф приносили все новые и новые победные вести. Обстановка менялась так быстро, что каждый день приходилось доставать новую карту.

Наше управление разделилось на две части, оперативная группа во главе с генералом Дегтяревым находилась на командно-наблюдательном пункте командующего войсками фронта, который был выдвинут вперед, поближе к войскам. Остальные офицеры, вместе с начальником штаба Чертоком, работали на вспомогательном пункте управления — под Новгородом. Здесь же, на ВПУ, были генералы Воеводин и Чумак со своими помощниками. Они почти не появлялись на пункте, все время пропадали в войсках. Наша группа тоже не сидела на месте. Мы то и дело выезжали в части с заданиями генерала Дегтярева.

К исходу каждого дня подводились итоги: потери, трофеи, расход и остаток снарядов. Ровными черными кружками и овалами ложились на карту районы огневых позиций артчастей. Вчера они были в одном месте, а сегодня переместились, не отстают от красной линии, продвинувшейся вперед. Карту с положением артиллерии мы докладывали Дегтяреву и Мерецкову. На ней видно многое: где артиллерия огнем и колесами сопровождает пехоту, где она отстала из-за бездорожья, где имеется мощный огневой «кулак», а где он ослабел.

Наши разведчики взяли под строгий контроль артиллерийские группировки противника. В разведотделе суммировались различные сведения: показания пленных, донесения партизан и разведгрупп, засылаемых в тыл врага, данные воздушной, наземной и инструментальной разведки. Над полем боя висели аэростаты 6-го воздухоплавательного отряда. Разведку и корректировку огня вели также самолеты 33-й и 44-й отдельных корректировочных авиаэскадрилий.

На основе итогов боевого дня производится анализ сложившейся обстановки, делаются выводы. Командующий войсками принимает решение на следующие сутки. Весь аппарат фронта и армий работает над претворением этого решения в жизнь. Перегруппировываются войска, маневрирует артиллерия, из тыла подвозят боеприпасы, горючее и все необходимое для боя.

В оперативном отделе в соответствии с принятым решением рождается план огневого удара по врагу. Детали плана уточняются в штабах артиллерии армий, корпусов, а конкретное огневое планирование проводится в дивизиях и артиллерийских группах.

Сводки, донесения, ведение карт, оформление решений, доведение их до исполнителей, вопросы взаимодействия и многое другое занимают почти круглые сутки. Отдыхать некогда. Возбужденный мозг, кажется, и не требует сна. Все офицеры на ногах. Дремлем в машинах по пути в войска и на обратной дороге.

На тринадцатый день операции враг был отброшен на восемьдесят — девяносто километров к югу от Ленинграда и на шестьдесят километров к западу от Новгорода. Войска Ленинградского фронта развивали наступление на Лугу, навстречу 59-й армии.

К этому времени управление 8-й армии, передав часть своих войск 54-й армии, а часть — Ленинградскому фронту, переехало на левый фланг фронта. Здесь в суточный срок 8-я армия возродилась снова, но уже в другом составе: в нее вошла половина войск 59-й армии, фронт наступления которой достиг ста километров, что затрудняло руководство дивизиями.

В конце января и начале февраля мне часто приходилось бывать в артиллерийских частях 8-й армии. Армия имела задачу наступать южнее города Луга, обойти его и тем самым содействовать 59-й армии в быстрейшем захвате этого важного узла коммуникаций противника. К исходу 1 февраля 256-я дивизия клином врезалась в оборону врага и оседлала шоссе Луга — Псков в районе Заплюсья (сорок километров южнее Луги). Авангардные части 59-й армии, преследуя противника, продвигались к Луге с востока.

Войска обеих армий длинными колоннами растянулись на дорогах. Из-за снежных заносов прекратилось планомерное снабжение частей боеприпасами, горючим и всем необходимым для боя. Как раз в этот момент, неблагоприятный для наших войск, вырвавшихся вперед, противник нанес сильный контрудар в двух встречных направлениях: его 12-я танковая дивизия начала наступать вместе с одной пехотной дивизией от Луги на юго-восток, на Великое Село и Турскую Горку; две пехотные дивизии гитлеровцев двинулись из района Уторгоша в направлении на Великое Село.

Этот контрудар, нанесенный под основание передовых частей 8-й армии, был неожиданным, никто не предполагал, что противник может проявить такую активность. Наши соединения оказались в затруднительном положении. Быстро сосредоточить войска для парирования удара было невозможно из-за бездорожья. Ценой больших потерь противнику удалось вклиниться в боевые порядки наших дивизий и несколько потеснить их.